Леди полночь (ЛП)

- Я в леденце. – Сказал он, указывая на то место, где Taвви оставил отпечаток от леденца на воротнике его рубашки.

- Теперь это твой знак почета. - Рассмеялась Эмма. - Увидимся на кухне. Мне нужно принять душ.

Она метнулась вверх по ступенькам, задержавшись у открытой передней двери, чтобы посмотреть на него сверху вниз. На фоне синего моря и голубого неба его глаза выглядели как кусочки пейзажа.

- Джулс, ты о чем-то хотел меня спросить?

Он отвел взгляд, качая головой.

- Нет. Вообще ни о чем.

Кто-то тряс Кристину за плечо. Она проснулась, медленно моргая. Ей снился дом в самый разгар лета, тени прохладных садов Института, розы ее матери, выращенные в климате, не всегда дружественном по отношению к этим хрупким цветам. Она предпочитала желтые розы, потому что они были любимым цветком ее самого любимого писателя, но розы любого цвета необходимы для того, чтобы озарить гордое имя Розалес.

Кристина шла по саду, собираясь завернуть за угол, когда услышала звуки знакомых голосов. Она ускорилась, прекрасная улыбка появилась на ее лице. Джейми и Диего… Ее старый друг и ее первая любовь. Наверняка они будут рады видеть ее. Она повернула за угол и посмотрела. Там никого не было. Только эхо голосов, далеких звуков, с издевательским смехом, которые принес ветер.

Тени и лепестки исчезли, Кристина открыла глаза, посмотрела наверх и увидела Эмму, склонившуюся над ней и одетую в одно из ее сумасшедших платьев в цветочек. Ее влажные от душа волосы прядями свисали на плечи.

- Deja de molestarme, estoy despierta[5]! - запротестовала Кристина, убирая руки Эммы от себя. - Эмма! Прекрати! Я не сплю!

Кристина села и поднесла руки к своей голове. Она гордилась, что никогда не путала ее родной язык с английским, пока была в США, но иногда, когда она устала или едва проснулась, он все же проскальзывал.

-Пойдем, позавтракаешь вместе со мной, - попросила Эмма. – Скорее всего, это будет поздний завтрак. Потому что уже почти полдень. Но это неважно, мне нужно представить тебя всем. Я хочу, чтобы ты познакомилась с Джулианом.

- Я видела его прошлой ночью с вершины лестницы, - сказала Кристина, борясь с зевотой. - У него красивые руки.

- Отлично, ты можешь сказать это ему в лицо.

- Спасибо, но я откажусь.

- Вставай, - сказала Эмма. - Или я сяду на тебя.

Кристина швырнула в нее подушкой.

- Ладно, ладно. – Проворчала она. - Подожди снаружи.

Несколько минут спустя, Кристина, быстро облачившись в бледно-розовый свитер и найденную юбку-карандаш, двигалась по коридору. Она могла слышать голоса, постепенно переходящие в болтовню, доносящиеся из кухни.

Она прикоснулась к медальону на ее шее, как делала всегда, когда ей недоставало немного храбрости. Она столько слышала о Блэкторнах, особенно о Джулиане, с тех пор, как прибыла в Институт, что они приобрели почти мифический статус в ее голове. Она боялась встречи с ними – не только потому, что это самые важные люди в жизни Эммы – они были также теми, кто может сделать остальную часть ее пребывания в Институте приятным, или же наоборот.

Кухня была большой комнатой с окрашенными стенами и окнами с видом на сине-зеленый океан вдалеке. Массивный фермерский стол, в окружении скамеек и стульев, занимал большую часть пространства. Лавки и стол были выложены кафелем, который выглядел как яркий испанский дизайн, но если присмотреться внимательнее – они представляли сюжеты из классической литературы: Ясон и Аргонавты, Ахилл и Патрокл, Одиссей и сирены. Тот, кто однажды украшал это пространство любящей рукой, выбрал медную гамму отделки, фарфоровую двойную раковину, точный оттенок желтого на стенах.

Джулиан стоял у плиты босиком, с блюдом в руках и полотенцем, перекинутым через его широкие плечи. Младшие Блэкторны столпились вокруг стола. Эмма вышла вперед, приобняв Кристину.

- Знакомьтесь, это Кристина, - сказала она. - Она спасла мою жизнь примерно шестнадцать раз этим летом, так что не обижайте ее. Кристина, это Джулиан.

