Страница 2 из 9
Детство и юность у Степана выдались не то чтобы праздными и счастливыми, но терпеть можно. Он и терпел. Можно сказать под лаской матери и зорким глазом отца вырос весело и быстро в крепкого, под два метра парня и собрался было жениться, но помешал царский указ от девяносто пятого года, по которому его забрали служить в гвардию. Мать поплакала, а отец обрадовался и сказал.
- Служба отечеству тяжкое, но благородное дело сынок. Заработаешь выслугу, царь тебе золотыми рублями будет оплачивать ратный труд. Мне в Крыму пришлось воевать, и то уцелел, а сейчас мирное время, опасаться некого. -
Рассуждая так, понимал родитель, что нет у сына никакой возможности не пойти в гвардейцы, нет денег, чтобы откупиться и нельзя нарушит указ царя. С тех пор Степан больше никогда не встречался с родственниками, как ушёл в Петербург, так и сгинул для них навсегда. Прожили родители после его отъезда совсем недолго.
В столице Мочалов прослужил не полных десять лет. Здоровье и смекалка гвардейца позволяли ему охранять дворцы ещё как минимум пять годков и уйти с почестями в отставку. Однако в девятьсот пятом году на империю обрушилась первая русская революция. Её спровоцировали события в Петербурге произошедшие девятого января 1905 года. Этот день с тех пор стали называть кровавым воскресеньем. Степану как гвардейцу царских полков, в отличие от сослуживцев, не пришлось непосредственно участвовать в расстреле мирной демонстрации жителей столицы, но он так или иначе был вовлечён в жуткие события, которые невероятным образом изменили всю дальнейшую жизнь.
Империя прибывала в жутком напряжении. До первой мировой войны оставалось долгих десяток лет, а до пролетарской революции ещё дольше, но жизнь Мочалова, начиная с девятого января пятого года, кардинально изменилась и виной тому, был царский указ заставляющий расформировать армейские подразделения, участвующие в кровавом побоище и весь личный состав гвардейцев, как свидетелей бойни, отправить в ссылку, подальше от столицы.
Первое страшное и необъяснимое событие произошло со Степаном именно девятого января. В тот день Мочалов стоял не на площади с винтовкой на плечо, как все его однополчане, а в карауле по ту сторону дворцов. Степан охранял вход в подвальное помещение. Вход был закрыт тяжелой кованой дверью, но, не смотря на это, здесь всегда ставили караул. Ему и в этот раз достался пост ╧ 13. Охраняемое место выглядело тихим и совершенно безлюдным, но гвардейцы его побаивались. Страх был вызван не только номером тринадцать обозначающим чёртову дюжину.
Однажды, лет пять назад, молоденький солдатик отстоявший пост с испугом рассказал караульному офицеру, что из подвала будто бы выскочил странный человек, одетый в чёрный плащ. Невесть откуда выскочивший мужик, как угорелый задев караульного плечом, вихрем умчался вдоль набережной в сторону моста, не позволив служивому применить ружьё. Солдат уверял начальника караула, что не в состоянии понять, откуда взялся нарушитель поста? Проверка показала, что дверь в подвал никто не открывал, все замки и запоры оставались нетронутыми. Командиры решили, что нарушитель пригрезился уставшему и перепуганному постовому, его больше не стали назначать в караул на тринадцатую точку. Однако после этого случая все гвардейцы чувствовали на посту непривычную тревогу. Вот и в тот раз Степан постоянно думал о давнем странном происшествии и почему-то, в его голову пришла мысль о том, что в подвале за железной дверью размещён ад. Он ходил взад вперёд с винтовкой за плечом и с нетерпением ожидал появление разводящего. Смена должна была прийти полчаса назад, но что-то случилось на площади перед дворцом и наряд, не появился вовремя. Такое тоже бывало раньше.
На улице было холодно и Степану не терпелось поскорей оказаться в тёплом караульном помещении. Между тем по набережной двигались массы народа, с площади долетал шум толпы и крики казаков усмиряющих демонстрантов. Он не понимал, зачем горожане валом прут к царскому дворцу и с тоской представлял своих товарищей выстроившихся сейчас перед коваными воротами государевых помещений. Мочалову было известно, что город охвачен всеобщей забастовкой рабочих, об этом ему говорил знакомый, работающий в кузнечном цехе Путиловского завода. Сейчас же Степан находился в карауле со вчерашнего вечера и был в неведение о происходящих событиях. Начальник караула говорил, что стачка переросла в митинги, проходящие по всему городу, а что демонстрация движется к Зимнему дворцу, умолчал.
