Сказочница

— А «спасибо» сказать не надо? — я бросила на мужчину недовольный взгляд, а он нагло улыбнулся:

— Ой, мне не трудно было… Расти большая…

— Я про Тамму вообще-то.

— Я догадался… Не волнуйся по этому поводу. Как она тебе вообще?

— Тамма? — я внимательно посмотрела на Кира, размышляя, насколько искренней можно быть в своем ответе. — Если честно, то она меня пугает.

— Это из-за ее необычных размеров? — он улыбнулся.

— И это тоже, — согласилась я, — но гораздо больше меня смущает тот факт, что у нее во рту размещается целый золотовалютный резерв одной маленькой страны… Не смейся! Это золото и стразы нагоняют на меня ужас.

— Только Тамме про стразы не говори ни слова! Она сочтет это оскорблением! — смеясь, заявил красавчик. — Это самые настоящие бриллианты, можешь мне верить, я их ей лично вручал.

— Ох, ты ж… Теперь я просто боюсь находиться с ней в одной комнате…

Кир только хмыкнул, посмотрел на меня задумчиво и сообщил:

— Не хочется вот так обрывать твое веселье, но я должен проводить тебя к королю.

Я внутренне похолодела. К королю? Боги! Только короля мне не хватало!

— К королю? А почему вдруг к королю? Зачем нам король? То есть…

— Так надо. Я не мог не сказать ему о тебе. И теперь он хочет тебя видеть. Не бойся. Там ты правдиво отвечаешь на вопросы. Правдиво. Это понятно? Пожалуйста, не пытайся врать…

Я кивнула. Конечно, понятно. Что мне, жить надоело, что ли, чтобы королю врать?

— И ни слова не говоришь о том, что ты… хм… меня придумала.

— А если спросят?

Кир улыбнулся:

— Как ты себе это представляешь?.. Думаешь, кому — то в голову может прийти такая ерунда?

Я только пожала плечами.

— Не знаю… Мало ли что… Боязно…

— Не бойся, — Кир взял меня за руку и повел к выходу.

— Подожди… Я не поняла… Ты что, разобрался в том, что происходит? У меня неприятности?

— Да и нет… Почти разобрался, и нет у тебя никаких неприятностей, кажется… Слушай, к королю как-то не принято опаздывать. Давай, я потом тебе все расскажу.

— Свинство какое, — надулась я. — Я тут выискиваю в себе симптомы шизофрении, голову всю сломала в поисках ответа, а ты…

— Мира, опаздываем… — перебил меня Кир и распахнул и передо мной двери.

Не скажу, что обещание Кира объяснить мне все позже, каким-то образом упорядочило мои мысли. Откровенно говоря, хаос в моей голове теперь был просто невообразимым. Мысли складывались в догадки, множились на странности и делились на ужас перед предстоящим визитом к королю. А в сумме получалась совершенно неадекватная я. Мира Кацура собственной персоной.

— Кир, а вот…

Он заставил меня замолчать, прижав указательный палец к своим губам. Я вопросительно подняла брови.

— Все разговоры только в моей спальне, — едва слышным шепотом пояснил мужчина, а я рассерженно потерла уши, которые просто полыхнули огнем после его слов. Досада! Что ж я краснею все время рядом с ним!

Мысли о невозможном красавце были назойливы как сентябрьская муха ранним деревенским утром, и я прихлопнула их одним гневным ударом, сосредоточившись на интерьере замка. Ну, как на интерьере? Правильнее будет сказать на особенностях кладки и фресках. Потому что кроме них в коридорах, по которым вел меня Кир, не было больше ничего. Стены замка поражали мое воображение своей мрачностью и пустотой. Каменные и холодные. И еще тут жили ледяные сквозняки.

А ведь снаружи, кажется, было солнечное лето. Почему же здесь так невыносимо холодно? Мой костюм Золушки совершенно не рассчитан на этот климат! И пальцы на ногах мерзнут, и зубы выбивают похоронный марш. Я так воспаление легких заработаю. Когда я, наконец, чихнула, и моё оглушительное в пустых коридорах 'апчхи' вернулось ко мне, отразившись сто раз от холодных стен, Кир, наконец, соизволил выйти из состояния сосредоточенной хмурости и удивленно посмотрел на меня.

— Замерзла?

