Страница 16 из 132
- Значит, Вы утверждаете, что исполком не юридическое лицо, - ноздри Собчака нервно трепетали. Их хозяин чуял аромат свежей молодецкой крови.
- Не юридическое, - Моисей втянул голову в плечи.
- А финотдел исполкома? – Анатолий Александрович расправил и распростёр над нами оба своих крыла, на какое-то время затмив ими солнце. Воздух разом потемнел, как перед грозой в фильме Зеркало.
- Финотдел – юридическое, - обречённо сказал дядя Саша.
- Как же так, – звенящий от негодования голос Собчака взлетел под самый потолок, - отдел исполкома – юридическое лицо, а сам исполком – нет! Вы по какому учебнику готовились?!
В аудитории повисла гробовая тишина. Было слышно, как, стартовав на Большом проспекте, натужено воет реостатами ленинградский троллейбус, пытаясь с места набрать крейсерскую скорость в 35, а то и 40 км/час.
- По зелёненькому, - ответил будущий министр юстиции РК. Я мерзко хихикнул. Только тут Собчак заметил, что Бельсон, не отрывая взгляда от стола, уже минут пять утвердительно кивает головой, соглашаясь с ответами экзаменуемого.
Сарданапал, ты посрамлён!
Моисей пулей вылетел на свободу, а я, порадовавшись, что тот легко отделался, достал из кармана припасённую бумагу, аккуратно расправил её и стал быстро писать. Отвечать мне выпадало самым последним.
7. Пепел Клааса
Мою самоподготовку прервал громоподобный рык Бельсона.
- Что это у Вас? – даже не вскричал, а взревел вдруг вскочивший с места председатель ГЭКа, грозно тыкая указательным пальцем в мою писанину. В его глазах бушевало очистительное пламя гнева напополам с необъяснимым злорадством. Комиссия остолбенела. Похоже, главный экзаменатор дуплился.
И какой чёрт меня дёрнул не к месту хихикнуть. Хотя, кто знает? Но глаза, глаза…
До этого столько огня сразу я видел, пожалуй, только в п/о Свободное . Там на второй день после нашего приезда сгорела деревянная церковь, чей покосившийся крест долгие годы исправно служил идеальным ориентиром для будущих командиров взводов 122-мм гаубиц, пытавшихся на сборах обрести практические навыки орудийной стрельбы с закрытых огневых позиций.
Церковь не числилась ни у кого на балансе, поэтому её исчезновения никто кроме курсантов не заметил. Она была выше трёхэтажной казармы раза в полтора и сгорела дотла минут за сорок, успев на прощанье взметнуть в небо многокилометровый огненный столб.
Впрочем, нет. Не менее впечатляющее зрелище, но уже за счёт широты охвата, мне довелось наблюдать в Петергофе, где в Доме учителя юрфак прописывал часть своих иногородних студентов.
Как-то раз, покончив с утомительными формальностями, мы тёплой компанией отправились отдохнуть на тамошний берег Финского залива. Приняв на грудь пузырь плодово-выгодного по цене 87 копеек за бутылку, Осоцкий зашёл по колено в воду и поджег пересохшие камыши. Они полыхнули мгновенно. Через несколько минут насколько хватало глаз, перед нами, закрыв собою горизонт, стояла сплошная огненная стена. Еле ноги тогда унесли. Видать, и сейчас надо было спасаться, но как?
- Ничего, - тупо ответил я председателю, решив прикинуться шлангом, чтобы потянуть время и успеть перегруппироваться для перехода к активной обороне.
- Дайте сюда, - по-хозяйски скомандовал Бельсон, имея в виду мой эпистолярный шедевр.
- А на чём я тогда писать буду, - приоткрыл я вентиль гидранта, - у Вас ведь бумага кончилась?
Мои слова упали как пригоршня холодной воды на раскалённую сковородку. Бельсон помертвел, ярко багровый цвет его лица быстро превратился в пепельно-серый. Нахалу с подбитым глазом следовало вести себя немного скромнее.
Мятые, исписанные до половины листочки, которые Бельсон громогласно объявил шпаргалкой, у меня отобрали, выдав взамен белоснежный лист гладкой глянцевой бумаги из стратегических резервов ставки Главного экзаменационного командования.
Что такое не везёт, и как с этим бороться?
По требованию своего председателя секретарь комиссии подошла к моему столу и выгребла на свет Божий все находившиеся там учебники и конспекты. А я ни сном, ни духом, ведь мой читательский билет Лёха потерял ещё на третьем курсе, а конспекта по госправу у меня отродясь не было.
Когда секретарь, не торопясь, сложила свои трофеи друг на дружку, образовалась внушительная стопка пожелтевших книг, как раз, вровень с моей макушкой. Впечатляющее, доложу вам, зрелище. Впервые в жизни я видел такой объём вещественных доказательств повального списывания (а, может быть, и перестраховки). Странно, как вся эта груда в столе поместилась. В иные времена её на двух Виконтов де Бражелонов спокойно бы хватило. Да ещё и осталось.
Для присутствующих стало очевидным, что при всём желании я был не в состоянии в одиночку припереть на экзамен такое невдолбенное количество макулатуры и скрытно от окружающих разместить его под столешницей. Представляю, что творилось в других столах, но их почему-то осматривать не стали.
Председатель Государственной экзаменационной комиссии понял, что зря наставил нашей группе столько пятёрок, а я понял, что моя песенка спета и сейчас состоится торжественный вынос тела.