Русь эзотерическая

И вот, он толкнул его, и Арей вмиг оказался внутри костра. Вначале он боялся слишком большого контроля ситуации своим разумом, осознания её, того, что он не был, как другие, в состоянии транса... И потому, могло и не выйти безопасного пребывания на костре. Действительно, он почувствовал сильный жар. Но потом понял, что это что-то сгорает в нём самом, внутри его сознания, но не испытал ожога телесного. Будто бы что-то из его духовного, а не физического тела сгорало на костре, что-то ненужное и временное. Но вот мгновенно, не успев вызвать боль, сгорела, как целлофановая, и его телесная оболочка. Она оказалась тонкой и незначительной. И энергия пламени болезненно, но не губительно, очищающе, но не вредоносно пронзила насквозь тело его духа. Арей понял, что нет ничего страшного в мире. Никогда с ним не произойдет ничего ужасного, если он будет твёрд духом. Просто не сможет произойти.

На этом месте сон закончился. Потом он лежал, проснувшись, на каменистой и влажной земле, в центре круга, выложенного белыми камнями, почти что в позе витрувианского человека.

"Тело - всего лишь оболочка", - подумал он и теперь, припоминая ощущения сна. Арей всегда знал это, но теперь ещё как бы и ощущал. Получил новое, лично испытанное, подтверждение. Он имел все ощущения человека, только что сгоревшего на странном костре...

Арей, всё так же сидя на Скале, наблюдал дальнейшее вставание солнца над горами. И, казалось, вдыхал с каждым вдохом красоту окружающего мира, в новизне ощущений. Потом на него нашла грустная задумчивость. Он рассматривал растущие под его ногами растения: чабрец, дикий лук, а чуть ниже по склону - желтые, крупные цветы незнакомого колючего растения.

Глядя вниз, на лагуну, и созерцая самые далёкие отсюда, кажущиеся синими, горы, он задумался о том, кто он здесь, на этой разнесчастной планете, зачем он здесь, и, главное, что теперь вообще делать?

Социум, город - как-то выживали его из себя, выталкивали, изрыгали, как ненужное миру существо. Да, всем тяжело, да, жить стало совсем невозможно. Но разве это - утешение? Тем более что, в общей своей массе, жили же люди как-то... Горланили песни, давно разучившись, как нация, петь и танцевать. Пили водку - это, якобы, соответствует духу русского человека. Ходили на работу - в большинстве своём, нелюбимую и безрадостную, куда ходишь только ради денег. Ругались - везде и всюду, начиная от трамвая и автобуса... И, продолжая так жить, не ощущали при этом декораций пьесы театра абсурда, отвратительного, липкого, навязчивого кошмара всего происходящего... "Кто-то сошел с ума,- подумал Арей, - или этот мир, или - я.

Отсюда, с этой скалы, ещё более ясно был виден маразм городов, телепередач, газет - всяческая бессмысленность бульварной шелухи, этого постоянного "общественного" трезвона в конец оболваненных и зомбированных толп, с их тупыми глазками и гадливенькими улыбочками... Всего того пошлого, неотвязного мира, встреча с которым всё равно вновь произойдет, и очень скоро, как бы ты не стремился и душой, и телом навсегда остаться здесь. На Поляне. В лесу.

"А в наши дни - и воздух пахнет смертью. Открыть окно - что жилы отворить", - вспомнил он выплывшие из ниоткуда стихи Пастернака. Прав поэт... Духовной смертью пахнет - в первую очередь.

Арей чуть не до слёз почувствовал себя одиноким. Таким одиноким, что - хоть со скалы... И в этот миг обернулся, заслышав легкий шорох.

Сзади уже стоял Андрей. Как он смог, так неслышно, приблизиться?

- Я с тобой, - без тени улыбки, твердо и проникновенно, произнёс он. - Я с тобой, Арей. Теперь я всегда буду с тобой... Даже, когда меня не будет рядом.

*

Из записной книжки Сергея.

***

Поэтов много на Руси,

И много здесь затворников.

