В тени интриг

После его ухода Джоргар повёл Данри в кабинет, уладить оставшиеся формальности. Кинаро удивился, как быстро тот приготовил нужные бумаги, но спрашивать поостерёгся – у начальника Тайной службы имелись почти сутки, с того момента, как бывший пленник дал согласие стать фаворитом. Данри скользнул взглядом по тексту: «…поступаю в полное распоряжение королевы… решение добровольное… с момента подписания и до тех пор, как пожелает её величество…», набрал в грудь воздуха и размашисто подписался. Джоргар удовлетворённо кивнул, выхватил лист и присыпал его песком.

– Отлично. – Герцог скупо улыбнулся. – Домой отвезти? У нас есть немного времени, желаешь пообщаться с родителями? Или уведомить их письменно?

Горло на мгновение перехватило, едва Данри представил реакцию матери: она ведь наверняка уже похоронила незадачливого сына… Отец, конечно, будет злиться и пытаться узнать, что же он натворил. В течение недели с момента ареста на пороге собственного дома к Кинаро никого не пускали.

– Поехали, – глухо ответил он.

Они в молчании спустились вниз и сели в карету Джоргара. Всю дорогу Данри обдумывал, что и как скажет родителям – конечно, обрадуются, что сын жив, но фаворит королевы?.. Игрушка без прав, которая неизвестно когда получит свободу… Единственный сын, надежда рода, пусть и не очень знатного, но всё-таки наследник. Крепко сцепив пальцы, Кинаро хмурился и кусал губы, пока они подъезжали к трёхэтажному особняку, где прошла вся его жизнь.

– Сопли только не разводи, – негромко обронил Джоргар, когда карета остановилась. – Живой, и уже хорошо. Если понравишься Эрмеаре, сможешь регулярно с ними видеться. На короткий поводок тебя вряд ли посадят, – усмехнулся герцог и похабно подмигнул. – Если будешь достаточно предупредителен.

Данри бросил на него хмурый взгляд, но никак не прокомментировал двусмысленное заявление и молча покинул экипаж. Асор последовал за ним.

Глубоко вздохнув, Кинаро остановился у двери и постучал бронзовым молоточком. Несколько томительных минут царила тишина, потом послышались торопливые шаги, и дверь распахнулась. Пухлая, румяная экономка посмотрела на гостей расширившимися глазами и всплеснула руками.

– Господин… – Экономка растроганно всхлипнула и едва не обняла его тут же, на глазах Джоргара.

– Да живой я, живой. – Скупо улыбнувшись, Данри поспешно прошёл мимо, избежав объятий. – Родители дома?

– Дома, господин. – Экономка покосилась на зашедшего следом герцога и притихла.

– Позови, пожалуйста, и принеси чаю в гостиную. – Кинаро направился в просторную комнату на первом этаже. – У меня не очень много времени, так что поторопись, Аэлла, – несколько сухо добавил Данри, устроившись на диване.

Он помнил слова герцога про сопли.

– Конечно, господин Данри. – Суетливо поклонившись, Аэлла вышла.

Несколько минут до прихода родителей в гостиной царила напряжённая тишина. Кинаро сидел, уставившись на сцепленные пальцы, Джоргар с ленивым интересом разглядывал скромную, но уютную обстановку. В холле раздался стук каблучков, и первой зашла мать.

– Сынок… – тихо, неверяще выдохнула она, и Данри вскинул голову, встретившись с ней взглядом.

На усталом лице появились скорбные морщинки, углы губ опущены, а в глазах притаилась печаль. Уже официально утверждённый фаворит королевы едва сдержал порыв подойти и крепко обнять, успокоить, вытереть предательские слезинки, скатившиеся по щекам… Но под внимательным взглядом Джоргара Данри просто встал и сдержанно ответил:

– Привет, мам. Меня помиловали. – Потом повернулся к высокому гостю и представил: – Герцог Асор, моя мать, леди Кинаро.

Со стороны двери послышался судорожный вздох – ну да, мать же не знала, что сыну смертный приговор вынесли. Джоргар тоже поднялся, подошёл и взял узкую сухую ладошку, приложившись к ней губами.

– Рад познакомиться, миледи, – вежливо улыбнулся он, однако глаз улыбка не коснулась.

– Д-день добрый. – Леди Кинаро присела в реверансе, бросив на сына растерянный взгляд.

