Страница 75 из 94
От античности идет еще одна этимология слова "паг". Фест (pagi) производит это слово от "источников", говоря, что в пагах пользуются одной и той же водой. Сервий (Georg., 2, 381) поясняет это определение, говоря, что жители пагов, пьющие из одного источника, тоже получили название a~o' тй~ л~1уй~. Этимология выглядит искусственно. Но любопытно, что паг понимается как территория, принадлежащая какому-то коллективу. Быть может, этот плод греческой "учености" был принят латинскими авторами именно потому, что соответствовал действительным представлениям о паге как о принадлежности сначала родовой, а потом территориальной общины. В результате этой эволюции и деревни, и паги приобрели черты территориальной общинной организации, возглавляемой каждая своими магистрами, о которых.
210
упоминает Фест, (vici) со своими советами и собраниями, о которых говорит Цицерон (pro domo, 74) как об установлении предков.
Рассмотренный материал позволяет сказать, что греческая историография содержит, с одной стороны, представление о паге как о возможной земельной собственности родов, по каковой получили названия курии, генетически с родами связанные, а с другой стороны, как о сельской территории, уже не связанной с родами. Можно думать, :что эти представления относятся к разным временам. Первое -- не позднее Ромула, второе -- вероятно, уже утверждается при Ромуле и существует при Нуме.
Римское население обитало как в собственно Риме, так и в при.легающей сельской местности. При этом римская территория, как в Риме, так и вне его, включала в себя и pagi, и vici. Вполне соглашаясь с положением Де Мартино 64, принятом и Де Франчиши ", о том, что первоначально паг был принадлежностью рода, нужно сказать, что поскольку поселением внутри пага был vicus (или ряд vici), то и он был первоначально родовым поселением. Иначе говоря, в vicus жил род или часть рода. Стало быть, первоначально оба термина были приложимы к территориям родовых коллективов. По общепринятому в науке мнению, латинский vicus эквивалентен греческому о~хо~, обозначающему столько же дом, сколько и жилье вообще, т. е. не один только дом. Оба этих слова сближаются со славянской весью, что значительно больше, чем дом, так как обозначает поселение или деревню. И если pagus принадлежит роду, vicus- -- по крайней мере части его, то domus соответствует familia. Уже сам ряд названных -терминов указывает на социальную эволюцию, в процессе которой происходило и изменение их содержания в том смысле, что под пагом во время Ромула следует понимать территорию, где проходила производственная жизнь не обязательно родовых коллективов, но и сосед-ских общин; под vici -- не только поселки родственников, но и соседские поселения в виде деревни или городского квартала, как впослед.ствии domus будет жилищем не большой патриархальной, а индивидуальной малой семьи.
Важные сведения содержатся в сообщениях древних авторов об cger Pomanus. Земля, как было выше замечено, при Ромуле и следующих царях расширялась путем завоеваний. Обычно у побежденных противников отторгалась 1/3 земли в пользу римлян, которая шла .либо на раздел, либо обращалась в общественное поле. Так, Ромулу приписывается захват земли у антемнатов и ценинцев (Dionys., II, 35; Plut., Я., 17), у камерийцев (Plut., Я., 24), два захвата земли у Фиден (Dionys., II, 54; 55;, Plut., P., 17, 23), захват у вейентов области Семи пагов. Независимо от достоверности этого сообщения Дионисия повторенного Плутархом, относительно названия места, сам факт, вероятно,
"De M art i no F. Op. cit., р. 9 -- 10.
'~' De Fr an c isc i P. Primordia..., р. 162.
211
отражает реальную тенденцию к экспансии со стороны Рима с целью получения земли. Тот же Дионисий (II, 16), рассказывая о третьем законе Ромула, сообщает, как о правиле, о высылке в покоренные полисы клерухов, что подразумевает захват вражеских земель.
