Страница 76 из 94
Весь рассмотренный здесь материал позволяет с учетом новых данных дополнительно подкрепить и конкретизировать ранее аргументировавшееся нами положение о формировании римской civitas не непосредственно из разлагающихся родовых общин, а из общин соседского типа". Эти территориальные общины, появляясь, существовали вместе с родовыми как в пределах растущего без строго фиксированных границ Рима, так и на ager Pomanus, т. е. на завоеванных, лежащих за пределами города, разделенных между римлянами землях, и в первых римских колониях. Так вместе с ростом Рима образовывалась и его сельскохозяйственная округа. Косвенным указанием на это служит передаваемая Дионисием (II, 28) легенда об учреждении Ромулом нундин: на 9-й день сельчане сходились на агоре ради торговых дел. В остальное же время все римляне оставались каждый при своем деле, кто в городе, кто в прилежащей сельской местности. Оба этих компонента составили затем территорию римской civitas. Ромулов Рим обозначал истоки процесса складывания ее территориальной основы.
6" См.: М а я к И. Л. Проблема генезиса римского полиса.-- ВДИ, 1976, Мо 4, с. 43-55.
213
С учетом уточненного представления о существовании коллективных форм землевладения как в пределах гентильных, так и соседских общин следует обратиться к рассмотрению важного мероприятия Ромула -- о наделении римлян участками по два югера.
Выше отмечалось, что, начиная с пользовавшихся азилем, римские иммигранты принимались в "гражданство". Принятие в общину означало и доступ к земле, что распространялось и на 'клиентов. Это положение прекрасно иллюстрируется известным примером переселения в Рим Атта Клавза (Dionys., V, 40; Plut., Popl., XXI; Suet., Tib., I, 1). Если сам родовладыка получил 25 югеров, то остальные главы семей -- по 2 югера. Видимо, эта надельная норма была традиционной со времен Ромула. В длительной дискуссии о характере bina iugera нам представляется справедливым мнение В. И. Синайского69о подушном его характере. Однако согласиться с его утверждением, что 2 югера были непременно пахотной землей, невозможно. Этому противоречит безусловное определение bina iugera в качестве heredium (Varro, rr, I, 10, 2) и разъяснение Плиния Старшего (И.Н., 19, 4, 50), что heredium -- это hortus. Вероятно, такой участок мог быть в городе садом-огородом, а за его чертой -- пашней. О разном использовании таких участков справедливо говорил еще Моммзен. В свете интересующей нас проблемы важно отметить, что bina iugera, как показывает случай с родом Клавдиев, существовали внутри родового землевладения, применялись в качестве надельной нормы на родовой земле.
Однако нельзя забывать, что с развитием производства росла дифференциация внутри родов. О появлении безземельного населения дошли до нас немногочисленные, но настойчиво повторенные сведения. О недовольстве не получивших от Ромула земли новых граждан говорят Дионисий (II, 62) и Плутарх (XVI). Этот эпизод интересен и тем, что показывает практику распределения земли не обязательно по гентильным подразделениям. Как правило, в источниках сообщается о наделении землей "находящихся в трудном положении", "граждан" (Dionys., II, 62; Plut., R., XVII; N., XVI) или "воинов" (Plut., R., XXVII), что предполагает и отдельных людей, а не исключительно родовые коллективы. При этом, судя по приведенным данным, речь идет не о чуждых родовым единицам людях, а о "гражданах", "воинах", т. е. о контингенте, подлежащем власти родовых владык. Известие Плутарха (R., XXVII) о том, что Ромул раздавал земли по собственному усмотрению, не считаясь с сенатом, устойчивая традиция о недовольстве патрициев первым царем, вплоть до организации его убийства, подтверждает высказанное предположение. Видимо, родовая знать не мирилась с потерей монопольного распоряжения земельными богатствами, с вмешательством царя в родовые аграрные порядки.
Но как именно Ромул осуществлял раздачу земли людям, принадлежащим populus, т. е. входящим в число гентильных объединений, но не обеспеченных землей? Ответ на это и дает традиция о bina iugera Вероятно, сложившаяся уже при Ромуле, а может быть, ко
~' См.: Сии ай с кий В. И. Подушный надел..., с. 58.
