Тусклое мерцание золота

Отец Глеб выглядел крепким, подтянутым, красивым мужчиной, с очень чистым лицом, длинными светло-каштановыми волосами и такой же бородой. Ясные и добрые его глаза никогда не омрачались гневом, светились спокойствием и радостью. Батюшка был немногословен в быту, все произнесенные им слова несли такую смысловую нагрузку, что, казалось, убери из его речи хоть единое слово - смысл фразы будет невозможно уловить.

Матушка Анна была всего на четыре года младше отца Глеба, но выглядела лет на сорок пять, против своих шестидесяти, всегда улыбающаяся, легкая, подвижная. Годы выдавала седина, иногда выбивающаяся из-под элегантно повязанной косынки. Служила вместе с батюшкой, была регентом церковного хора, занималась с приходскими детишками в воскресной школе, работала в огороде, смотрела за птицей. Отец Глеб очень любил помогать ей по хозяйству.

Вся жизнь их, с матушкой Анной, протекала очень спокойно и благообразно.

Когда дети вылетели из отчего гнезда, отец Глеб с женой стали пытаться помочь Борису разобраться в запутавшейся жизни, звали к себе в гости, звали насовсем, благо, врачу работа найдется всегда и везде. Даже когда стали приходить письма от брата, что "адресат выбыл", Глеб и Анна не оставляли попыток отыскать пропащую, родную близнячью душу. Нашли его в родном городе, Глеб вызнал телефон брата, несколько раз беседовал с ним, но Борис наотрез отказывался ехать к ним, мягко или шутливо ссылаясь на текущие амурные дела. Судьбу Бориса со старшим братом не обсуждали, взгляд у них был диаметрально противоположным. Глеб близнеца жалел, старший - осуждал.

- Что, матушка, с Борисом делать будем? - каждый раз, за вечерней трапезой, спрашивал Глеб. Если фраза эта не была произнесена им, то же самое говорила Анна.

- Пока только молиться, там видно будет, Господь управит! - непременно отвечали они, всегда - одинаковыми словами.

Диалог этот стал как бы обязательным между ними, напоминая обоим, что брат отца Глеба не забыт и дорог их сердцам.

- Поеду к нему, после Вознесения, надо на месте разбираться, - решил батюшка Глеб.

- Езжай, хватит уже мучиться! - согласилась матушка за очередной вечерней трапезой.

- Налей, Аннушка, коньячку, будь добра! - попросил Глеб. - И себе.

- Нет, Глебушка, я вина выпью.

Душам их становилось легче...

После сборища нумизматов Борис зашел в кафешку напротив клуба, выпил сто пятьдесят водки, закусив горячим сэндвичем. Теперь надо было обдумать перспективное вложение не совсем честно заработанных средств. От Евгения скорых поступлений материала ждать не приходилось, среди нумизматов никто ничего стоящего не предлагал. Оставалось надеяться на счастливый случай, либо ехать в глубинку. Собственно говоря, Борис занимался этой мелкой спекуляцией от случая к случаю, но теперь, имея в кармане солидную сумму, можно было подумать о более регулярном занятии знакомым и родным бизнесом.

Борис вышел на улицу. Уже стемнело, похолодало. От дневного приступа весны не осталось и следа. Ярко горели фонари, сновали толпы народа. Борис закурил и отправился в "коммуну".

В зале, за одним концом стола, сидели Толик с Коляном, как всегда смеялись чему-то, и ужинали отварной картошкой с краковской колбасой. Перед ними стояла большая бутыль водки, на треть опорожненная. Стаканов было три. На другом конце сидели Вячеслав и Аркадий, но бутылка их была поменьше, а закусь состояла из банки тушенки и половинки черного хлеба. Интеллигенция о чем-то тихо спорила.

- Привет, коммунары! - Борис снял пальто и подошел к столу.

- Салют, дядя Боря! - Толик поднял стакан. - Я вот говорю Коляну: хорошую добычу, б..., надо обмывать хорошими напитками и доброй закусью!

- Servus, amicus! - негромко сказал Аркадий. Слава молча кивнул.

- Присаживайсь к нам, дядя Боря! - пригласил Колян. - Вона и стаканюга ждет!

Из своего угла вышла Вика, совсем не шатаясь, со свежим алкогольным блеском в своих зеленых глазах.

- Господа, так это мой бокал, не так ли? - хрипловатым голоском и обиженно сказала она.

