Страница 73 из 94
— Заткнись. Уберите его. Пусть пару недель посидит в подвале. За свой счёт, конечно же.
В дверном проёме появились два стражника, которых я раньше и не заметил. Они вытащили хнычущего стукача. Я проводил его угрюмым взглядом.
Две недели. За то, что зажилил половину. Сколько дадут мне? До смерти тут пахать? Или казнят? Мне ещё отрубленной руки не хватало… Если вообще не повесят.
Впрочем, я смогу воспользоваться своими способностями и бежать. Без маски, без мешка, без плаща. Без оружия. Я застонал от злости.
— Больно? Ну, ребята перестарались слегка. Но ты крепкий. — Толстяк постучал по столу, показывая какая крепкая у меня башка. Я даже не спорил. Не в плане крепости, а в плане содержания. — А теперь говори: где взял специи?
— У брауни выбил. В одёжке нашёл. Решил, что смогу продать.
— Ну, понятно, что сможешь…
— Вы не поняли! — резко прервал я конунга. — Я не знал, что это такое. Просто я искал, что продать, так как денег у меня не было, нашёл эту хрень, понюхал… и решил, что смогу продать.
Конунг пристально смотрел на меня, изучая моё лицо. Вернее, распухшую сливу, которой оно стало. Тишина затянулась так надолго, что я не выдержал и буркнул:
— В чём меня хотя бы обвиняют?
— В чём? Ха, а сам не догадаешься? — Я молчал. Конунг вздохнул и принялся перечислять: — Во-первых, добыча специи — сильнейшего наркотического вещества, вызывающего странные видения и, что куда хуже, привыкание после первой же затяжки. Во-вторых, его продажа купцу. В-третьих, сопротивление аресту. И, пожалуй, в четвёртом, в подрывной деятельности против государства.
Я вылупил глаз.
— А деятельность-то…
— Ну, как же. Продажа наркотиков… сколько народу ты бы потравил? Сколько годных для боя воинов? Сколько матерей?
Я выругался. Че-ка, мать вашу.
— Ладно, — немного удручённо вздохнул толстяк. — Сопротивление аресту и подрывную деятельность я тебе, пожалуй, прощу. Но первых двух пунктов хватит для того, чтобы клеймить тебя и отправить на каторгу, где тебя прикуют к вороту, и ты до самой смерти будешь его вращать. Не очень-то хорошая перспектива, а?
Я потрогал языком нижнюю губу. Кажется, начала затягиваться. Дело обстоит ещё хуже, чем я ожидал. И что же делать?
— Оно стоит восемьдесят серебряных? — спросил я.
— Может даже, чуть-чуть больше.
— Наверное, хватит, чтобы починить частокол? И даже, наверное, чуть-чуть останется?
— Совсем чуть-чуть, — кивнул конунг.
— Так почему бы не провести подрывную деятельность в стане врага?
— Какого врага?
— Западного, восточного — какая разница? Продать специю купцу, и…
— За восемьдесят купцу не продашь, а этого на частокол не хватит.
— За шестьдесят?
— За пятьдесят пять, скорее всего. И то, если хорошо торговаться.
— Можно продать за восемьдесят и, скажем, оказать купцу услугу…
— Какую?
— Выпустить из каталажки, например.
Конунг сощурился.
— Вот, вроде бы, уже поверил, что северный простак с края мира решил продать вкусно пахнущую травку, — медленно проговорил он. — А он тут же начинает юлить и хитрить так, будто бы что-то в этой жизни понимает. Вы с этим засранцем, случаем, не сообщники? Тогда я обоих на каторгу отправлю.
Я мысленно выругался. Вот и всё. Совсем всё. Ну что за идиот. Впрочем, обычный идиот, возомнивший, что он куда умнее других, более старых и опытных людей.
— Может быть, суд? — предположил я, хватаясь за последнюю соломинку.
— Он уже идёт, все решения здесь принимаю я.
— Божий суд?
— Какой-такой божий суд?
— Ну… поединок. Или там раскалённую подкову в кулаке потаскать…
— Есть такие суды, — согласился конунг. — Но… нет. Здесь решения буду принимать я, а не твои бойцовские способности или сила воли.
Я услышал, как скрипят мои зубы.
— Н-да, парень, вляпался ты… Кстати, как тебя звать?
— Алексей. А вас?
— А меня Дибмуад. Странное имя, но какое уж дали. Послушай, Алексей. Ты, как оказалось, парень не глупый. Ну, зачем тебе, скажи, магическая метка между лопаток и цепь?
