Страница 57 из 72
* * *
Гарнет вошел тихо, осторожно, чтобы не разбудить товарищей. Бесшумно добрался до своей постели, снял башмаки…
– Как сходил? – неожиданно для гнома, спросил Максим. – Какие новости?
– Чего это ты не спишь? – удивился Гарнет.
– Тебя ожидаю.
– Интересно ведь, что ты задумал? – подал голос Эмилий.
– И этот не спит… Они почему-то не спят, они почему-то меня ожидают… Ох… – не то вздохнул, не то простонал гном. – Не надо было меня ожидать. Вы послы самого герцога, – он опять вздохнул… – и должны спать как молодые кроты. Потому что завтра – в поход. Бдеть и охранять ночью должен Бригсен. Бригсен!
Бригсен не отозвался. Юниор не «бдил» и не охранял. Он свернулся калачиком и безответственно посапывал во сне.
– Вот… А этот спит… – грустно сообщил Гарнет. – Такая пошла сейчас молодежь. Мы, в их годы, по двое суток не спали. А они, как что, сразу спать заваливаются. И сопят, словно обожравшиеся сурки. Как они жить будут, когда нас не станет?.. Будущее гномов под угрозой… А у меня уже больше нет сил, – признался Гарнет и рухнул на кровать.
– Я думал, что ты пошел низушков уговаривать, – Максим потянулся в постели. – А ты, оказывается, просто отправился пивца попить. И набрался, основательно. С чем я и могу тебя поздравить.
– Я не набирался, – не согласился Гарнет, – я выпил немного для убеждения. Потому что убеждал этих… как они называются?.. Э-э-э… Как же их? Задери их крот…
– Низушков, – подсказал Эмилий.
– Правильно, низушков… Ну и память у тебя, Эмилий… Все ты помнишь… Я убеждал самых главных низушков, что они не правы. Все низушки очень хорошие, но они очень упрямые. Ну, прямо как не выспавшиеся кроты по вечерам. Их надо было убедить! Вот! И тогда я им рассказал про Каменный Лоб и виджигаров. До них дошло. Понимаете?.. Они все поняли. А когда они поняли, то надо было это отметить. Без этого нельзя.
– Что отметить?
– Как что? Традиции. У низушков полно традиций. Но Ясноглазка хлещет пиво почище всякого гнома. И ни в одном глазу. А я должен сейчас лечь спать, потому что я пьян, как бродячий крот, иначе вы меня утром не поднимите. А если и поднимите, я все равно не сумею вас защемить… Неправильно… Заще… За-щи-тить, – выговорил он наконец. – Вот теперь правильно. И вообще, я сплю…
– В двух словах, – попросил Эмилий. – Удалось тебе их уговорить или нет? – Эмилий был уверен, что Гарнету ничего не удалось: низушки, как ему было известно, строго придерживаются консервативных правил и на нарушение традиций не пойдут. Но вдруг?..
– Утром выступаем… – с трудом, очевидно, из последних сил, сообщил Гарнет. – У нас свадебное путешествие… Берем всю посуду. А гусекрадов – по кочкам… Низушки уже… Понимаете, они уже… – а что он еще хотел сказать о низушках, осталось неизвестно, ибо Гарнет упал на кровать и уснул… Нет, все было не так. Вначале гном уснул, затем упал на кровать.
– Что-то он путает… Какое свадебное путешествие? – развел лапками дракон. – Пить меньше надо. Тем более – центрфорвард…
В это время за окном кто-то закричал: «Берегись!» Тут же послышались грохот и треск. С улицы потянуло резким запахом пива. Эмилий выглянул в окно.
– Интересно… Низушки грузят таратайки, – сообщил он. – Как будто собираются в дорогу… Как Гарнет сказал? Свадебное путешествие?.. Неплохо, неплохо… А это что это такое?..
– Что-то случилось? – Максим встал и тоже и подошел к окну.
– Вон, там, справа, – показал дракон, – бочку с таратайки уронили… Вдребезги. Но если молодые собираются путешествовать, зачем грузят столько таратаек?
– Разбилась?.. – Максим тоже высунул голову в окно.
Смутные в ночной темноте контуры таратайки, огромная душистая, покрытая светлой пеной пивная лужа, в которой отражались разноцветные фонарики, и мокли остатки разбитой бочки, низушки столпившиеся вокруг нее. А далее стояли еще десятка два таратаек, их тоже загружали.
– М-да… Действительно, начали собираться… – удостоверился Эмилий.
