Страница 18 из 19
Во время Амурата Четвертаго прилучилося, яко в три часа едва не весь погоре Константинъград, паче же с величайшими здании, ибо жестокий ветр востал бяше, и егда бы сам султан не послал угашати дворовых своих [которыя с десять тысящ топоров имеют, и обсекоша вся здания около, яко не возможе огнь итти пожаром], то бы досталося и сараю султанскому.
И того ради, жалеющи султан тщеты общаго народа, повеле все врата в сарай свой отворити, дабы свободно было внити всякому хотящему, и тамо давашеся им ядение по три дни, и коемуждо своею рукою давал по червонному золотому.
По трех же днех объезжающи погорелище, вопрошаше купцов, яко много ли в том тщеты им учинилося? Тии же поведаша ему, яко множае, нежели четыре милиона червонных золотых. И печаловашеся о том зелно, и повеле всем хотящим здания чинити в лесах своих заповедных леса сещи ко строению три лета, кроме всякаго даяния пошлины.
Такожде повеле и купцом плавания творити без пошлин три лета, и дабы ни единаго погорелаго повлачили на суд чрез три лета ни в каких долгах его. К тому еще множество кирпичю роздаде, по неколику тысящ на господина роздающи. И чрез целый месяц свободно бяше, всякому ходити в сарай милостыни ради к султану, ея же без желения на кийждо день неизреченное множество роздаваше.
Такожде повеле, дабы все суды по морю ходящия служили требованию общаго народа, всякия вещи к созданию возящи морем, и людей чрез Галату ч без найму превозити. И таковым его искусным и милосердым призрением в три лета весь град построился изряднейши, нежели прежде было.
От сего всего кийждо может познати богатство, можность и силу онаго мучителя, его же себе нелегко ставящи, господа Бога молити достоит, дабы стерши вознесенную его гордыню, благоволил дати свободу народом христианским, под жестоким яремом его озлобляемым.
Славному же нашему славенскому народу, иже близ его обитаем, изволил дати мудрость, мужество и единоволное согласие со всеми христианы, елико изряднейше с ним за славу и честь креста своего святаго поступати и одержати при благословении его благосчастныя победы: еже буди, буди!
Преложено от славенополскаго языка во славенороссийский язык Андреем Лызловым. Лета Мироздания 7195-го месяца ноемвриа.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Е. В. ЧИСТЯКОВА
БИОГРАФИЯ А. И. ЛЫЗЛОВА
А. И. Лызлов происходил из рода служилых дворян. Младшая ветвь рода Лызловых ведет свое начало от дворянина Софония Меньшого (XVI в.). Его младший сын Елизарий был прадедом Андрея Ивановича, дед - Аввакум-Федор - служил воеводой в Старой Руссе (1631), Муроме (1635), Можайске (1640), был составителем переписных книг в Арзамасском уезде (1646). Остальные потомки Софония Меньшого являлись также служилыми людьми; они были воеводами в Калуге, Смоленске, Устюге Великом, на дозорных засеках.
Отец А. И. Лызлова - Иван Федорович Лызлов - в 1662 г. служил на крымских "засеках" полковым воеводой и получил чин стряпчего, был воеводой в Юрьеве-Польском. В 1673-1675 гг. он занимался межеванием земель Троицко-Сергиевского монастыря в Серпейском уезде. Некоторое время был полковым и осадным воеводой в Нижнем и Верхнем Ломовых. 1679 год застает его в Путивле. В 1680 г. он - судья в Казанском и Поместном приказах, а в 1683 г. получает чин думного дворянина и назначается патриаршим боярином. Об этом послужном списке мы узнаем из его родословной, поданной в Посольский приказ в связи с ликвидацией местничества 1. Близость к Патриаршему разрядному приказу и Чудовской библиотеке, очевидно, позволила Ивану Федоровичу дать хорошее образование своему сыну Андрею: он был начитан в русской истории, знал польский и латинский языки, знаком со строительным делом.
17 августа 1684 г. сам патриарх Иоаким отпевал усопшего И. Ф. Лызлова в церкви Введения на Хлынове.
Андрей Иванович Лызлов родился предположительно ок. 1655 г. Поскольку 16 июня 1670 г. (по другим данным - в 1668 г.) он уже был зачислен жильцом из недорослей, но к службе он был готов только к октябрю 1670 г. "На коне с саблею в саадаке" его сопровождало трое вооруженных слуг. В 1675 г. он получил чин стряпчего, а через два года переведен в стольники.
