Сладкие песни сирен

Клавдия Михайловна, покидая окончательно рынок, прихватила с собой немного картошки. Она испекла ее на угольях, что тлели в железной печурке в дальнем конце коттеджа. Перекатывая в ладонях горячую картофелину, Семен Семенович поучал Алешу:

- Ничего, парень, теперь при деле будешь. Это тебе не по книжкам молочную технологию постигать. Всё рабочие руки создают. Вот такие руки, смотри. - И он совал Алеше под нос толстые пятерни.- А книжки - да зачем они тебе? Что они знают, книжники эти? Толку от них чуть, один гонор да пыль в глаза...

Клавдия Михайловна согласно кивала головой и думала, что Семен Семенович мужик правильный, не то что ее прижимистый домосед Алевтин Иванович. Сережа с Верочкой не разделяли взглядов Семена Семеныча, но в спор не вступали, а Борис Взгорский и Вилнис даже не прислушивались, потому что затеяли свой интеллигентский разговор: ах, Дастин Хоффман! ах, Буба Кикабидзе!

Странное дело, всего несколько часов эти люди и еще несколько тысяч собранных в зоне строили какие-то планы, куда-то спешили, а тут словно забыли обо всем и зажили так, будто нет для них на свете другого места. Вот уж верно все рассчитал знаток человеческой души, дальновидный товарищ Н., чье истинное имя, право, теперь не лукавим, Ненюхайло. На слух и на вид не особенно благозвучно, потому и скрывали мы его до поры до времени. Но хватит, время такое, что и неказистую правду надобно в глаза говорить. Да, фамилия товарища Н.- Неплевайло. Так и запишите себе в блокнотик. Некрасиво, но как уж есть: Недоверяйло, и дело с концом.

Забыли трудовые ресурсы о своем, начисто забыли, а если кто-то из трудящихся, добровольно, просим заметить, добровольно взявшихся помочь Н-ской области выйти из прорыва, вспоминал об отложенных делах, если на секунду отвлекался от действительности и уходил мыслями в прошлое, сразу же в его настороженные уши, словно воздух в прохудившуюся вакуумную камеру, проникала сладкая, успокаивающая душу песнь:

Прочь отгони от себя жизни минувшей виденья,

Праздные воспоминанья пусть не тревожат тебя.

В мирной обители сей успокоится дух твой мятежный,

И полноводной рекою тихая жизнь потечет.

Кто это пел? Елена, Дорида, Гегемона? Не разобрать уже в поздний вечерний час. Но касалась эта песнь потаенной струны и уносила праздные воспоминанья, и угасал мятежный дух, и не вспоминалось более, кто куда держал путь и что кому было нужно, и хорошо становилось на душе и дремотно.

Вскоре в коттеджах притушили свет, все разбрелись по спальным местам и быстро заснули. Спали, как дети, без сновидений. Сирен тоже увезли на отдых - день выдался тяжелый, на ужин они получили в профилактории двойную порцию икры, взгромоздились на насесты, их жаркие в дневное время очи затуманились, головки склонились набок, и задремали Елена, Дорида и Гегемона. Уснули в своих постелях работники аппарата, приняв кто таблетку радедорма, а кто рюмку-другую коньяка. Товарищ Н. надел шелковую пижаму и домашние очки, внимательно прочитал передовую областной газеты и тоже лег в постель. На соседней кровати, через полированную тумбочку светлого дерева, почти неслышно дышала во сне с легким посвистом супруга Мария Афанасьевна. С нежностью смотрел на нее товарищ Н., но усталость и дремота уже завладевали его крупным, сильным еще телом. Погружаясь в сон, он с сожалением и печалью подумал о том, как редко людям его круга по занятости и многообразию дел доводится ласкать своих верных подруг, как им, подругам, и, в частности, Марии Афанасьевне, нелегко жить обделенными супружеской лаской, но как твердо следуют они избранному пути, не жалуются, не ропщут, понимая высокое предназначение своих мужей и, в частности, его, товарища Н., высокое предназначение. Тут можно бы написать, что такой была последняя перед отходом ко сну мысль товарища Н., но тогда мы погрешили бы против истины ради красного словца. О подругах, о ласках предпоследняя была мысль, а последняя - о деле: надо с утра проконтролировать, создан ли на предприятиях города фронт работ для дополнительных трудовых ресурсов, выдан ли инструмент, какая ожидается по наметкам производительность... Слово "труда", неотъемлемую часть этой экономической категории, товарищ Н. не додумал. Он заснул. Последним из руководителей города и области.

