Страница 84 из 94
' М а n n i n о V. Auctoritas patrum. Milano, 1979, р. 43.
~ G en z Н. Das patrizische Rom. Breslau, 1878, $. 33; De Mar t i no F. Storia
della costituzione romana, ч. 1. Napoli, р. 125.
235
замужеством, и типа detestatio sacrorum, т. е. отказ от родовых святынь в сязи с переходом в другой род. Действительно, и Авл Геллий (XV, 27), и Сервий (Aen. II, 156) дают возможность так считать'.
Каким образом технически производилось голосование, из-за отсутствия источников точно сказать невозможно. Ясно лишь, что каждая курия имела один голос, поскольку позднее в конце Республики, когда куриатные комиции и их постановления превратились в пустую формальность, решения по некоторым делам принимались не собранием курий, а собранием 30 ликторов, представляющих их, о чем упомянул Цицерон (leg. agr., II, 12, 31). Какой-то свет на поставленный вопрос может бросить термин "suffragium". В. Маннино' обратил внимание на общепринятую этимологию слова -- от fragor, шум, громкие рукоплескания. Но он привлек ее для доказательства того, что Плутарх, сообщая о прибытии Нумы в Рим уже в качестве правителя и о последующем голосовании за него народа, спутал это последнее с простым проявлением радости со стороны народа, с громким выражением его одобрения того, что Кума стал царем. Не возражая против вывода Маннино, отметим, что и этимология suffragium, и эпизод, приведенный Плутархом, позволяют высказаться в пользу того, что голосование в комициях могло производиться с помощью крика, т. е. тем способом, который бытовал в классической Спарте и который Аристотель называл "детским". Вместе с тем Ливий (I, 43, 10) говорит, что при Ромуле и следующих царях голоса подавались viritium. Быть может, это следует расценивать как указание на изменение формы голосования, на появление большей организованности собраний.
В связи с деятельностью куриатных комиций стоит вопрос о 1ех curiata de imperio, не раз обсуждавшийся исследователями. Применительно к началу царской эпохи о нем говорит только Цицерон в трактате "О государстве" -- о внесении его последовательно Нумой (I I, 13, 25), Туллом Гостилием (II, 17, 31) и Анком Марцием (II, 18, 33). То, что Ливий и Дионисий -- главные источники сведений об истории первых царей -- молчат об этих случаях, правильно объяснил В. Маннино. По его мнению, оба автора смешали два момента, входившие в процедуру вступления царей в "должность": одобрение народом кандидатуры в цари, предлагавшейся интеррексом, и одобрение народом начала правления только что избранного царя. Следует поэтому согласиться с Маннино и в том, что Lex curiata de imperio, несмотря на анахронизм термина, действительно относится к интересующей нас эпохе, что это явление имело тогда место. Разумеется, употребление Цицероном слова "1ех" следует либо признать проявлением метода модернизации с его стороны, либо доказательством эволюции его содержания в процессе исторического развития Рима. В любом случае оно не может быть аргументом в пользу представления о том, что
' G j e r s t а d Е. I
5 Мапninо V. Op. cit., р. 41 -- 42.
236
куриатные собрания на заре царской эпохи принимали какие бы то ни было законы. Весь рассмотренный здесь материал, таким образом, побуждает нас присоединиться к мнениям Ф. Де Мартино и В. Маннино об отсутствии законодательной функции у куриатных комиций при Ромуле и Нуме. Что же касается названного выше свидетельства Дионисия о том, что решения сената подвластны народу, то его можно понимать как своего рода утверждение сенатских постановлений или как принятие рекомендаций сената куриатными комициями. Было ли это постоянной практикой, можно выяснить, рассмотрев деятельность сената.
