Страница 18 из 65
ДжульеттаНе пропущу назначенного часа.Как долго ждать! как будто двадцать лет.Забыла я – зачем тебя вернула.РомеоПозволь же мне остаться здесь, покаНе вспомнишь ты.ДжульеттаЖелая, чтоб осталсяТы дольше здесь, я буду забыватьИ думать лишь о том, как мне приятноС тобою быть.РомеоА я стоять здесь буду,Чтобы продлить забвение твое,Забыв, что есть места другие в мире.ДжульеттаПочти уж утро, и желала б я,Чтоб ты ушел – не дальше, впрочем, птички,Которую, как узника в цепях,На ниточке из шелка выпускаетМальчишка-плут из рук своих и вновьЕе к себе за эту нитку тянет,Ревнуя к воле пленницу свою.РомеоЖелал бы я твоею птичкой быть.ДжульеттаИ я желала б этого, мой милый, –Но ласками замучила б тебя.Прощай, прощай; минуты расставаньяИсполнены столь сладкого страданья,Что я тебе до самого утраГотова бы желать спокойной ночи.
Уходит.
РомеоПусть крепкий сон глаза твои закроет,В твоей груди пусть водворится мир.О если б я был этим сном и миром!Теперь пойду к духовному отцу,Ему свое я счастие откроюИ попрошу о помощи его.Уходит.
Сцена 3Келья монаха Лоренцо. Входит Лоренцо.
ЛоренцоС улыбкою на сумрачную ночь,Пестря восток, глядят глаза денницы;Пятнистый мрак, спеша, уходит прочьОт огненной Титана колесницы.Покуда взор светила огневойНе выглянул, чтоб встретить день приветом,Покуда он еще росы ночнойНе осушил своим горячим светом, –Должна моя корзина до краевНаполниться, – мне нужно торопитьсяНабрать в нее целительных цветовИ трав, где яд губительный таится.Природа вся землею создана;Земля для ней утроба и могила,И много чад произвела онаИ на своей груди затем вскормила.В их качествах и свойствах много благ,И чем-нибудь полезны все творенья;Есть много сил в растениях, травах,Все разное имеют назначенье.Столь низкого нет в мире ничего,Что б как-нибудь ко благу не служило,Иль доброго настолько, чтоб егоПолезных свойств ничто не изменило.Добро, порой, меняется в порок,Есть иногда во зле благодеянье;Вот, например, хоть этот бы цветок:В нем есть и яд, и сила врачеванья.В нем запах – жизнь, а сок в нем сильный яд,Он чувства все и сердце убивает;В травах и в нас два короля сидят:Добро и зло; когда преобладаетПоследнее, оно, как червь, грызет,И от него растение умрет.Входит Ромео.
РомеоОтец мой, здравствуй.ЛоренцоBenedicite!Чей слышу я привет в столь ранний час?Мой сын, что так поднялся спозаранку?Должно быть, ты расстроен чем-нибудь.У старика в глазах – всегда забота,А где она, там вовсе не до сна;Но там, где спать расположилась юностьБеспечная, там крепкий сон царит;Поэтому, приход твой ранний служитПорукой мне, что иль взволнован ты,Иль в эту ночь в постель ты не ложился.РомеоПоследнее верней – провел я времяПриятнее.ЛоренцоПусть Бог простит твой грех!Ты ночь провел, должно быть, с Розалиной?РомеоНет, мой отец; забыл я это имяИ горе то, что заключалось в нем.ЛоренцоНо где ж ты был?РомеоЯ пировал с врагами,И рану мне внезапно там нанесОдин из них; он – тоже ранен мною,И оба мы нуждаемся теперьВ твоем, отец, святом уврачеваньи.В моей душе я злобы не ношу:И за себя, и за врага прошу.ЛоренцоЯснее, сын, в загадках толку нет:На них дают загадочный ответ.РомеоТак слушай. Я всем сердцем полюбилДочь старого синьора Капулетти,Да и она мне сердце отдала.Все слажено, и остается толькоТебе союз наш браком завершить.Как, где, когда мы встретились, влюбилисьИ клятвами друг с другом обменялись –Я расскажу об этом по пути;Теперь я вот о чем тебя прошу:Чтоб обвенчал сегодня же ты нас.ЛоренцоСвятой Франциск, какой переворот!Ужели ты оставил Розалину,Которую так горячо любил?У молодых людей любовь не в сердце,А лишь в глазах! Jesu Maria! сколькоНа бледные вот эти щеки пролилТы горьких слез, и все из-за нее!Как много ты растратил горькой влагиВ приправу той нетронутой любви,Которая тебе уж не по вкусу!Еще пары твоих глубоких вздоховНе высохли от солнечных лучей,Еще твои отчаянные стоныИ до сих пор звучат в моих ушах,Со щек твоих еще не смыты пятнаОт прежних слез. Ромео, если былКогда-нибудь ты сам собою, еслиТы горевал и горести твоиПосвящены все были Розалине,То неужель так изменился ты?Признайся, что правдиво изреченье:Коль твердости в мужчинах нет, тогдаИ женщинам простительно паденье.