Остенландия

радостным визгом -

– О, мистер Нобли! – ринувшаяся ему наперерез.

Мистер Нобли стремительно развернулся, и вмиг исчез за колоннами.

Но зато появился… мистер Мартин! Тоже белый галстук, и черный сюртук, ищущий

взгляд. «Тоже по мою душу?» – подумала Джейн. В миг, когда их взгляды встретились, она

поняла, что правда выглядит сегодня на все сто. Все головы поворачиваются в ее сторону, следуя изумленному взгляду Мартина. Он поспешил навстречу, протягивая руку Золушке,

с первыми тактами музыки спускающейся по лестнице в толпу незнакомых гостей.

– Прекрасное платье, Джейн… то есть, мисс Эрствайл. Могу я пригласить вас на первые

два танца?

Ох, этот взгляд, знакомый мужской дух, прикосновения, словно они снова в каморке перед

теликом, с запотевшими банками в руке.

– Мартин, я не могу. Я уже обещала….

– Мисс Эрствайл, – раздался рядом голос мистера Нобли, – первый танец начинается, не

угодно ли?

Мужчины обменялись столь молниеносными взглядами, что понять их было невозможно.

Ну надо же – неужели ревность? Из-за нее? Или какие-то старые счеты?

Уходя, она бросила взгляд на слегка озадаченного Мартина, словно извиняясь за свое

пренебрежение после пьесы, может и за то, что предпочла шикарного актера реальному

земному парню. Хотя трудно сказать, что он мог понять по этим взглядом.

Но вот, под руку с мистером Нобли она входит в сияющую тысячами свечей танцевальную

залу, где уже звучат первые такты менуэта. Она улыбается всем, улыбается мистеру

Нобли, он смотрит на нее, он улыбается тоже. Ну наконец-то.

– Вы просто восхитительны, – говорит он таким голосом, что нет сомнений, это правда.

Он целует ее ручку в перчатке.

Что-то изменилось в нем; наверное, корректировки в соответствии с новой ролью? Скорее

всего, она сейчас его новая сверхзадача – вот и хорошо: зачем отказывать себе в

последнем удовольствии?

Танцоры выстроились в линию; знакомые и не знакомые, конечно и мисс Хартрайт с

капитаном Истом, убедительно влюбленными глазами глядящие друг на друга. Бедняжки,

если всерьез подпадают под очарование опытных актеров. Взгляните на полковника

Эндрюса, обхаживающего мисс Чарминг – а если честно, она не удивилась бы, узнав, что

он гей. И не только эти две – все дамы в ожидании чуда, в предвкушении любви. Да, но

что же будет наутро после бала?

Настал черед занять место в ряду танцоров, Джейн делает реверанс, все предписанные

правилами фигуры, даже произносит положенные слова:

– Думаю, нам пора о чем-то поговорить.

– О чем, простите?

– Я вижу, мистер Нобли, вы сегодня не в духе.

– Напротив. И вам не удастся вывести меня из равновесия.

А ей как раз хотелось этого. Мир актерства начинал утомлять. Слава богу, что завтра

вернутся банки шипучки и сырая земля под голыми пятками.

Но пока руки мистера Нобли обхватывают ее за талию, кружа в очередной фигуре, его

улыбающиеся губы рядом с ее щекой, и она забывает, что сыта по горло актерством и

актерами. Ладно, но тогда пусть это продолжается вечно.

Музыка стихла; мистер Нобли решил, что ей не помешает стакан прохладительного – и

быстро отошел. Надо же. Какая неслыханная предупредительность с его стороны!

Поделиться примерно теми же мыслями к ней подскочила ее тетушка Сафрония.

– Никогда не видела подобного внимания с его стороны! Джейн, он ведет себя, как

влюбленный по уши! И неудивительно, ведь ты сегодня затмила всех!

Расчувствовавшись, дамочка чмокнула Джейн в щечку, и она уловила легкий аромат

табака. Вот это да! Стоп – а что, если тот невидимый собеседник за кустами и была эта ее

«тетушка»? Сколько поразительных секретов! Разве Остен писала мистику, а не честные

любовные романы?

Но уже вернулся мистер Нобли с бокалом пунша, с тем выражением на лице, которое

никому не даст шанса отбить у него восхитительную партнершу.