– Гарнет сказал, что утром выступаем, – напомнил Максим.
– «Утром выступаем…» Действительно сказал. Но кто выступает, куда выступают… Надо удостовериться. Схожу, посмотрю, – решил дракон.
– Нет смысла, – попытался остановить его Максим. – Пойдут низушки, или не пойдут, нам, в любом случае, надо утром отправляться к эльфам. Или к кобальдам. Ложился бы ты, Эмилий, поспал перед дорогой.
– Я спать совершенно не хочу, – сообщил дракон. – Нам, драконам, неделю-другую не поспать – ничего не стоит. Ты думаешь, почему среди драконов так много творческих личностей? Мы ведь и по ночам занимается, размышляем, творим… Хорошо, тихо, никто не мешает… В общем, отдыхайте, набирайтесь сил, – пожелал спутникам Эмилий. – А я пойду, выясню, куда они собираются. Если к Разрушенной башне, то надо им еще раз растолковать, куда идти, где их светлость станет ждать подкрепления. А то ведь начнут носиться со своими таратайками по Курчатаю и окрестностями. Все зверье там распугают, – он направился к дверям, потом что-то вспомнил, остановился, повернулся. – Да, Максим, я хотел тебя спросить, в отношении кошек…
– Каких кошек?
– Разумеется, черных кошек, которые неожиданно перебегают дорогу. Ты утверждаешь, что если черная кошка перебежит дорогу, это к несчастью. Так?
– Я не утверждаю. Это такая примета. Народное поверье.
– Понимаю. Если черная кошка перебежала дорогу, то по народному поверью – это к несчастью. Так?
–Так.
А если эта кошка перебежала дорогу, затем повернула и перебежала ее обратно? Как это следует квалифицировать? Предупреждение, что несчастье удваивается, или, наоборот, сообщение, что оно отменяется?
«Вот что значит библиотекарь, – такого вопроса Максим ожидать не мог. – Вот что значит дракон, который может ночами не спать, а размышлять и даже творить… Как закрутил!.. Запустил черную кошку туда и обратно… А мы-то, дураки, ночами спим. У нас кошка только в одну сторону и бегает…»
– Не знаю, Эмилий, не знаю, – признался он. – Конечно, интересно, если туда и обратно… Но, по-моему, никто эту проблему пока не исследовал. И я, скажу тебе откровенно, тоже не задумывался. – Максим и сейчас не собирался думать о кошках. Тем более – о черных.
– Напрасно, – дракон был разочарован. – Поскольку, такое явление существует, его следует проанализировать, чтобы знать, как, в том, или ином случае, следует поступать. Науку, Максим, подобные положения, которые находятся на уровне парадокса, должны интересовать. Очевидно придется этим заняться… – Эмилий вышел и аккуратно притворил за собой дверь.
Максим несколько секунд смотрел ему вслед.
«Ничего удивительного, что среди них много мыслителей, – решил он. – Если бы мы могли неделями не спать и сидели бы за книгами, то тоже были бы очень умными… А чтобы черная кошка пробегала туда и обратно – такого я ни разу не слышал… Наверно, они бегают только туда. Там и остаются, – и аппетитно зевнул, потому что за день умотался, устал, и спать хотелось предельно. – А завтра опять денек будет нелегким. Лучше уж я пока дураком побуду, но высплюсь, как следует», – решил Максим.
* * *
В мире, где проживал Максим, таратайками называли небольшие, двухколесные, повозки с откидным верхом. А здешние таратайки напоминали Максиму тачанки, какими их рисовали на картинах художники студии имени Грекова. Крепкая телега с приподнятыми бортами. В нее запряжена тройка небольших лошадок, вроде наших пони (для низушков крупные резвые рысаки). Но вместо пулемета – бочонок пива. Тут же запасы провизии (не на один день едут). И, конечно, грозное оружие низушков – колья (впереди не только свадьба, но и хорошая драка, а может и не одна). В некоторых таратайках кольев нет, но там пристроены большие корзины, сплетенные из ивовых прутьев, в которых, как объяснил Эмилий, находился запас боевой посуды.
Низушкам в поход собраться недолго. Кое-что вечером наладили. И встали пораньше, так что сейчас почти готовы. Остались незначительные мелочи… Кто-то подкармливал лошадок, кто-то пересчитывал колья, кто-то привязывал корзину с припасами, чтобы не растрясло дорогой. Кто-то не успел позавтракать и сейчас поспешно, на ходу, перекусывал.