Это был шанс, и я решил вцепиться в него зубами.
— Скажите, что мне сделать, и я выполню всё, что вы прикажете.
— Ничего мне не надо. Я просто тебя пожурить чуть-чуть решил. Ты же молодой, а так свою жизнь потратил. Может быть, я своим внукам буду твою историю рассказывать, когда они решат отправиться в путешествие. Вот скажи, кто тебя дома ждёт?
— Никто, — сумрачно ответил я.
— Ну как же никто? Родители? Жена? Дети?
— Никто. Нет у меня никого.
— Потому и отправился в путь?
— Типа того.
— А к нам что привело?
Я скрипнул зубами.
— Месть.
— Месть? — переспросил Дибмуад, потирая бороду. — Есть, значит, кому мстить? Ну что ж, не самый лучший выбор, но и не самый плохой. Вот что тебе сделал этот человек или люди? Из-за них у тебя никого не осталось? Или они твою порцию специи увели?
— Не знал я ни про какую специю! — рявкнул я, совершенно выходя из себя. Нижняя губа разошлась, на подбородок брызнула кровь. — Никто моих близких не убивал, — добавил я тише. — Наоборот, самые близкие мне люди решили убить меня. Не скажу, что они совсем не правы… Но поступать так не стоило.
— Ясно. Всё ещё крутого из себя строишь? И сколько же их?
Я ухмыльнулся.
— Ты в курсе. Они несколько дней назад вырезали команду корабля, привёзшего их сюда.
Дибмуад сморщился, как от зубной боли. Я неожиданно ощутил некий призрачный шанс. И он, наконец-то, не подвёл.
— Так сколько их было? — спросил конунг.
— Десять. Одна девушка. — Я коротко описал свою бывшую пати.
Выслушав меня, толстяк принялся барабанить пальцами по столу.
— Пожалуй, дам тебе шанс реабилитироваться, — сказал он. — Игорь, войди.
Услышав имя, ошалело уставился на дверь. Около неё стоял сутулый парень. Короткий ёжик волос, гладко выбритый. На пальцах татуировки, а правую скулу уродует застарелый шрам. Татуировки я хорошо рассмотрел потому, что он держал в руках грубо сделанную трубку. От неё шёл тонкий дымок, но запаха курева я не чувствовал.
На губах Игоря играла странная улыбка. Это был игрок, убийца.
Не трудно догадаться, какую работу мне дали на следующий день.
Я остервенело гонял по полю брауни. Они быстро респаунились, но чёртовых свёртков с каждым разом становилось всё меньше и меньше. В первый раз я выбил шесть, во второй пять… Ещё раз, и я вытащу последний свёрток. Для этого приходилось убивать каждый раз по тридцать мобов с дерьмовым вознаграждением.
То ли издеваясь, то ли не желая терять опыт, Игорь взял меня в пати. После этого брауни-переростков стало убивать куда сложнее, что никак не влияло на награду. Да и Метка, которую на меня наложил убийца, раздражала. Сам он сидел рядом с поляной, посасывая трубку. На его коленях лежал мой двуручный арбалет, а по бокам по одноручному. Несмотря на видимую расслабленность, он был готов их использовать. Я уже проверял, решив, что лучше синица в руке… то есть единственный тесак, без другого шмота.
Я добил последнего моба и обшарил. Пусто, как и предполагал — второй свёрток я выбил три моба назад.
— Ещё два? — лениво спросил Игорь.
— Да, — буркнул я, садясь поодаль. Болело отбитое камнем левое плечо.
— Итого пятнадцать, да?
— Да.
— Хорошо. Сколько там?.. Со старыми девятнадцать… — Убийца завис.
— Триста сорок, — раздражённо вставил я. — Не думаю, что у того торгаша столько есть. Быть может, завтра тоже будут падать свёртки?
— Триста двадцать, — медленно проговорил Игорь. — Один я оставил себе. Надолго хватит, они его каким-то сушёным мхом бодяжат…
— Завтра могут упасть ещё, — повторил я.
— Нет. Я как-то фармил одну полянку два дня. Ничего во второй день не падает. Те, кто пойдёт следом, тоже ничего не поднимут. Так что отстающие в любом случае в жопе.
Я повёл плечами. Ещё один повод драть отсюда когти как можно скорее. Но Дибмуад заявил, что я должен отработать пятьсот серебряных, и тогда он рискнёт своей головой и отпустит меня.