Страница 11 из 111
- Да! Доброе дело! - караванщики одобрительно шумели. - Такого лакомого мяса мы никогда не едали.
- Вот, в жизни не знал, что медведи такие вкусные, - чернобородый Никодим хвалил кулинара больше всех.
- Можно подумать они медведей каждый день употребляют, - путешественник размышлял, вспоминая про похлебку, которую предложили уму вечером.
- Ну, что? - Прохор насытившись мясом, подсел поближе к путнику. - По лесу бегал всю ночь - как волк? Али под кустом спал?
- Да на медведя ходил! - охотник опять начал оправдываться, готовый заново повторить свой "правдивый" рассказ. - Всю ноченьку ноги по кустам бил! Глаз не сомкнул.
- Может, вспомнил чего? - Коробейников хитро посмотрел на гуляку.
- Вспомнил, но немного... - странник процедил настороженно после паузы. - Вспомнил, как зовут меня.
- Ну и как? - торговец сразу же оживился.
- Алексей. Фамилия - Воронцов.
- Слушай, Ляксей, который Воронцов, - Прохор немного подумав, запел свои песни. - А не того ли ты Воронцова сын, который с пьяну баржу на Москве реке утопил?
- Нет... у меня вроде в Москве, знакомых и родственников, - Рязанцев произнес неуверенно.
- Ну, не знаю... Не знаю, - Прохор потер подбородок. Он поднялся и обошел кругом попутчика. Осмотрел его в анфас, в профиль. Задумался. Почесал затылок. - Не кручинься, паря... В Москве Воронцовы-то все на виду. Фамилия - ой, какая известная. Тут надо подумать, крепко подумать, что ты за птица.
***
Низкое вечернее солнце пробивало мелкие слюдяные оконницы, расцвечивало их переливами красного, бурого, зеленого, серого. Переливистые лучи мазали потолок и стены случайными пятнами. Блики и волны света искажали очертания, скрадывали размеры.
Уже больше часа Прохор и Алексей сидели в придорожной харчевне, в которую зашли поужинать, остановившись на ночлег. До Москвы осталось менее суток езды. Ночевать в поле путешественником не захотелось, поэтому они решили устроить трапезу и переночевать в нормальных условиях. Путники успели поесть, попить и сейчас вели разговоры на разные отвлеченные темы. Правильно будет сказать, разговор вел Прохор. Алексей молча сидел и угрюмо слушал повествования о "раздольной купеческой жизни". Молодецкое состояние вернувшееся к Рязанцеву "кипело" и будоражело кровь. Оно бурлило и требовало от вояжера размаха, событий. А тут... кроме скучных, медлительных, заунылых рассказов о знакомых Коробейникова, ничего глобального больше не происходило.
- Драку бы кто-нибудь устроил, что ли? - Алексей с тоской посмотрел по сторонам. - Всё хоть развлечение, в этом забытом богом месте. - Странник потянулся. - Я даже готов помочь местным приятно провести время. - Он сцепил пальцы на руках. Выгнул ладони. Потянулся. Подвигал плечами. Покрутил головой. Оценивающи посмотрел на широкие лавки и тяжелые деревянные столы, на пузатых дубовых ножках, одиноко стоявшие вдоль стен. Решительно вздохнул и с интересом начал рассматривать посетителей харчевни. Слевой стороны, у стены гости ели, пили. Объяснялись между собой лишь в случае крайней необходимости - передать, что или подвинуть, да и то вели переговоры больше мычанием. В этом месте харчевни двигались челюсти, чавкали рты, хрустели кости, сыпались крошки, проливалось питье - в безмолвной решимости едоков чудилось ожесточение.
Справо от него люди напротив громко галдели, смеялись, переглядывались, снова срывались в хохот, глядя на веселые лица своих товарищей.
Внезапно у Рязанцева сильно зачесался левый кулак. А потом ещё сильнее правый.
- Ну, вот и народная примета... К мордобою и деньгам! - Путник вскинул голову, внимательно осмотрел барную стойку. Перевел взгляд на соседние столики. - Даже кому-то крупными купюрами достанется. Вон, как раз - два здоровых мужика сидят. Лыбяться и пьяными глазами на всех смотрят. Видно тоскливо им как и мне... А душа требует праздника! Так, нужно срочно создать им какое-нибудь развлечение.
