Страница 71 из 94
Я удивлённо скосил на него глаз.
— Нет.
— А. И денег нет? У вас, северных, с этим совсем же плохо дело обстоит, а? Натуральное хозяйство. — Он подмигнул. — Рыба в обмен на одежду.
Я почувствовал лёгкое раздражение. Какая-то, мать его, деревенщина приняла меня за простачка из глубинки. Не думал, что меня когда-нибудь сможет такое разозлить, но… слишком уж нервным я стал в последнее время.
— Я не северянин.
— А… ну, как знаешь. Дело-то такое… Слышал я, что команду Огрема вырезали. И это твои друганы были, да?
— Были.
— Вы разругались или что-то вроде того?
— Что-то вроде того. А тебе какая забота?
— Ну, времена неспокойные настали…
— Я отказываюсь, — сухо сказал я.
— Ну что, денег что ли лишних не надо?
— Надо. Но не путём такой большой потери времени.
— А я тебе выпивку поставлю…
— Сказал же, что не нужна меня такая работа, — резко произнёс я, заглядывая в глаза капитана своим целым глазом, надеясь, что куда более устрашающе подействует повязка на правом. Но тот, видимо, увечий не боялся, а уж упёртым был, как козёл. Даже не отстал, и уж точно не заткнулся.
— Три медяка в день! — провозгласил он таким голосом, будто предлагал мне золотые горы. — Три медяка, представь! Это ж серебряный в четыре дня! А я тебе выпивку поставлю. И еда в плавании бесплатная.
— Знаешь что?
— Что?
— Иди-ка ты в жопу, жмот.
— Жмот? — торговец делано задохнулся в приступе ярости. — Это ж такие деньжищи! Ну, хорошо. Четыре, а? А я тебе выпивку поставлю.
— Выпивку поставь, — кивнул я.
Мы зашли в трактир. Воняло здесь едва ли меньше, чем у причалов, а контингент был, кажется, в разы хуже. Это вам не деревенские трактиры, где собираются местные да редкие путешественники. Здесь посетителей собралось куда больше, несмотря на плачевное состояние порта, и все они были гораздо хуже деревенских. Моряки, тощие местные выпивохи, лица явно промышляющие не законными делами. Нищие и шлюхи. Почти все шлюхи с синяками на лицах, все пьяны, у трёх или четырёх герпес или что-то ещё хуже. Впрочем, и многие посетители мужского пола не избежали этой участи.
Чёрт, даже я со своей болезненной худобой и рваной одежде выглядел лучше, чем они. Хотя, возможно, это самообман.
Я протиснулся сквозь столики к стойке, торгаш преследовал меня по пятам. Хозяин таверны сочувствующе глянул на меня единственным левым глазом. Однако, увидев моего спутника, презрительно скривился.
— Лучшего пива, мне и моему другу, — сказал торгаш, подмигивая трактирщику.
— Не стоило бы, парень, тебе называться его другом, — презрительно произнёс тот, наливая из бочки пива.
— Он, кажется, что-то перепутал, — буркнул я. — Я просто пассажир.
— Молодец. Так проживёшь дольше.
— Ой, Гарк, ты всё шутишь, дружище, — гоготнул торговец.
— Я бы лучше коню зад подставил, чем твоим другом был.
Трактирщик хлопнул кружки пива перед нами. Я попробовал пиво и скривился. Кисла бурда.
— Вот, видишь, какое у нас лучшее пиво за его деньги? — хмыкнул Гарк.
— Вижу.
— С севера идёшь?
— Ага.
— Лучшей жизни искать?
— Как я погляжу, от лучшей жизни я ушёл.
Трактирщик громогласно расхохотался.
— Зришь в корень, парень. А дальше будет только хуже.
— Знаю. Но другого выбора у меня нет.
— Нет, так нет.
И всё, никаких расспросов, за что я был чертовски благодарен. Допив пиво — каким бы дерьмовым оно не было, ничего другого в ближайшее время в моём желудке не окажется, я ещё раз оглядел зал. На первый взгляд никого, кто дал бы мне тот или иной квест. Ни заблудших рыцарей, ни мудрых волшебников. Как будто я их ждал.
— Может, есть какая-нибудь работа? — спросил я у Гарка.
— Работа? Как же, есть. Дровишки поколоть, пол помыть. Но ты же не для этого сюда пришёл, так?
— Так, — кивнул я.
— Пять медяков в день, — шепнул мне в ухо торгаш и, уже громче: — Ещё пива мне и моему другу!