Не перебить романтиков -

Такая, знать, среда.

Талантов много на Руси,

Но не видать поклонников.

И - что сегодня будем есть?

Нет хлеба, лишь вода.

Нальем воды по рюмочкам

Гостям мы - родниковая! -

И разом с ними чокнемся

Мы с первого глотка.

Прольется через край у нас

Беседа бестолковая,

Про мир, про человечество,

Вселенной три витка...

До третьей манвантары мы

Когда уже докатимся,

Сат-чит -ананду вспомним мы,

Самадхи, и тогда

Поймем, что даже здесь, сейчас,

В котле, в котором варимся,

Возможно ОСОЗНАНИЕ...

Ох, крепкая... вода!

Глава 11. "Поединок Силы".

Почти совсем стемнело... Ночевать прямо у костра Василю и Виктору предстояло вдвоём: у них не было с собой палатки, а попроситься в чужую они постеснялись. Николай некоторое время, быть может, ещё составит им компанию, вяло поддерживая беседу у костра - и пойдет спать. Ребята из Кропоткина, Игорь и Инна, хозяева второй, пустующей сейчас, палатки - как, наконец, где-то к обеду вспомнил Витёк - ещё поутру, взяв спальники, рюкзаки и деньги, но оставив здесь под ответственность Витька и Николая палатку с вещами, отправились через перевал на море и собирались вернуться не ранее, чем дня через три. А сам Витёк ещё посветлу ушёл в посёлок: знакомые просили его помочь в строительстве дома, и Витёк с радостью согласился: они обычно и кормили, и денег давали. И поспать можно будет по-королевски, на топчане: а здесь Витёк спал в халабуде, сооружённой из палок и клеёнки, изредка меняясь местами с "Николой", когда на Николу находила блажь подобного обмена.

Николай, наконец, к этому времени полностью закончил выкладывать свою Мандалу, что делал весь день, постепенно, с большими перерывами. Сейчас он прилёг на одной из лавочек, расположенных прямоугольником вокруг костра, находящегося под "крышей" из досок и полиэтиленовой плёнки, и принял почти ту же самую позу, в которой его застали утром Василь и Виктор. Скрестив на груди руки, полностью распрямив тело, он лежал на одной из лавок, вяло поддерживая общий разговор - а потом, кажется, и вовсе задремал.

Весело взметнулись вверх яркие искры: это Василь немного пошурудил в костре палкой. Как всегда, грелся чаёк. Тьма вокруг светлого квадрата, образованного лавочками, постепенно сгущалась. Было совсем тихо. Только неподалёку, в неглубокой низине, журчала маленькая речушка, переговариваясь с камнями негромким воркованием.

Василь почему-то вспомнил, как совсем недавно, до уезда, исповедовал Птахе "Третье открытие силы". И посмотрел на Виктора, молчаливо сосредоточенного на своих раздумьях и время от времени подкладывающего в костёр новые поленья. "В такое время, на границе дня и ночи, чаще всего могут появиться описанные у Кастанеды союзники", - подумал Василь.

Звуков леса, непонятных шорохов, потрескивания веток в темноте за спиной становилось всё больше. Промчался порыв ветра - и вновь всё стихло. Вдруг где-то в глубине леса три раза проухал филин. Василя стало глючить... Сначала ему показалось, что деревья, сумрачно обступившие костёр, начинают медленно к нему приближаться, но он постарался отогнать подобное видение.

Снова подул довольно резкий и сильный ветер...

- Ночью ветер становится Силой, - неожиданно, чётко выговаривая слова, произнёс Виктор, поднявший голову и буравивший Василя глазами. Тот вздрогнул так, будто Виктор прочел его мысли. В этот момент ветер пробежал только вдоль самых близких к костру деревьев, уже совсем рядом. Василю стало как-то нехорошо. А ещё, ему внезапно показалось, что за деревьями прячутся какие-то длинноголовые, ни на что не похожие полупрозрачные структуры. У него мурашки поползли по спине. И сзади ему послышались явственные шаги и чьё-то неравномерное учащённое дыхание...