Алексей повернулся в сторону незнакомцев. Внимательно осмотрел их. Оценил возможности бойцов на силу, умение, алкогольное состояние. - То, что нужно... - странник принял решение и начал подыматься. - Нужно кому-то срочно от кого-то передать "пламенный привет". Вот, например от того "бугая" мирно спящего за столом. Да! Нельзя столько "принимать на грудь". Тем более перед дракой. Хотя... Нет! Двое на одного - это не интересно. Не по-спортивному, - затейник остановился на половине пути. Снова уселся на табурет. - Как-то мелковато. Жаловаться потом начнут... - поединок не засчитают... Скажут - подстроено. Ладно - пусть скучают дальше!
Скиталец перевёл взгляд на входную дверь. Оценил её надежность. Поглядел на присутствующих у противоположной стены харчевни.
- Лучше, тому... Задиристому помещику. Который с охраной сидит у окна, - забияка принял новое решение. - Как он на всех вызывающе смотрит! Как орет на крестьян. А что? Устроить революцию. Выступить за обездоленных. - Алексей задумчиво почесал нос. Глубоко вздохнул и медленно выдохнул воздух. - Не... Дворянство обидится. Крестьянство не поймет. А мне потом придется декреты писать, землю делить... А оно мне надо?
Неудачливый балагур повернул голову в другую сторону и начал оценивать галерку заведения.
- Интереснее всего будет привлечь к разборкам, вон ту, группу ребят - бандитской наружности. Они сидят в самом углу и подозрительно сильно шумят? Музыка громко - гусляр надрывается. Ироды! Совсем несчастного парня загоняли. А можно вести себя потише? Вояжер встрепенулся. Довольно потер ладонью колено. Радостно сжал кулаки. - Да!... И время уже ближе к одиннадцати. Никакого соблюдения норм соц. общежития. А бабушки соседки с верхних этажей уже жаловались... И сосед снизу заходил. Стучат грит по полу - нехристи. Люстра от них вместе со шкафом шатается... Жизни от изуверов - никакой.
- Решено! С них и начнем! - "Борец за порядок" поудобнее уселся на табурете. Положил ногу на ногу. Начал барабанить пальцами по столу. - Подойду как всегда... Мило улыбнусь... Скажу вежливо... Молодые люди, а вы знаете... Вон, тот, "скромный юноша в роговых очках", мирно дремлющий от усталости за "партой" назвал вас "безобразниками и фулюганами". И более того всех ваших друзей, знакомых и родственников сравнил с лошадиными какашками. - Рязанцев улыбнулся мило, по-доброму, про себя. Вот, так - всё просто...
Алексей мысленно получив все разрешения и согласования от контролирующих органов и организаторов боёв без правил, прислушался к разговору несчастных жертв. Осталось только найти повод, чтобы подойти и начать склоку.
Прохор отвлек "мирного" посидельца от разработки "гениального плана".
- Что-то ты не весел, Ляксей? Али вино тебе кисло? Или еда не по нраву? Может быть ещё, что? Хочешь, гусляра позову? Песнь споет душевную, - купец попытался разговорить Рязанцева.
Да, драка на время откладывалась...
- Ну-у, иди... Зови, - путник произнес с кислой физиономией убитого скукой и нарзаном страдальца.
Через долгие пять минут откуда-то из-за соседних столов "выплыл" гусляр. Музыкант не торопясь скосил глаза на икону божьей матери, освещенную желтоватым огоньком лампады, прошептал несколько слов молитвы, перекрестился, покашлял в кулак, выбрал свободное место напротив путников, сел и затянул жалостливую песнь. Она была не то о вещем Олеге, не то о князе Игоре, не то еще о каком горе - злосчастье от которого все "благополучно" погибли. От такого пения у путешественника заныли зубы. И в носу зачесалось так, что захотелось чихать.
- Слушай, Прохор, а повеселей в его репертуаре - ничего нет? Ну, там... Тили-тили? Трали-вали?