В это время разгорелась борьба с турецко-крымской агрессией на юге. Главный удар был направлен на укрепленный г. Чигирин. Лызлов в специальном челобитье (грамоте) попросил командование перевести его из полка князя Г. Г. Ромадановского в стоявший в Путивле полк князя В. В. Голицына, где служили его "сродичи". Таким образом, Лызлов участвовал в Чигирском походе 1677 г. и мог на практике постигнуть образ врага - армию янычар.
Очевидно, тогда же и зародился у него интерес к истории Крыма и Турции. Общение же с просвещенным князем Василием Васильевичем Голицыным, у которого даже в походе была, вероятно, с собой небольшая библиотека, пробудило у нашего героя желание многое прочитать, а кое-что и перевести.
В следующем, 1678 году, а затем в 1679 г. мы застаем А. И. Лызлова товарищем полкового и осадного воеводы в Верхнем и Нижнем Ломовых в Пензенском крае, где в качестве воеводы служил его отец. На этом хлопотном месте отец и сын проработали вместе свыше восьми месяцев.
Несмотря на то что А. И. Лызлов был уже и в боях, сидел и на воеводской должности, поместий и вотчин он не имел и служил с отцовского "жеребья", как тогда говорили; всего за И. Ф. Лызловым числилось 48 дворов крестьян, за сыном же и в 1681 г. не было "ни единой чети" земли. Но вскоре он, видимо, был поверстан землей (600 четей) и денежным окладом в 30 руб. Дальнейшее упоминание о Лызловых встречается в источниках как раз в связи с протестом крепостных крестьян. Во время Московского восстания (1682), в самое смутное время, их крестьяне Сныткины, возвращенные из числа путивльских стрельцов, и "жившие для работы в Москве", "собрався с воровскими многими людьми, приходили к отцу ево на двор и хотели убить ево до смерти, и дом их разорить". Сам же А. И. Лызлов в это время участвовал в шествии Софьи и Голицына в Троице-Сергиев монастырь. Позже, воспользовавшись отъездом А. И. Лызлова на службу в Крымский поход, один из Сныткиных, "разоря дом ево и, пограбя многие пожитки, с двора у него ушел" и решил, "отбывая своего крестьянства воровски, будто оне ему не крепки", выхлопотать в Разрядном приказе отпускную грамоту. Дело (в 20 листов) было передано в Малороссийский приказ и только через год А. И. Лызлов добился возвращения бунтарской семьи Сныткиных 2. Этот эпизод рисует обстановку в Москве во время двоецарствия, а также накладывает штрихи на социальный облик Андрея Ивановича Лызлова, дворянина и крепостника.
Но, будучи в Москве, А. И. Лызлов, очевидно, не только пекся о своем дворе и крестьянах, но и упорно работал над будущей книгой. Для него были доступны материалы и патриаршей ризницы, где служил отец, и дом фаворита царевны Софьи В. В. Голицына, и монастырские библиотеки. Лызлов даже подменил своего товарища (А. М. Таузакова), чтобы продлить пребывание в столице (1683 г.). Он делал выписки из сочинений князя А. И. Курбского, посланий к нему Ивана Грозного, переводил отдельные главы из "Сарматии Европейсской" итальянца А. Гваньини, из первой книги "Хроники" М. Стрыйковского. Так, в одном из исторических сборников после заголовка к "Хронике" М. Стрыйковского говорится: "Ныне же переведено от славенопольского языка во славенороссийский язык трудом и тщанием Андрея Лызлова, стольника его царского пресветлого величества, лета от сотворения мира 7190, от воплощения же слова божия 1682, месяца марта" 3.
Подготовительная работа шла и позже. Непосредственно перед участием в Крымских походах А. И. Лызлов познакомился с книгой польского ксендза, писателя и историка Симона Старовольского "Двор цесаря турецкого", напечатанной в Кракове в 1649 г. В 1686 г. Лызлов закончил перевод этой книги на русский язык. Об этом есть приписка в нескольких списках "Скифской истории". "Переложено от славенопольского языка во славенороссийский язык Андреем Лызловым лета мироздания 7195-го, месяца ноемврия", т. е. в ноябре 1686 г. 4