- Ты, б..., свое выпила, - Толик наполнил стакан наполовину. - Дядя Боря, давай! Гля, мы сегодня две мобилы нарыли, одну уже задвинули! Гля, какой красавец!

- Ребята, не будем ссориться, я сейчас еще сбегаю! - заныла Вика. - На свои...

- Ладно, садись, я нонче добрый, б...! Только стакан тащи! - Толик снова взял бутыль.

Борис мыл руки и думал, что надо было тоже чего-нибудь с собой прихватить, с удачной сделки. Ничего, сейчас Вику отправим, она надежна, да и опохмелилась уже.

Борис присел рядом с Коляном, напротив Толика и Вики. Аркаша и Слава продолжали свой тихий спор.

Телефон Samsung действительно завораживал строгой лаконичностью линий, в стальной оправе, с огромным экраном, слегка вмятый сбоку.

- Работает? - спросил Борис, повертев телефон в руках.

- А то? Проверили уж! - Колян придвинул стакан дяде Боре. - Ну, давай, за удачу!

- За нее, суку! - возгласил Толик.

Выпили. Закусили колбасой. Вика, жуя колбаску, открыла крышку телефона.

- Ты че, б..., там лазишь? - прикрикнул Толик.

- А тут еще флэшка стоит. Ваша? - спросила девушка.

Толик отобрал у нее телефон, взглянул.

- Не, не наша, - отдал аппарат снова Вике. - Закрой!.. Да глянь, может, че там веселенькое... Разберешься, б...?

- Обижаешь, Толик! Сейчас, погляжу.

Вика включила телефон, поколдовала прикосновениями к сенсору. На экране появилась видеокартинка: панорама большого красивого холла, как из кинофильма про жизнь состоятельных людей, потом камера проследовала к выходу, выскользнула в сад, с дорогой, ведущей к узорчатым кованым воротам. Вокруг - зелень, высокие деревья. Справа от ворот мелькнул высокий молодой и крепкий мужчина, который провел левой рукой по бритой голове. Тут картинка сбилась, перемешав быстро голубое небо, зеленую ровную травку, светло-розовый фасад двухэтажного загородного дома с колоннами у входа, ступеньки, снова траву. Следующий эпизод видеозаписи начался с вида, по-видимому, с переднего сидения пассажира легкового автомобиля. Машина выехала в уже открытые ворота, повернула направо, и быстро двинулась по хорошей грунтовой дороге. Справа мелькали за оградами большие и маленькие особняки. Когда камера возвращалась к дороге, слева вырастали темно-зеленые сосенки, за которыми простирался сочный луг.

- Что это за х..ня? - удивленно спросил Толик. - Мотай дальше!

Вика ускорила запись. Замелькали виды поездки автомобиля по какому-то шоссе, запыленные дорожные знаки, затем - снова грунтовка, петляющая по густому уже, смешанному лесу. Дальше - быстро промелькнули пышные кусты, деревья, будто некто бежал по лесу, полянка, круговая панорама, толстое высокое дерево. Запись закончилась.

- Непонятно!

- Хрень какая-то! - согласился Колян. - Глянь, че там еще есть?

- Все, пусто, ничего вообще нет на флэшке, кроме этого! - девушка еще проверила память самого телефона. - Пусто!

- Ладно, давай сюда! - Толик забрал телефон и положил его рядом с собой.

- Ну, что, коммунары? - спросил Боря. - Раз сегодня такая удача, продолжим? Мне тоже нынче пофартило, с меня причитается!

- А че? Валяй! - Колян глянул на Толика. - Завтра можно и выходной устроить, бабла надолго хватит, еще этот завтра скинем!

- Х... с ним! Гуляем! - Толик закурил, откинувшись на спинку стула.

- Вика, сбегаешь в магазин? Ты самая молодая! - предложил Борис.

- И красивая, б...! - тупо заржал Толик.

- Дядя Боря! - надулась девушка. - Что он все время меня унижает?

- Дорогая Викуля! Анатолию вряд ли знакомо это понятие, - улыбаясь дружелюбно Толику, произнес Борис. - Может, ты ему нравишься? И это знак особого расположения!

- Точно, б...! Нравишься ты мне, правильная девка! - опять заржал Толик. Смех его трудно назвать иначе - пронзительный, громкий и беззлобный. - Давай, вали за бухлом!

Вика поднялась, по-детски показала парню язык, и пошла одеваться.