– Вам не нравится бал? – спросила она.

– Напротив. Никогда не был так счастлив, но дело вовсе не в бале…, – начал было мистер

Нобли, но тут заиграла музыка, и парочки пошли по проходу мимо них, выстраиваясь для

следующего танца.

Мистер Нобли удержал ее за руку, и прошептал:

– Джейн Эрствайл, если вы окажетесь последней на этой земле, с кем мне доведется

говорить, я умру счастливейшим из смертных. Я бы предпочел, чтобы люди, музыка и

шум исчезли навсегда, а мы остались наедине. Я мог бы смотреть на вас, слушать вас, и

только вас одну бесконечно.

– Вы – и такие комплименты?

– Да, комплименты, но не пустые слова. Клянусь, это правда.

Наступил их черед в фигуре, он подхватил ее, закружил, вел ее, не отрывая от нее глаз. У

Джейн пересохло в горле. Пока играла музыка, говорить было невозможно, но можно не

сомневаться, что мисс Эрствайл и мистер Нобли составляли самую яркую и гармоничную

пару в зале. Но дело в том, что никакие они не мистер и мисс.

Ей стало жарко, голова кружилась – ситуация хуже, чем до Остенландии. Она слишком

увлеклась – разве ты этого хотела, тетя Кэролайн? Как ей теперь уносить отсюда ноги?

Джейн, сделав реверанс, ускользнула на свежий воздух, пока мистер Нобли умолял ее

задержаться, всего на два слова…

– Мистер Нобли! Как я рада встретить вас здесь! – воскликнула подскочившая к ним

незнакомка, вся в кружевах и кудряшках.

Интересно, это старая знакомая, или же по долгу службы он навещал гостей в других

«поместьях» время от времени; скажем, когда делал вид, что отправляется на охоту?

Мистер Нобли забормотал какие-то извинения шустрой даме, но Джейн уже скользнула в

соседнюю комнату. Кажется, там мелькнула высокая фигура Мартина.

Нет, ее перехватила непреклонно сильная рука.

– Мисс Эрствайл!

Опять мистер Нобли! Боже, сейчас его можно принять за самого Хитклифа!

Не выпуская ее руки, он, с уверенностью завсегдатая лавируя в коридорах, провел ее в

погруженную во мрак библиотеку – а зачем во время бала нормальным людям свет в

библиотеке?

Только тут он освободил ее руку и, не слишком твердо, но так же блокируя ей путь к

отступлению, проговорил:

– Извините меня.

– Пока и на том спасибо.

Джейн, деваться все равно некуда, опустилась в кресло. Он, нервно потирая подбородок, расхаживал перед ней: туда-сюда, туда-сюда. В темноте (прям как в спальне, ехидно

подумала она) он казался почти плоским силуэтом, лишь иногда дальний отсвет

прорисовывал его подбородок, отражался в его глазах.

Наконец, растерянно взъерошив волосы, он начал:

– Я должен был увести вас оттуда, где все смотрят на вас, следят за нами. Это

невыносимо.

Рухнув в кресло рядом с ней, он схватил ее за руку. Господи, опять, синяки будут,

подумала Джейн. У него что, хронический хватательный рефлекс – что-то вроде нервного

тика?

– Помнится, при первой встрече вы заметили, что самое верное – первое впечатление. Вы

правы в отношении себя; но и я не ошибался в ту минуту – вы опасная женщина, я в

опасности потерять голову от любви.

– Неужели? – Господи, и ничего остроумнее у нее не получилось!

– Да, я знаю, это звучит абсурдно; вряд ли кому приходило в голову, что такое возможно.

Я и сам не представляю, когда, в какой момент что-то в моих чувствах стало меняться.

Когда вы играли в крикет с капитаном, шутили, смеялись – я уже ревновал вас, как

последний дурак, и я так хотел бы быть на его месте… И вот сегодня… ваша красота…

ваши глаза… я покорен, и не могу больше таиться, я не могу молчать. Знаю, глупо

надеяться на взаимность, но ничего, кроме надежды мне не остается.

Рукой, затянутой в перчатку, он сжал ее руку. Прямо как тогда в парке, во второй день.

Надо же. А ведь словно год прошел.

– Теперь слово за вами, только вы можете облегчить мои страдания. Быть всегда рядом с