Я хотела съязвить что-то в стиле «тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная», или, может, «про однажды в студеную зимнюю пору», или про что-то другое, но вместо этого еще раз чихнула.

— Замерзла, — констатировал факт Кир. А потом положил свои руки мне на плечи и, прикрыв глаза, медленно погладил темно-синий шелк моей рубашки. Ну, и меня вместе с ним, конечно. Его ладони пылали. Я даже сквозь одежду ощущала, что он невероятно горячий.

— Ты здоров? — прошептала я спустя секунду, когда мои голосовые связки вспомнили, что они умеют разговаривать.

— Ммм, да.

— А, по-моему, у тебя температура… Все-таки в ваших замках жутко холодно и…

И я забыла, что хотела сказать, потому что он взглянул на меня, и я поняла: иногда зелень может обжигать. И мысль о его невероятных изумрудных глазах бильярдным шаром гулко прокатилась по моим стремительно тупеющим мозгам. Я чувствовала его горячие руки на своей талии, а от взгляда губам стало щекотно. Кир наклонился ко мне медленно, и мое сердце сладко и недоверчиво ёкнуло и громко застучало прямо в ямочке между ключицами, а он, почти прижавшись ртом к моему уху, спросил:

— Согрелась немножко?

— А? — я ошарашенно уставилась на него, а он расплылся в медленной довольной улыбке и снова скользнул ладонями с моей талии по рукам и на плечи, указательным пальцем нарисовал черту от ключицы до пылающего уха и отступил на шаг. А я, как сомнамбула, едва не шагнула следом за ним на дрожащих ногах.

Но не шагнула, а только простонала мысленно и скрипнула зубами.

— Согрелась, — голос был хриплый и совершенно точно не мой.

Кир кивнул и пропустил меня вперед, открыв не замеченную мною ранее дверь.

Маленькая комната за дверью была залита солнечным светом и совершенно утопала в цветах. Хризантемы, розы, герберы, лилии, подсолнухи и ромашки — у меня даже в глазах зарябило. И приторно-сладкий цветочный аромат… Мне сразу стало дурно, потому что вспомнились голодные студенческие годы, когда я между парами и редкими переводами подрабатывала в цветочном магазине на Немиге. Старой зарплате моей и хозяйке магазина вместе с ней сейчас где-то хорошо икнулось а, мои глаза заслезились, сработало подсознание и зверски захотелось есть…

Тем более что прямо по курсу был немаленький такой столик, густо заставленный тарелками со всевозможными сладостями. Я успела заметить эклеры, буше, картошку — ммм, сто лет картошку не ела — один среднего размера тортик с орехами, а потом голодным взглядом наткнулась на грузного мужчину, восседающего во главе стола.

Если бы драматург Островский искал актера для любой из своих пьес, то он заангажировал бы этого колоритного типа в ту же секунду, как увидел, зуб даю! Ибо он был солиден и толст, в оранжевой атласной рубашке навыпуск и черной кожаной жилетке. Волосы подстрижены в кружок и гладко причесаны. И бакенбарды густые и пышные. Я от них глаз оторвать не могла и, кажется, даже рот открыла от восторга, но Кир весьма неделикатно ткнул меня пальцем в бок и поклонился.

Ого! Этот живописный дядька, что, получается, и есть их королевское величество. А я тут на него глазею, как баран на новые ворота… Я торопливо изобразила реверанс, и венценосный толстяк растянул блестящие жирные губы в благожелательной улыбке.

— Так это и есть твоя таинственная гостья?

— Да, ваше величество, — Кир кивнул, а я еще раз присела.

— Ну, рассказывай, — и он уставился на меня.

Я слегка струхнула, потому что глаза у него были, мягко говоря, пугающие: черные, холодные и мертвые, как у жуткого японского мальчика из какого-то давнего ужастика.

— Я на самом деле не совсем понимаю, что произошло, ваше величество… Я вечером заснула у себя дома, а утром проснулась вот у него, — кивок на Кира.

— А потом куда пропала?

— Да я в обморок упала, а не пропала, — пробормотала я, а Кир что-то промычал сдавленно за моей спиной, и я удивленно на него посмотрела.

— Она мышки испугалась, ваше величество, — совершенно неожиданно соврал мой вымышленный персонаж и попытался взглядом послать мне какую-то мысль.