Гарк усмехнулся и налил ещё две кружки. Мою из другого бочонка. Пиво оказалось не в пример лучше первого.
— Может, чудище какое в округе завелось? — продолжил я расспросы.
— Не припомню, — поморщившись, сказал трактирщик.
— Разбойники? Ну, хоть что-нибудь? Убить кого? Или у кого-то другого работа есть? У конунга, или кто тут…
В моё правое плечо кто-то ощутимо врезал, так что я расплескал половину пива себе на плащ. Повернувшись, я увидел двоих пьяных типов. Тощие, покрытые шрамами, злые.
— Нам тут такие не нужны, — дохнул один из них на меня кислым перегаром, смешанным с запахом рыбы. — Тут таких попрошаек… б-р-р… пруд пруди.
— Не лез бы ты, Глушь, — миролюбиво сказал трактирщик.
— А ты, Гарк, захлопни пасть. — Глушь перевёл мутный взгляд на меня. — Не место тебе здесь, понял? Вот если ты нам с другом пивка поставишь, мы ещё… б-р-р… подумаем.
— Он со всеми так, не обращай внимания, — покачал головой Гарк.
Я вытер пиво с плаща. Не обращай внимания? На что? Пьяного ублюдка рядом или багровый туман, поднимающийся перед глазами?
— И друг у тебя тот ещё угрёбок.
— И тебе привет, Глушь. Угощайся вот моим.
Глушь потянулся за кружкой торгаша, взял её в руку… Почти взял. Я пригвоздил его кисть к стойке. Пьяница тупо смотрел на свою покалеченную руку, его рот раскрылся, из правого угла потекла струйка слюны.
— Если я его пришью, много кто будет горевать?
— Ни единая душа. Но тебе придётся иметь дело с конунгом, у нас тут убийства запрещены. Впрочем, если это Глушь… Всё равно не стоит.
Я выдрал тесак из столешницы и улыбнулся.
— Пиво за твой счёт, а, Глушь?
— А-а-а… ага…
Гарк сложил руки на груди и ещё раз покачал головой.
— Он и так мне до черта должен.
— Тогда наш общий друг торгаш заплатит, да?
— Конечно-конечно, — пробормотал тот, бледнея.
Пьяницы убрались от стойки. Раненый тихо попискивал от боли. На инцидент обратили столько же внимания, как на расплескавшую пиво трактирную девку. Пожалуй, даже меньше, ту хотя бы обругали за криворукость. Ни единого желающего нанять «крутого воина» тоже не нашлось. А вот на это я надеялся.
— Где живёт конунг? — спросил я, ставя пустую кружку на стойку.
— Не думаю, что у него найдётся подходящая для тебя работа, — покачал головой Гарк. Теперь он смотрел на меня не сочувственно, а так, будто видел уже сотни других. И большая часть из них плохо кончила. Что ж… это вполне может оказаться правдой.
— И всё-таки.
— За трактиром идёт широкая улица, в самом её конце большой двухэтажный дом.
— Спасибо. И тебе, друг торговец, за пиво.
— Пять медных, помни.
— Я запомню.
На кой хрен мне такая мелочь?
Я пинком отшвырнул брауни-переростка к дереву. Тварь жалко пищала, и я с остервенением располосовал ему глотку. Кровь из разодранного кадыка заливала всё горло, но я плевать на неё хотел. Жутко хотелось жрать. Но ещё больше я бесился.
Надо было соглашаться на пять сраных медяков.
Конунг, полный мужчина, скорее управленец и торгаш, чем воин, встретил меня с распростёртыми объятьями. Пришли искать работу? А как же, есть работа. Починка частокола, буханка хлеба и полгроша в день. Не устраивает? Городская стража, паёк получше и полгроша в день. Подождите… Ах да, мест больше нет. Другая работа? Чудовища? Упасите боги, нет у нас никаких чудовищ! Убить кого? Да мы что, разбойники какие что ли? Разбойники? Отродясь не было. Пираты те да, есть, но гавань надёжно защищена, нам они не помеха. Хотите убивать пиратов, идите к кому-нибудь на корабль в команду. И вообще, молодой человек, вы вызываете подозрения. Неблагонадёжный вы молодой человек. Если к кому-нибудь решите приставать с такими же вопросами, я прикажу засунуть вас в темницу, ненадолго, на недельку, но имущество придётся конфисковать. А теперь идите, молодой человек, не мешайте работать. Ходит тут, понимаешь, деревенщина, сын рыбака и шлюхи.