214
времени Ромула, практика выделения из родовой земли участка в 2 югера на каждого взрослого мужчину была перенесена на распределение царем земли из общего фонда, принадлежащего всему populus, полученного благодаря завоеваниям. Выше уже было показано, что на площади ager Romanus складывались деревни с сельскохозяйственной округой, населенные не только, а порой и вовсе не родственниками. Словом, bina iugera стали при Ромуле нормой подушного надела как в родовых, так и в соседских общинах.
В научной литературе неоднократно обсуждался вопрос о причинах установления столь незначительной в количественном отношении земельной нормы. Применительно к рассматриваемому времени, как нам кажется, правы те исследователи, которые обращали внимание на высокий удельный вес в римском хозяйстве скотоводства, что делало сад или пашню не единственным источником существования людей. Но имели значение и небольшие размеры всего ager Romanus. Не случайно ведь позднее (Нибур считал, что при Сервии Туллии, а Швеглер -- с начала Республики; в любом случае не ранее VI в. до н. э.) традиционный надел стал семиюгеровым (Plin., N. Н., XVIII, 18). Это могло произойти только потому, что площадь римских владений при Сервии настолько расширилась, что составила 16 или 17 сельских триб, а в начале существования Республики еще возросла за счет присоединения территорий, составивших 2 трибы, Крустумину и Стел- латину.
Двухюгеровый надел был, как уже неоднократно отмечалось, наследственным владением. Поскольку введен и, так сказать, узаконен он был в архаическую пору, когда еще преобладали родо-племенные устои в жизни Рима, когда наделялись им члены трех родовых триб, подведомственных зорко охранявшим родовые порядки родовладыкам, частнособственнического характера он иметь не мог. Прав Г. Диошди, подчеркивавший отсутствие необходимых экономических условий для возникновения частной собственности на землю, а потому и потребности в ней в Ромулову эпоху.
Что касается способа распределения наделов между членами коллектива, можно думать, что это была жеребьевка. Ведь таким образом осуществлялось наделение землей колонистов на протяжении всей эпохи Республики и ветеранов в императорское время. Показательно и замечание Цицерона (de оН., I, 7, 21) о том, что частная собственность на землю может возникать из общей на основании жребия. Есть и более конкретные данные в источниках, касающиеся эпохи Ромула. По словам Дионисия (II, 7), первый царь поделил всю землю на 30 равных клеров для фратрий, по жребию же он распределял землю между колонистами, посланными в отобранные у антемнатов и ценинцев районы (II, 35). Жеребьевка была обычным способом наделения землей, согласно Дионисию (II, 35; 54; 55), и у соседних побежденных Римом общин.
Итак, в результате исследований аграрных мероприятий Ромула оказалось возможным показать сосуществование родовых и соседских общин в архаическом Риме с соответствующими формами коллектив-
215
ного землевладения или, вернее, земельной собственности, а также констатировать появление наследственных двухюгеровых участков в рамках обоих типов общин. Это позволяет уловить динамику развития земельных отношений от коллективных к частным, зарождение в недрах коллективной собственности частных владений, при безусловном господстве первых над вторыми.
Сосредоточимся теперь на периоде правления Нумы. В настоящее время деятельность Нумы, как уже говорилось ранее, признана в науке в основных чертах исторически достоверной, что позволяет допустить историчность самого царя. Находка Бартоли7О свидетельствует в пользу верности предания в главном, что характеризует образ Нумы. Ведь Нума обрисован в традиции как упорядочивший культы и религиозный календарь. В древнем обществе обычно наиболее прочно удерживаются в памяти религиозные установления. Для Рима с его коллегией понтификов, созданной, согласно преданию, Нумой, ведавшей религиозным календарем и положившей начало анналистике, это особенно характерно. Подкрепленная раскопками историчность сакральных установлений Нумы подводит базу под достоверность его деятельности вообще. Другое подтверждение этому нашел Э. Перупци7'. Исследуя вопрос о книгах Нумы, он подметил, что Ливий (I, 20, 5), передавая их содержание, воспроизводил какой-то архаический текст, даже заимствуя некоторые выражения. В словах Ливия "exscripta exsignataque", относящихся к предписаниям Нумы, Э. Перуцци справедливо видит обозначение официальной копии древнейшего оригинала. Если иметь в виду доказываемую Перуцци письменную фиксацию традиции о деятельности Нумы, современную его правлению, представление о ее достоверности можно считать в высокой степени подкрепленным.