Страница 15 из 38
-- Вам знакома Наталья Ивановна Векова?
-- Да.
-- Нам надо поговорить.
-- О чем? -- Я решил не посвящать следачку, что в курсе произошедшего.
-- А вот придете и узнаете?
-- Это вызов на допрос?
-- А что, есть причины по которым вас можно вызвать на допрос?
-- Был бы человек, а статья найдется. -- Ответил я затертой до дыр народной мудростью.
-- Не дорос, разговор. -- Оксана Владимировна начала злится.
-- Я так понимаю, адвокат мне не нужен?
-- А, он у вас есть, адвокат? -- В тоне сквозила явная насмешка.
-- Есть.
-- Ну так, можете обойтись без него, я повторяю - это просто разговор.
Из ее тона явственно слышалось - пока разговор. Ну ладно, поговорить хочет? Поговорим. Я перевернул шашлык, мясо я купил отличное, жаль превращать его в уголь.
-- Хорошо, я подъеду...
Я не успел закончить фразу, как следачка живо спросила:
-- Когда?
Есть уже не хотелось, да и откладывать решение проблем на потом я не привык. Я посмотрел на Нику. Умница моя, кивнула. Я взглянул на экран мобильника, до последней электрички 20 минут.
-- Могу сейчас. Примерно часа через полтора, если вы конечно еще на работе будете. Куда подъехать?
-- Я пришлю за вами машину, -- Оксана свет Владимировна и не подумала отвечать на мой вопрос.
-- Нет. Я сам прекрасно доберусь.
-- Да? -- В голосе следачки послышалось сомнение, словно она была не уверена в моей дееспособности, или боялась, что я до нее не доеду. Например, сорвусь в бега.
-- Да, да. -- Я начинал злиться. -- Адрес говорите.
2
На электричку мы успели. Ника настояла на том чтобы поехать со мной.
-- Я еду с тобой. -- Тон безапелляционный.
-- Нет.
-- Да.
-- Ника, послушай, тебе там делать нечего. -- Я не собирался с ней спорить, но и брать с собой тоже. -- Я еду один и точка.
-- Я еду с тобой, и точка, -- передразнила она меня.
И отвернувшись крикнула:
-- Надежда Петровна, Сережа с Дашей где?
Я вздохнул спорить с ней было бесполезно, она была еще более упертой чем я.
-- Хорошо, но только до города, а там ты домой, я в управление. И давай в темпе, времени мало.
Ника фыркнула:
-- Успеем.
-- Вы позовите их, -- обратилась она к вышедшей на двор соседке, -- мы шашлыки затеяли, да вот срочно уехать надо. Не пропадать же добру, тем более - мы их позвать хотели.
-- Сколько им готовится осталось? -- Это уже мне.
-- Минут десять, пару раз перевернуть и все.
-- Пусть приглядят, потом покушают. Фил шашлыки вкусные делает. И за домом приглядите, ладно? Мы завтра с утра приедем.
-- Ты скоро? Я уже.
-- А я еще нет. -- Проворчал я, запирая дверь.
Вот что мне в ней нравится, помимо всего остального, так эта ее легкость на подъем. Раз и сорвалась. И вещей никаких, кроме мобилки, и MP3 плеера. Ни сумки, ни косметички, ни кошелька - деньги в кармане таскает.
-- Надежда Петровна, вы уж проследите, чтобы ваши мальцы, когда закончат, огонь затушили. -- Обратился я к соседке. -- А то сушь такая, до пожара недалеко.
Вагон был пустой, кроме нас с Никой, лишь припозднившийся рыбак, да тетка в платке и темном, совсем не по сезону платье. Мы сидели на жесткой скамье, Ника, положив голову мне на плечо и обняв за руку, с закрытыми глазами слушала плеер. Умница девочка, с вопросами не лезет, сочувствия не выражает, соболезнований не высказывает. Не то у меня настроение, чтобы на вопросы отвечать, и сочувствия выслушивать.
Из наушника до меня доносилось еле слышное бормотание:
Look into my eyes - you will see
What you mean to me
Search your heart - search your soul
And when you find me there you'll
search no more
Don't tell me it's not worth tryin' for
You can't tell me it's not worth dyin'for
You know it's true
Everything i do - i do it for you...5
Но Ника не подпевала, хоть я знал - это ее любимая песня. И когда бы, и где бы, она ее не слушала, то обязательно вторила певцу. Или в полный голос, если одна, или беззвучно, чуть шевеля губами, если на людях. Сейчас ее губы были плотно сжаты.
-- Ника. -- Я нагнулся к девушке.
Она подняла на меня глаза.
Я прошептал:
...Нет ни одной любви похожей на твою,
Никто не может так любить, как любишь ты.
Не существует в мире ничего, когда ты далеко.
И так будет всегда...6
Она улыбнулась и шепнула в ответ:
-- Я тоже тебя люблю. -- И снова закрыла глаза.
Ехать до города минут сорок, есть время все обдумать. Вот только что, все? Смерть Таши? Информации мало. Нелепость ее смерти? Любая смерть нелепа, а уж девушки двадцати трех лет и подавно. Жестокость с которой ее убили? Что я об этом знаю? Расчленили, отрезали голову. Мало ли что сетевые борзописцы напишут. Чего сейчас только не выдумывают, для привлечения аудитории. Всему верить нельзя.
А чему можно?
Памяти?
С условием того, где я сейчас работал, то и памяти верить нельзя. Она может оказаться чужой. Или вовсе отсутствовать.
Но я свою не покупал и не продавал! Вот она моя жизнь, как на ладони!
До четырнадцати лет я жил в глухой сибирской деревне. Даже не деревне хуторе, в семье староверов. Проучился всего семь классов, и то, больше помогал родителям по хозяйству - в сельском доме всегда есть работа, чем грыз гранит, скорее шпалу, науки. А потом сдернул, просто банально стащил из комода свидетельство о рождении, паспорта я не получал - у отца были очень ортодоксальные взгляды на бумаги выдаваемые государством, даже не знаю как он согласился получить свидетельство о рождении. Здраво рассудив, что делать мне в тайге нечего. Помощников у родителей предостаточно, трое старших детей и двое младших, так что без меня они как-нибудь обойдутся.
Уехал я к тетке, младшей сестре матери, незамужней и бездетной, живущей в большом городе где-то в Поволжье. Она несколько раз приезжала к нам, но в последний свой приезд вдрызг разругалась с отцом, как раз из-за меня. Тетушка считала что такому, смышленому баламуту как я, дословные слова между прочим, нечего делать в таежной глухомани.