Джулиан оглянулся и улыбнулся. Улыбка делала его похожим на солнечные лучики собранные вместе в человеческом облике. Кухонное полотенце с котятами на его плечах и тесто для блинчиков на его мозолистых руках абсолютно не мешали этому образу.

- Спасибо, что не дала Эмме погибнуть, - сказал он. – Несмотря на все, что она могла сказать тебе, она нужна нам здесь.

- Я Ливви. – Миленькая девчушка, одна из близнецов, вышла вперед, чтобы пожать Кристине руку.

- А это Тай. - Она указала на мальчика с черными волосами, который, свернувшись, лежал на скамье, читая Архив Шерлока Холмса. - Дрю – та, что с косичками, а Тавви – это тот, что с леденцом.

- Не бегай с леденцом, Кристина, - сказал Тавви. Он выглядел лет на семь, с худеньким, но серьезным лицом.

- Я… не буду? – озадаченно заверила его Кристина.

- Тавви, - простонал Джулиан. Он налил тесто из белого керамического кувшина в сковороду на плите. Комната наполнилась запахом сливочного масла и блинов. - Вставайте и накрывайте на стол, вы, бесполезные бездельники – это не тебе, Кристина, - добавил он, смущенно взглянув. - Ты гость.

- Я буду здесь целый год. С этого момента я больше не гость, - сказала Кристина, и пошла с остальными, чтобы взять столовые приборы и тарелки. Стоял общий гул приятного времяпровождения и Кристина почувствовала себя расслабленной. Положа руку на сердце, она опасалась, что прибытие Блэкторнов нарушит приятный ритм ее жизни здесь, с Эммой и Дианой. Теперь, когда семья была дома, она чувствовала себя виноватой из-за этого.

- Первые блины готовы, - объявил Джулиан.

Тай отложил книгу и взял тарелку. Кристина, шедшая к холодильнику за сливочным маслом, услышала, как он сказал Джулиану:

- Я думал, ты забыл, что сегодня Блинный день. – В его голосе послышалось обвинение, и что-то еще – небольшое присутствие нервозности? Она вспомнила, как Эмма сказала мимоходом, что Тай расстраивался, если обычный распорядок нарушался.

- Я не забыл, Тай, - мягко сказал Джулиан. - Я отвлекся. Но не забыл.

Тай, казалось, расслабился.

- Все в порядке.

Он вернулся к столу и Тавви выскочил вслед за ним. Блэкторны были подсознательно организованы, так, как бывает только в семье: знать, кто получит первые блины (Тай), кто будет блины с маслом и сиропом (Дрю), кто – просто с сиропом (Ливви), а кому необходим был сахар (Эмма).

Кристина съела свою порцию. Блины были маслянистые и не слишком сладкие, с хрустящими краями.

- Они великолепны, - сказала она Джулиану, который наконец-то сел на скамейку рядом с Эммой. Вблизи она могла видеть морщинки усталости в уголках его глаз, линии, казавшиеся неуместными на лице такого молодого парня.

- Практика. - Он улыбнулся ей. - Я делаю их с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет.

Ливви подпрыгнула на своем стуле. Она была в черном облегающем платье и напомнила Кристине стильных недалеких девушек в Мехико, целеустремленно шагающих вблизи «Condesa and Roma[6]» в их нежных, облегающих фигуру платьях и босоножках. Солнце играло в ее каштановых волосах, оттеняя их золотом.

- Так хорошо вернуться, - сказала она, облизывая сироп с пальцев. - Пра-тетя Марджори без вас двоих заботилась о нас по-другому. - Она указала на Эмму и Джулиана. - Теперь я понимаю, почему они твердят, что не следует разделять парабатай, ведь они как...

- Как Шерлок Холмс и доктор Ватсон, - подхватил Тай и сразу же вернулся к чтению.

- Шоколад и арахисовое масло, - сказал Тавви.

- Капитан Джон Ахаб и кит, - мечтательно сказала Дрю, рисуя узоры сиропом по пустой тарелке.

Эмма подавилась соком. - Дрю, вообще-то Ахаб и кит были врагами.

- Именно так, - кивнул Джулиан, - Кит без Ахаба - всего лишь обычный кит. Кит, у которого нет проблем. Такой ненапряженный кит.

Дрю выглядела неспокойной.

- Я слышала, о чем вы говорили, - сказала она Эмме и Джулиану. - Я была на лужайке, прежде чем вернулась и взяла Тавви. Эмма нашла тело?