Но не дремали часовые на вышках вокруг зоны сосредоточения трудовых ресурсов, не смыкали глаз дежурные на областном радио. Выполняя приказ, они денно и нощно давали в эфир сладкие песни сирен, записанные на пленку. Жители города, и области вольны были на ночь выключать радио в своих квартирах, но в зоне сосредоточения и на несколько километров в округе репродукторы не отключались. Когда из коттеджа выскакивал по своим делам сонный его обитатель, он непременно слышал негромкий нежный голос:

Отдых заслуженный твой да ничто не нарушит отныне.

На тюфяке полосатом спи, не зная забот.

Если ж возникнет нужда и настанет час облегчиться

Сделай что надо скорей и в объятья Морфея вернись...

И обитатель коттеджа возвращался, ежась от ночной прохлады, к освещенной прожектором двери, на ощупь находил не остывшее еще ложе и засыпал умиротворенный. Сны о прошедшем не мучили его. Хорошо потрудилась под руководством товарища Н. и его ближайших сотрудников группа спецназначения во главе со Степаном Сильвестровичем Рейсмусом, которому приданы были лучшие части местных писательских соединений. Можете не сомневаться: сирены пели не что попало, не с чьего-нибудь, а с их проверенного голоса. Творческой интеллигенции необходимо твердое идейное руководство, против этой истины не попрешь.

Поутру заколотило, зазвенело, забилось железо о рельс - побудка. Бодрые, отдохнувшие, умылись обитатели коттеджей, с аппетитом поели каши ячневой, дробленой, выпили чаю из алюминиевых кружек, построились в колонны и пошли на работу. Нежно пела им со своего насеста Прекрасная Елена, да так, что каждому казалось, будто ее песня - для него одного, не для кого-то еще. Так заворожила она конструктора третьей категории Вячеслава, что он как вкопанный встал на плацу, мешая движению колонны, и стоял там, пока распорядитель в костюме и с красной повязкой на рукаве не подтолкнул его энергично в спину. Вячеслав занял свое место в строю и двинулся вместе со всеми за ворота, но все оглядывался и оглядывался - и тогда даже, когда не было больше видно милой головки над автомобильной платформой и только слышался усиленный динамиками чарующий голос:

Друг мой! Лопату возьми или даже носилки ручные,

Илистый грунт подымай из глубин Великих Прудов.

К вечеру день подойдет, бригадир сочтет кубометры

Кто хорошо поработал, тот и лучше поест.

Конструктор третьей категории, обладатель красного диплома Вячеслав шире расправил широкие спортивные плечи, надежнее примостил на одном из них лопату штыковую вверх штыком и твердо стал печатать шаг. Не пропитания ради, не за почет и славу, а только под чарами сиреньих голосов - или только одного из них, голоса Елены, дочери Ипполита? Даже не оглядываясь по сторонам, он почувствовал, что справа от него и слева, впереди и сзади люди подтянулись, поступь их слилась в едином ритме, и не надо было никого тыкать под ребра. Быстрее пошла колонна, чтобы поскорее вонзить в податливый прудовый грунт заточенные клинки лихих черенковых лопат.

Нам часто доводилось слышать неумные, вредные разговоры о том, что, дескать, трудовой энтузиазм в чистом виде, не подкрепленный жирными кусками материальной заинтересованности, есть выдумка, не имеющая отношения к экономическим реалиям. Вздор! Мы, с первого дня эксперимента находившиеся в самом его горниле, то есть в кабинете товарища Н. и прилегающих к нему служебных помещениях, мы свидетельствуем, что трудовой энтузиазм, разбуженный пением Елены, Дориды и Гегемоны, стал созидательной силой. В кабинет товарища Н., как на командный пункт наступающей армии, стали поступать донесения о кубометрах вынутого грунта, тоннах молока и молочных продуктов, о бетонных блоках и штуках текстиля, а также об изделиях номер семнадцать-эм, согласно номенклатуре предприятия АГ-518. И если ткани оказались линялыми, блоки - с недовложением цемента, а гектолитры разлитой по молочным бутылкам жидкости имели нездоровый синеватый оттенок, то это все следует отнести к издержкам первого шага. Знаете, сколько физики раскручивают свой циклотрон, чтобы вмазать наконец ядром по ядру? Но уж если вмажут, если предъявят документы и надежных свидетелей, то все: гром победы раздавайся.