Страница 14 из 29
По еще не остывшим следам разгромленной 131-й бригады в город отправили 276-й уральский мотострелковый полк группировки «Северо-Восток». Батальоны заходили по улицам Лермонтова и Первомайской. Но, в отличие от майкопской бригады, которую расстреляли, заманив в центр города, уральцы на каждом важном перекрестке оставляли блокпосты.
Рассказывает Алексей Колесников, младший сержант 276-го уральского мотострелкового полка:
«В итоге, когда бойцы расползались по окрестным домам, они параллельно эти дома чистили. Буквально взвод разбегается, начинают какие-то трупы из окон вылетать, гранаты какие-то рвутся. Уходя, растяжки ставили в этих домах. Ну, то есть хорошая такая зачистка окружающей местности. В итоге полк, который зашел по Лермонтовской и Первомайской, он на этих улицах и обосновался».
За несколько дней боев в роте осталась половина личного состава. Одного за другим боевики выкашивали командиров взводов и рот. Вскоре и Алексей заменил погибшего командира взвода.
Алексей Колесников, младший сержант 276-го уральского мотострелкового полка, продолжает:
«Старшина роты, прапорщик погиб, замполит погиб, техник роты погиб. То есть конкретные были потери. Свыше 50 % личного состава и техники. Но, тем не менее, кто туда зашел, тот там зубами вгрызся в эту землю, удержался».
В этот же день на помощь уральцам прорвались десантники группировки «Запад». И уже к вечеру с тяжелыми боями ими был взят железнодорожный вокзал.
Развивая успех, на прорыв бросили и части 8-го армейского корпуса из состава группировки «Север» под командованием Льва Рохлина. Ими были захвачены больница и консервный завод. Прибывшие туда телевизионщики засняли такие кадры: солдаты пьют компот из трехлитровых банок.
«Мы только что с боем вошли сюда, – объясняли они журналистам. – И вот сейчас, ввиду нехватки воды, мы пьем компот урюковый, облепиховый».
Здесь, на территории консервного завода, расположилась ставка командующего группировкой «Север» генерал-лейтенанта Рохлина. И это был первый реальный успех. Именно отсюда, с этого плацдарма стало возможным дальнейшее продвижение частей.
Генерал-лейтенант Лев Рохлин в те дни заявил:
«Идет война. Настоящая, с обученным, сильным противником. И по этой причине, когда где-то кричат, что мы зашли в мирный город и, так сказать, кого-то обижаем, то можно сказать, еще надо подумать, кто кого обижает».
Ценой больших потерь от консервного завода войска шаг за шагом продвигались к ставке Дудаева. До нее оставалось 400 метров. Каждый метр был оплачен кровью. Им навстречу двигались части группировки «Запад». Прорыв был настолько стремительным, что стал неожиданным не только для боевиков, но и для руководителей операции. Только через два дня штабам удалось наладить управление войсками.
Выяснилось, что отсеченные в Грозном части закрепились и перешли к круговой обороне, образовав несколько опорных пунктов. Силы были неравны. Зацепившиеся за вокзал десантники неделю отражали яростные атаки боевиков. В других районах города бои шли за каждую улицу, за каждый дом, которые по нескольку раз переходили из рук в руки.
Свидетельствует Алексей Колесников, младший сержант 276-го уральского мотострелкового полка:
«Какой-то линии фронта нету. То есть полная мозаика. Даже в каком-то доме на первом этаже духи, на третьем этаже наши. Какой-то быт налаживают, туда-сюда ходят, от кого-то отстреливаются. То есть вообще не понимают смысла происходящего вокруг».
Когда сложилась критическая ситуация и боевики наседали, окруженные десантники и пехотинцы запросили помощь артиллерии. Дистанция до противника исчислялась десятками метров, и удары порой приходились по своим. Ничем не могла помочь и авиация.
Валерий Ярко, командующий авиацией сухопутных войск группировки, так объяснял мне сложившееся тогда положение:
«Нам было очень тяжело работать. Потому что войска вошли в Грозный зигзагами, было очень трудно разобраться, где свои, где чужие. А погодные условия были сложные, у нас видимость максимум была полтора-два километра. Это уже запрет на стрельбу. Иногда многие просто говорили: «Стреляй по ним в мою сторону». И так было. Накрывали противника, наводя по сигналу своих».