В этот момент появился отец и замер рядом с женой, сверля неожиданных гостей хмурым взглядом. Данри смотрел на любимые лица, понимая, что новая встреча будет не скоро, и набирался смелости объявить причину своего появления живым и здоровым после недели заключения.

– Время, Кинаро, – Джоргар оглянулся, выразительно посмотрел на Данри и отошёл к окну, демонстративно повернувшись спиной.

– Во что ты всё-таки вляпался, Данри? – недовольно спросил отец, и Кинаро подметил тщательно скрываемое волнение в глубине глаз. – За что тебя на неделю арестовали?

– Я во дворец перебираюсь. – Сын помолчал, проигнорировав второй вопрос. Ну не при Джоргаре же признаваться, что совратил его дочь, хотя герцог и так знал об этом. Лишний раз упоминать прискорбный факт Данри опасался. – Я теперь фаворит королевы.

Мать тихо охнула, отец побледнел. Бросив на них косой взгляд, Данри вернулся к разглядыванию паркета под ногами.

– Зато живой, – добавил он, упрямо сжав губы.

В гостиной повисла тяжёлая тишина.

– Так тебя ещё и едва не казнили?! – почти прорычал лорд Кинаро, и Данри, невольно поёжившись, понял, что отец очень, очень зол. – Что ты натворил, сын?!

– Милорд… – почти шёпотом, с мольбой в голосе, попросила мать, дотронувшись до локтя мужа.

Покосившись на неё, парень заметил яркие красные пятна на щеках и закушенную губу – ей было стыдно перед высоким гостем за несдержанность супруга.

– Как вышло, так вышло. – Данри упрямо мотнул головой. – Я постараюсь, чтобы мы виделись чаще, честно. Надеюсь, это долго не продлится, – чуть тише добавил он. – Не скучайте тут, ладно?

Ощущение неловкости с каждой минутой усиливалось, очень хотелось подойти, сказать, как он сожалеет и как будет скучать, но… «Сопли только не разводи». Звучавший в голове насмешливый голос герцога заставил остаться на месте, сдержать эмоции. Может быть, потом, позже, наедине… Когда и если королева его отпустит. Леди Кинаро тихо всхлипнула, прислонившись к плечу мужа, тот молча обнял жену, не сводя пристального, тяжёлого взгляда с сына.

– Ну что ж, фаворит, – последнее слово лорд произнёс с явной насмешкой и пренебрежением. – Удачи во дворце.

– Береги себя, милый, – шепнула мать, качнувшись вперёд, желая обнять, но остановила порыв.

– Постараюсь. – Дан склонил голову, не желая видеть расстроенные лица родителей, потом повернулся к Джоргару. – Чай будете, ваша светлость? Или поедем?

– Поедем. – Асор отошёл от окна, кивнул хозяевам, скупо обронив: – Лорд, леди, – и проследовал к выходу.

Аэлла с подносом застыла посреди холла, провожая Данри и гостя полным растерянности взглядом, но ничего не сказала.

– До свидания. – Кинаро на ходу улыбнулся экономке и поспешил за герцогом.

Пока они садились, Данри пытался справиться с горечью, оставшейся после встречи, и старательно прятал взгляд от Джоргара.

– Отца слушать надо, Кинаро, – назидательно изрёк Асор, устроившись на сиденье. – Мало юбок вокруг тебя вертится? Или не знал, чья Илва дочь?

Данри глубоко вздохнул, не поддавшись на насмешливые нотки и явную провокацию, взял себя в руки и спросил ровным голосом:

– Что именно мне надо будет делать? Помимо… основных обязанностей?

– Учить её величество быть женщиной, – хмыкнул Джоргар. – Чтобы знала, как удовольствие получить, ну и доставить тоже, и себе и мужику. И чтобы не боялась постельных утех.

Кинаро тихонько хмыкнул. Задача не из лёгких, ибо девственницы обычно стеснительные и пугливые, за один вечер не приручишь…

– Она теорию хоть как-то знает? – спросил он, надеясь на положительный ответ. – Или первая ночь в темноте будет, чтобы не испугалась?..

Звучало немного грубо, и Данри почувствовал укол совести – королева же не виновата, что всё… вот так, ей тоже в какой-то степени несладко придётся. Но молчать дальше он не мог, а обсуждать с герцогом способ соблазнения неопытной Эрмеары у Кинаро язык не поворачивался. Асор несколько минут буравил собеседника пристальным, острым взглядом.