Сенат сопровождал всю историю Рима от его истоков и на протяжении своего долгого существования менял свою сущность и свой социальный состав. Именно это обстоятельство и обусловило объяснение слов "сенат"; "сенаторы" эрудитами эпохи Империи. Фест дал бесспорную этимологию: "senatores а senectute" -- и отнес их появление ко времени Ромула. Как собрание старцев, учрежденное Ромулом (тй~ уеро~тою св~Яр~о~), охарактеризован сенат Дионисием (П, 13) . Плутарх, объясняя слово "сенат", сообщил, что оно означает совет старейшин (R., XIII): "6 p~v ouv ое~йто~ атрехй~ уероюо~а~ щра'.vei". О многозначности термина "сенат" рассказал Авл Геллий (М. А., XVIII, 7, 5): "Сенат говорят и о месте, и о людях". Что касается места, чо это -- место собраний сената, имевШее, кроме того, и специальный термин для своего обозначения, а именно senacula. Это слово тоже нашло объяснение у Феста: их "в Риме три, в них обычно происходят заседания сената". Одно -- там, где во времена составителя словаря находился храм Конкордии (между Капитолием и Форумом), второеу Капенских ворот, третье -- по соседству с храмом Беллоны. Последнее место -- на Марсовом поле, бывшем за пределами возникавшего при первых царях города и, значит, далеко за пределами рассматриваемой эпохи. Наиболее раннее помещение из названных, судя по перечислению и местоположению, -- на границе Капитолия и Форума. С глубокой древности сенат собирался также в Гостилиевой курии, которая существовала еще во времена Варрона, по всей вероятности на том же месте, где была возведена впервые, поскольку сооружение ее приписывается третьему царю -- Туллу Гостилию. Эта курия служила местом обсуждения светских дел (Varro, 11, V, 155) . В более раннее время, по-видимому, специального помещения для сенатских заседаний не было. В поэтической форме это выражено Проперцием (IV, 1, 11 -- 14):
Где заседает сенат в окаймленных пурпуром тогах,
Там собирался старшин попросту, в шкурах совет.
Сельский рожок собирал на сходку древних квиритов,
Сотня их всех на лугу и составляла сенат.
Можно думать, что первоначально patres, бывшие сенаторами, собирались на Палатине, т. е. там, где и обитало древнейшее ядро римского населения до латино-сабинского синойкизма.
Все античные авторы единодушно называют число ромуловых се-
237
наторов. Нам уже приходилось останавливаться на этом вопросе в другой связи. Напомним, что сначала их было 100 человек, а после объединения римлян с сабинянами число сенаторов удвоилось. Источники не дают оснований полагать, что в доэтрусское время эта цифра дошла до 300. И дело даже не в умолчании античных авторов, и даже не только в утверждении, что при Тарквинии Приске сенаторов стало 300 (Liv., I, 35, б; Dionys., III, б7, 1; Zonar., VII, 8), а в том, что число сенаторов должно было соответствовать числу родов. Это положение, вошедшее в науку нового и новейшего времени, обязано своей прочности не только этнографическим аналогиям и историческим параллелям, но и упомянутым выше интерпретациям древних писателей, а именно: "сенат" -- "совет старейшин", "сенаторы" -- от "старости>. Важное в этом отношении исследование было недавно проведено В. Маннино '. Скрупулезно собрав и проанализировав материал источников, он показал для времени латино-сабинских царей идентичность терминов "patres auctores" и "senatores", т. е. сената в целом. Слово "pater" имеет социальное значение. Это -- главы фамилий, но именно больших патриархальных семей, из которых состоял род. Показательно, что на это обращено внимание именно у позднеантичных авторов, писавших в условиях развитого рабовладельческого общества, когда требовалось уточнить значение многих известных, но обогащенных новым содержанием терминов. Фест разъясняет разницу между parens и pater, а в Веронских схолиях к Энеиде говорится о различиях между genitor и pater. Из этих текстов выявляется юридический аспект термина "pater" и вместе с тем более широкая социальная общность, которую представляет pater по сравнению с genitor и parens, относящихся к структуре малой семьи, укрепившейся ко времени написания словаря Веррия Флакка и схолий к Вергилиевой поэме. Реальное существование института старейшин и совета старейшин относится к периоду первобытнообщинного строя и к периоду его разложения, когда гентильная организация сильна и составляет социальный базис общества, что, как мы видели, имело место в ромулово время.