Здесь, в районе охраняемой двери в подземелье, движение народа практически не наблюдалось. Мимо прошли две дамы в пушистых шляпках, да вдалеке промелькнула повозка и как только она исчезла за углом серого дома, на площади раздался ружейный залп. Звук непостижимым образом выбил на мгновение из головы Степана сознание. Нет, он не испугался грохота винтовок, но что-то мгновенно изменилось в его восприятии. В голове часового мелькнула картина из прошлой жизни, и он вдруг увидел и понял, что прямо в сторону тринадцатого поста идёт человек в чёрной одежде. Лицо стремительно приближающегося пешехода было прикрыто капюшоном, а в руках он держал толстый посох. Степан попятился к охраняемой двери, снимая поспешно с плеча винтовку, и попытался крикнуть нарушителю поста, предупредить его, что применит оружие, но голос не послушался его. Гвардеец что-то прохрипел не членораздельное, упираясь плечами в дверь и со страхом ощутил, что она легко подалась, увлекая его в темень подвала.
Винтовка выпала из рук Степана, он больно ударился о широкую ступеньку каменной лестницы и в тот же миг оказался в тускло освещённом какими-то коптящими факелами подземном зале. В голове мелькнула мысль, что оказывается под дворцом не обычный подвал для хранения вин и солений, а какое-то жилое помещение, он со страхом оглянулся, но сзади ни ступенек, ни железной двери не было, там стоял страшный человек в чёрном капюшоне.
- Ты как сюда попал? - Загремел под сводами подземелья металлический голос жуткого демона.
Степан от неожиданности и страха бухнулся на колени и стал шарить по каменному полу пытаясь отыскать свою трёхлинейку. Человек между тем подошёл и склонился над ним.
- Я слуга повелителя бездны, а вот мои помощники. - Он с силой повернул голову солдата и тот увидел в колеблющемся свете нескончаемый ряд чёрных фигур опирающихся на остроконечные жезлы.
- Здесь появляются только души грешных мертвецов, а ты, как я вижу, ещё воплоти, прибываешь в ней сердешный. Чтобы не оказаться в Аду, тебе придётся проползти вдоль строя моих воинов и выйти через запретную дверь на свет божий. Хотя, что я тебе говорю, ты же не веришь в бога. - Он ударил своим жезлом по камню и во все стороны полетели искры, раздался гром, словно от молнии. Демон продолжил греметь жутким голосом.
- Но твоё неверие тебя как раз и спасёт. Нет веры, нет и испытания. Подождём когда подохнешь и может быть священник над твоим разлагающимся телом прочтёт молитву, вот тогда и появиться повод забрать твою душу в преисподнею. А сейчас ползи! -
Адский мужик больно ткнул Мочалова в бок и указал направление, куда надо двигаться несчастному гвардейцу императорской армии. И он пополз, стараясь не издавать звуков и не задевать своим мундиром ноги воинов ада выстроившихся вдоль стен жуткого тоннеля. Спустя какое-то время, когда у Степана заныли от твёрдого камня колени, его заставили повернуть в сторону небольшого светлого окошка, через которое он выполз наружу и оказался как раз напротив дверей своей казармы. Мочалов не понимал, как могли подвалы дворцов соединяться с армейскими казармами? Однако, как ему казалось тогда и кажется теперь, он ничего не забыл. Всё случившееся на посту вроде бы логично объяснялось. Его в подвал столкнул человек в чёрном плаще, и он же заставил выбраться наружу через окно, но уже у казармы, которая находится далеко от дворцов.
Мочалов, взмокший от страха и духоты подземелья, всё-таки не лишился рассудка, а наоборот стал действовать по военному чётко и быстро, зашёл в расположение роты, но почему-то сразу же не вспомнил об утерянной винтовке. Уже позже он думал, что может быть, надо было бежать, куда глаза глядят. Ан, нет. Не побежал Степан, а поплёлся в казарму. Может быть и правильно поступил, соображал позже служивый. Убеги солдат, его охранка по всему Питеру разыскивала бы, как дезертира. А так обошлось. Хоть и страшное произошло, но пронесло.