Говорить ли президенту?

У лифта, как и всегда, его ждал Эллиотт — он никогда не опаздывал. Есть в нем что-то нечеловеческое, он должен уйти, думал директор, если мне не придется уйти раньше. Ему внезапно пришло в голову, что, возможно, сегодня вечером ему придется представить президенту прошение об отставке. Какому президенту? Не думать об этом — все само собой решится в назначенное время, а теперь нужно проработать действия на ближайшие пять часов.

Эллиотт не сообщил ничего толкового. В течение ночи и ранним утром и Декстер и Харрисон получали телефонные звонки и звонили сами, но ничего компрометирующего они не содержали. Никакой другой информации не ожидалось, директор спросил, где сейчас находятся двое сенаторов.

— Оба завтракают дома. Декстер в Кенсингтоне, Харрисон — в Александрии. С шести утра за ними наблюдают шестеро агентов, им приказано вести за ними слежку весь день.

— Хорошо. Если случится что-нибудь непредвиденное, немедленно сообщите мне.

— Разумеется, сэр.

Следующим был дактилоскопист. Когда он вошел, директор извинился, что загрузил его ночной работой, однако лицо и глаза человека светились оживлением, чего директор у себя не заметил, когда брился утром у зеркала.

Пяти футов четырех дюймов ростом, изящный и довольно бледный, Дэниэл Соммертон начал свой доклад. Работа с отпечатками пальцев была для него как игрушка для ребенка, настолько же профессия, насколько страсть. Соммертон стоял, а директор продолжал сидеть. Если бы директор встал, то лицо Соммертона оказалось бы на уровне его груди.

— Мы обнаружили семнадцать различных отпечатков пальцев и три различных отпечатка больших пальцев, директор, — радостно начал он. — Пришлось обрабатывать их нингидрином, а не йодистыми парами, поскольку по техническим причинам, которыми я вас не буду затруднять, мы не могли рассматривать каждый в отдельности.

Он высокомерно взмахнул рукой, подчеркивая, что не будет даже и пытаться с научной точки зрения объяснять это директору, хотя директор и сам бы признал, что дело это — бесполезное.

— Мы считаем, что можем идентифицировать еще два отпечатка, — продолжал Соммертон. — Данные по двадцати двум отпечаткам будут готовы через два — максимум три часа.

Директор взглянул на часы — уже 6.45.

— Молодец. Еще бы немного, и мы опоздали. Даже если результаты будут отрицательные, представьте их мне как можно скорее. И еще одна просьба: поблагодарите всех ваших сотрудников за то, что работали всю ночь.

Дактилоскопист вышел: ему не терпелось вернуться к семнадцати отпечаткам пальцев, трем отпечаткам больших пальцев и двум неопознанным отпечаткам. Нажав кнопку, директор попросил миссис Макгрегор пригласить в кабинет помощника директора по планированию и анализу.

Спустя две минуты перед ним стоял Уолтер Уильямс.

Пяти футов одиннадцати дюймов ростом, светлый, с тонким мертвенно-бледным лицом, над которым возвышался красивый высокий лоб, изборожденный морщинами — не от горестных дум, а от постоянного удивления. Уильямс был известен в Бюро под прозвищами Мозг и У.У. Его первоочередной обязанностью было руководить «мозговым центром», состоящим из шести, конечно, не столь блестящих, но тем не менее выдающихся умов. Директор часто предлагал ему решать гипотетические ситуации, на которые У.У. давал ответ, впоследствии, как правило, оказывавшийся верным. Директор безгранично доверял его суждению, но сегодня рисковать не мог. Теперь У.У. нужно постараться дать убедительный ответ на гипотетический вопрос относительно вчерашнего вечера, иначе его следующий вызов будет к президенту.

— Доброе утро, директор.

— Доброе утро, У.У. Ну что вы решили насчет моей проблемы?

— Это очень любопытно, директор… знаете, честно говоря, проблема кажется мне простой, даже если рассматривать ее под разными углами.

Впервые за утро на лице директора появилось легкое подобие улыбки.

— Полагаю, я правильно понял вас, директор.