А в это время командование группировкой в очередной раз поспешило доложить в Москву о блокировании центра Грозного. На самом деле город не был блокирован. Ожесточенные бои здесь только начинались. Боевики готовились к отражению второй волны штурма, предвкушали повторение разгрома майкопской бригады.
Пока в верхних штабах чесали затылки, окопные генералы взяли ответственность на себя и на ходу перестроили тактику боя. Сформированные ими штурмовые группы в точности повторяли структуру отрядов боевиков.
5 января штурмовые группы 129-го мотострелкового полка направления «Восток» с боем форсировали Сунжу. Эта река разделяла Грозный на две части и была естественной преградой на пути продвижения войск. Войска захватили стратегические плацдармы на противоположном берегу и все три моста через Сунжу. А в это время штурмовые группы частей «Север» и «Запад» взломали внутренний рубеж обороны противника и устремились к дворцу Дудаева.
Интенсивность боев в центре города к вечеру не снижалась. А ночью разгорались сражения за каждую улицу, каждый дом, каждый подъезд.
К утру, после небольшой передышки, мясорубка возобновлялась, пополняя списки погибших и раненых. Расстояние до дворца Дудаева постепенно сокращалось.
Глава 4
Всем смертям назло
7 января 1995 г. Грозный. Войска Российской армии ведут захват города. Небольшие штурмовые группы прорываются в захваченные боевиками дома, уничтожают бандитов и закрепляются в одном из зданий. Через некоторое время к ним подходит подкрепление, и дом превращается в крепость. Одной из таких групп стал взвод разведбатальона восьмого армейского корпуса, который был усилен подразделением огнеметчиков под командованием лейтенанта Ильи Панфилова. Разведчики получили обычное задание – взять соседний дом. Как только один из бойцов попытался перебежать улицу, в него попала пуля снайпера.
Илья Панфилов, Герой России, начал свой рассказ:
«Оно сильно простреливалось, мы не могли перебежать дорогу. Снайперы простреливают. То есть одного подстрелят, второй бежит его вытаскивать, тут же кладут второго. Третий когда идет – троих клали сразу. А задача была поставлена. Мы дождались сумерек. Командир батальона говорит: ну давай, химик, придумай что-нибудь, чтобы нам улицу перейти».
В арсенале у лейтенанта Панфилова нашлось несколько дымовых гранат. Химики накрыли белой завесой всю улицу и рванули к нужному дому. В скоротечном бою штурмовая группа из шестнадцати бойцов уничтожила засевших в здании боевиков и заняла оборону. Оставалось только дождаться подкрепления, и задание выполнено. Но прошло несколько часов, а подмоги все не было. Боевики начали окружать дом, где засели разведчики. Связи с командованием нет, рация вышла из строя. Необходимо срочно что-то предпринять. Иначе боевики перегруппируются и нападут на отряд разведчиков.
«Честно говоря, мы не знали, что делать дальше, – говорит Илья. – Назад дороги нет, вперед тем более. Впереди площадь Минутка, дворец дудаевский».
Илья Панфилов вместе с командиром взвода разведки решают идти вперед. Самым логичным в этой ситуации было бы вернуться к своим, но боевики только этого и ждут. Разведчикам пришлось поступить наперекор логике. Под покровом темноты они вышли по направлению к дворцу Дудаева. На рассвете разведчики укрылись в здании пекарни. Они оказались прямо у самого логова боевиков. Пара сотен метров отделяла их укрытие от дворца Дудаева и гостиницы «Кавказ», где засело не меньше полутора тысяч боевиков.
«Они первые сутки не знали, что мы находимся у них под боком. Мы сидели в подвале, слушали их песни, пляски, они ходили мимо нас, разговаривали и не подозревали, что мы находимся прямо рядышком. Случайно кто-то из боевиков решил зайти в это здание, и нам пришлось его обезвредить. После этого они узнали, что мы здесь», – рассказывает Илья.