Побежденный город обычно принимал римских колонистов -- Антемна и Ценина (Dionys., II, 35), Фидены (Dionys., II, 53; 54). Вместе с тем жители этих городов переселялись в Рим: камерийцы и, вероятно, вейенты, и те и другие распределенные по фратриям (Dionys., II, 50; 55); фиденаты, крустумерийцы, антемнаты (Plut., R., 17), латины при Анке Марции (Cic., г. р., II, 18, 23); альбанцы при Тулле Гостилии (Liv., I, 30, 1) и т. д.
Выселялись в колонии, по-видимому, -нуждавшиеся в земле люди из числа populus, что косвенно свидетельствует о дифференциации внутри родов. Ведь именно об этом контингенте должна была заботиться складывающаяся гражданская община, ограничивающая количество своих членов с помощью колонизации. Но в таком случае колонисты, оторвавшиеся от своих родо-племенных подразделений, вряд ли сохраняли компактные, основанные на родственных связях, единицы. Зато они безусловно селились в одном месте с другими бывшими римлянами, как это делали их потомки, именовавшие свои поселения привезенными из Рима привычными названиями. Уже это обстоятельство способствовало созданию в колониях, т. е. в окружающей Рим среде, селений соседского характера. В основе этого процесса лежали глубинные социально-экономические сдвиги, о чем свидетельствуют, в частности, развитие ремесел, рост разделения труда, стремление римлян к привлечению дополнительной рабочей силы, т. е. появление рабства (Dionys., II, 28; 55; Plut., N., 23).
При Тулле Гостилии и Анке Марции в состав populus попадала лишь знать новых иммигрантов, как это убедительно доказано Ф. М. Нечаем". Можно думать, что в начале царской эпохи число вновь прибывших в Рим было меньше числа выезжавших из него колонистов, хотя переселенцы в этот период обычно все принимались в родовую организацию Рамнов, Луцеров и Тициев (Cic., г. р. II, 7, 13; 18, 33; Liv., I, 8, 6; 11, 2; 4 -- 6; 30, 1; 6; 33, 2; 5; Fest., Aurelii; Dionys., II, 13; 15; 37; 46; 50; 55; Plut., R., IX; ХХ; 14., VIII; XXI; Тас., A
" См.: Н е ч а, й Ф. М. Обр~азо~ван~и~е Р~имокого государства,, с. 88 -- 91.
'" Р er u z zi Е. Aspetti culturali del Lazio primitivo. Firenze, 1978, р. 147.
212
нисий. Он объясняет привлечение в Рим новых поселенцев желанием Ромула "увеличить силы римлян и уменьшить у периойков" (II, 15). Самым же важным, однако, представляется то, что, за исключением тех, кто на первых порах воспользовался азилем (т. е. безвестных и безродных), новые римляне имели на старом месте свои клеры (Dionys., II, 35; Plut., R., XVII), которые за пределами Рима, разумеется, сохранялись за ними. И в Риме эти иммигранты получали участки для жилья и погребений, как это видно на примере сабинских пришельцев Аврелиев (Fest., Aurelii) и Клавдиев (Dionys., V, 40; Plut., Popl., XXI; Suet., Tib., I, 1; Fest., Aurelii). Такого рода перемещения смешивали население и на территории самого Рима, выражая и одновременно углубляя, процесс распада родового строя.
От эпохи первоначального Рима донеслось эхо о разделе царями земель из фонда ager publicus, отводившихся не под колонии, а остававшихся ager Pomanus в чистом, так сказать, виде, т. е. в сельскохозяйственной округе, которая составит со временем хору римского полиса. Так поступал Ромул, стремясь сделать своих товарищей и воинами, и земледельцами (Dionys., II, 28). Наделялись землей неимущие, безземельные (Dionys., Ц, 62; III, 1; Plut., P., 23). Обычно именно такие люди теряют связь с родом. На новой земле они живут деревнями вне зависимости от родственных уз в качестве adfines. Это слово обозначает не только свойственников, но и confines, т. е. соседей. Об adfines Фест говорит, что это -- либо соседи по полям, либо связанные через кровное родство люди. В определении Феста, думается, нашел отражение переход пага из округа, принадлежавшего родичам, в территорию соседских общин, а может быть содержится намек на воспоминание о совмещении разного, т. е. родового и соседского типа общин на общей территории.