Директор улыбнулся еще шире. У.У. не упустил ничего и понял его правильно и был таким формалистом, что даже с глазу на глаз не называл директора Голтом. У.У. продолжал; его брови то поднимались, то опускались, как индекс Доу-Джонса в год выборов.

— Вы просили меня предположить ситуацию, при которой президент покинет Белый дом в икс часов и на машине направится в Капитолий. На это ей потребуется шесть минут. Предположительно ее машина пуленепробиваема и хорошо контролируется агентами личной охраны. Будет ли возможно совершить на нее покушение при таких обстоятельствах? Ответ: это возможно, но практически невозможно. Тем не менее, приводя гипотетическую ситуацию к ее логическому завершению, отмечу, что участники покушения могут использовать следующие средства: а) взрывчатые вещества; (б) пистолет на близком расстоянии; (в) винтовку.

У.У. всегда говорил как оживший учебник.

— Бомба может быть брошена в любом место маршрута, но она никогда не используется профессионалами, поскольку профессионалам платят за результаты, а не за попытки. Если рассматривать бомбу, как способ устранения президента, обнаружится, что с ее помощью пока не было совершено ни одной удачной попытки, несмотря на тот факт, что в нашей истории четверо президентов были убиты в должности. Бомбы неизбежно убивают ни в чем не повинных людей, а часто и самого преступника. По этой причине, если уж предполагать, что здесь действуют профессионалы, мне кажется, они отдадут предпочтение пистолету или винтовке. Что же касается оружия с ограниченной дальностью стрельбы, директор, оно навряд ли будет использовано: очень маловероятно, что профессионал приблизится к президенту и застрелит его на ближней дистанции, таким образом ставя под угрозу собственную жизнь. Чтобы пробить лимузин президента, нужна пушка или противотанковое ружье — без разрешения в центре Вашингтона с ним не походишь.

С У.У. директор никогда не был уверен, шутит тот или просто излагает факты. Брови по-прежнему ходили вверх-вниз — верный признак того, что не стоит прерывать У.У. глупыми вопросами.

— В момент прибытия президента к ступеням Капитолия толпа находится от нее на слишком большом расстоянии, чтобы (а) можно было произвести точный выстрел и (б) позволить убийце скрыться. Значит, можно предположить, что преступники прибегнут к самому апробированному и самому успешному способу покушения на главу правительства, а именно — винтовке с телескопическим прицелом для дальнобойной стрельбы. Следовательно, единственное место, где убийца может осуществить свои намерения, — сам Капитолий. Его глазам недоступна внутренняя часть Белого дома, а кроме того, стекла в окнах — в четыре дюйма толщиной, значит, он должен ждать, когда президент выйдет из лимузина и направится к ступеням Капитолия. Сегодня утром мы с секундомером в руках поднялись по ступеням Капитолия — это занимает около пятидесяти секунд. Выгодных позиций для того, чтобы осуществить покушение, крайне мало, но мы внимательно обследовали местность, и все они указаны в моем отчете. Кроме того, заговорщики, видимо, убеждены, что мы и не подозреваем о заговоре, поскольку знают, что мы можем перекрыть все огневые позиции. Хотя мы и считаем, что покушение вряд ли произойдет здесь, в сердце Вашингтона, тем не менее такая возможность не исключена, если предположить, что будет действовать дерзкий и опытный одиночка или группа людей.

— Спасибо, У.У. Уверен, что вы правы.

— Рад был помочь вам, сэр. Надеюсь, что это лишь гипотетическая комбинация.

— Да, У.У.

У.У. улыбнулся, как школьник, который единственный в классе может ответить на вопросы учителя. Мозг вышел из комнаты, чтобы вернуться к другим проблемам. Немного спустя директор вызвал другого своего помощника.

Мэттью Роджерс постучал, вошел в кабинет и стал ждать, когда ему предложат сесть. Он соблюдал субординацию. Как и У.У., ему никогда не стать директором, но без него любому директору пришлось бы туго.

— Итак, Мэтт? — сказал директор, указывая на кожаное кресло.

— Вчера вечером я прочитал последний отчет Эндрюса, директор, и убежден, что настало время информировать Службу личной охраны.