Техану

– Мой повелитель настаивает на том, чтобы эта честь была предоставлена ему, – не сдавался молодой маг.

– Но ведь... – начал было гонтиец и тут же умолк, не найдя достаточно веского аргумента в свою пользу и не желая спорить попусту. Он взглянул на покойного и сказал с сожалением и горечью в голосе:

– Придется похоронить его безымянным. Я шел всю ночь и все же опоздал. Огромная потеря стала от этого еще больше!

Молодой маг промолчал.

– Его звали Айхал, – сказала Тенар. – Он пожелал быть похороненным там, где лежит сейчас.

Оба мага взглянули на нее. Молодой, увидев средних лет крестьянку, молча отвернулся. Гонтиец присмотрелся к ней и спросил:

– Кто ты?

– Здесь меня знают как Гоху, вдову Флинта, – ответила она. – Кто я, узнай сам, с помощью своего искусства. Мне незачем тебе это говорить.

Услыхав такие речи, маг из Ре Альби удостоил ее краткого взора.

– Следи за языком, женщина, когда говоришь с сильным мира сего!

– Постой-постой, – вмешался гонтиец, жестом успокаивая своего оскорбленного собрата по профессии и одновременно пристально вглядываясь в лицо Тенар. – Ты была... Ты некогда была его ученицей?

– И другом, – добавила Тенар и молча отвернулась. Она услыхала гневные нотки в своем голосе, произносящем это слово – «друг». Тенар опустила взгляд на своего друга, потерянного и безмолвного – хладное тело, подготовленное к погребению. Они стояли над ним, живые и полные сил, от них исходили волны гнева, непримиримости и презрения, а отнюдь не дружелюбия.

– Извините, – сказала она. – Эта ночь вымотала меня. Я была с ним, когда он умер.

– Не хочешь ли... – начал молодой маг, но его внезапно оборвала на полуслове тетушка Мосс.

– Она была. Да, она была с ним, – почти что выкрикнула старуха. – Она одна, больше никого не было. Он послал молодого Таунсенда – торговца овцами, чтобы тот передал ей его зов, и Огион не позволял себе умереть, пока она не пришла, и встретил он свою смерть именно там, где желал быть похороненным – здесь, у молодого бука.

– И он сказал тебе... – начал гонтиец.

– Свое Имя. – Тенар взглянула на чародеев и увидела то, что и ожидала увидеть: недоверие старшего и презрение на лице младшего. Это спровоцировало ее на очередную дерзость.

– Я произнесла вслух это Имя, – сказала она. – Может, мне повторить его для вас?

По выражению их лиц Тенар, к своему ужасу, поняла, что попала в точку: они и впрямь не обратили внимания на ее слова и не расслышали произнесенное ею Настоящее Имя Огиона.

– Да-а! – сказала она. – Воистину настали смутные времена. Слыхано ли, чтобы такое Имя было пропущено мимо ушей! Разве умение слушать – не часть Искусства Магии? Ладно, повторяю: его звали Айхал. Его имя во смерти – Айхал. В песнях он будет известен под именем Айхал. Если, конечно, кто-то еще складывает песни. Он был молчаливым человеком. Теперь он замолчал навеки. Быть может, не будет больше никаких песен, наступит мертвая тишина. Не знаю. Я очень устала. Я потеряла отца и лучшего друга.

Тут у нее к горлу подступил ком, она замолчала и повернулась, чтобы уйти. Тут Тенар увидала на тропинке сделанный тетушкой Мосс амулет. Она подняла его, встала на колени у тела покойного, поцеловала открытую ладонь левой руки мертвеца и положила на нее узелок. Не вставая с колен, Тенар еще раз взглянула на двух чародеев и мягко спросила:

– Теперь вы понимаете, что его нужно похоронить здесь, у бука, как он сам того пожелал?

Сначала кивнул зрелый мужчина, затем юнец.

Поднявшись с колен, женщина отряхнула юбку и пошла обратно через луг в призрачном свете раннего утра.