Джинния

На следующий день навестил продавца в ларьке с двд-дисками - фильмами и играми. Вряд ли их кто покупает в наше время, но владельцу (он же вечный и, по-моему, единственный продавец) было до фонаря, маржу он снимал с другого. По соседству с дисками притулилаись две стеклянные рамочки с зёленой бархоткой, на которой лежали коллекционные монеты - юбилейные российские десятирублёвки из числа современных монет, медные царские копейки, пятачки той же эпохи, серебреные гривенники советского времени и листок бумаги с крупными напечатанными буквами: покупаю и продаю старинные монеты.

- Привет, Николаич, - поприветствовал я плюгавого мужичка с тоскливым взглядом. По виду и не скажешь, что тот некогда держал полгорода в ежовых рукавицах, будучи начальником участковых в отделе по нашему району. Ушёл Прохоров на пенсию ещё в милиции и открыл себе ларёк с дисками. За этим бизнесом что-то прикрывая, более доходное, например, скупку антиквариата и монет, как я выше предположил. Знаем мы друг друга неплохо, хотя и не друзья, так, хорошие знакомые, частенько сталкивающиеся на охоте.

- Привет, Вить. Что хотел?

- Сразу к делу, - хмыкнул я. - Да вот, хотел оценить кое-что. Монетки не посмотришь?

- Выкладывай, - мужчина хлопнул ладошкой по крошечному кусочку пластикового подоконника, выполнявшего здесь роль прилавка.

- Их много.

- Много, говоришь, хм... ладно, ты на машине?

- Да, - кивнул я.

- Далеко стоит?

- В двадцати метрах от тебя, сзади.

- Подгоняй ее сюда, напротив, чтобы я мог сесть в неё и присматривать за своими окнами.

Я кинул вверх, намекая на "кирпич".

- Да брось, какие тут гаишники? Все катаются, один только ты честный. На крайний случай - ты мне товар привёз, только-только закончили разгрузку. По закону в этом случае можно под знак заезжать.

Через пять минут он сидел рядом со мною на переднем сиденье и рассматривал монеты. Сорок семь старинных монеток, десять серебреных - два гривенника и восемь двадцатикопеечных, тридцать семь медных пятикопеечных.

- Екатерининские, хм... подистёрлись... чеканка у половины грубая, хм... где нашёл?

- Там больше нет. Николаич, я ж не карту сокровищ пришёл продавать, а монеты оценить. Сам возьмёшь? А если не сам, то сколько дашь?

- Ну-у, так сразу и не скажешь, - протянул он. - Монеты старые, не просто старинные, а старые. Вон, сам смотри, - он слегка щёлкнул ногтём по медному пятачку, - трещина явно видна, у других такая же беда может быть, только без лупы не увидишь. Стоят такие не очень много.

- Блин, Николаич...

- Да что ты нервничаешь, украл, что ль, их у кого? - и цепко посмотрел мне в глаза.

- Какой украл?! - возмутился я. - Своими ручками выкопал и вымыл, - и сунул под нос собеседнику ладони со свежими волдырями мозолей. - Вот этими, видишь?

- Да ладно, ладно, верю я. Просто пошутил... хм... в общем, пятьдесят тысяч дам за твой альбомчик.

- Сколько? - не поверил я. - Ты серьёзно? Да вот этот гривенник в интернете стоит десятку!

- Вот и продавал бы в интернете, чего тогда ко мне пришёл? - ответил он, пожимая плечами. - Ладно, шестьдесят, ну?

- Иди ты... барыга. Я бензина в полях сжёг на тридцатку и инструмента ещё на столько же переломал. В самом деле, в интернете продам. Возвращай альбом.

- Что ж вы... молодёжь такая пошла, - покачал он головою. - Это же не билеты банка России с фиксированной ставкой, тут оценка-наценка-скидка порою от ста до пятидесяти процентов скачет, и ещё потом нужно найти подходящего коллекционера. Шестьдесят пять...

Договорились, что он возьмёт у меня за восемьдесят тысяч. Обмен произойдёт у меня на квартире сегодня же вечером.

Бдзиииинь!

Не ожидая подлости от Судьбы, думая, что появился Прохоров, я спокойно открыл дверь и... сердце дрогнуло.

- Маша? Ты что так поздно?

- А раньше ты таких вопросов не задавал. Итак, где она?

- Кто? - попытался заделаться я под дурачка, к сожалению, номер не прошёл.

- Не делай из меня дуру, - сердито произнесла она. - Ты с кем там гуляешь? Мне всё сказали... что, перестала тебя устраивать, свеженького захотелось? Или за дурочку меня посчитал? - последние слова она произнесла, уже всхлипывая, я потянулся к ней, чтобы обнять, успокоить и тут появилась она, моя Кара Божья.

- Привет! А я знаю тебя, Маша, да?

Из комнаты неслышно выскользнула джинния и замерла в конце коридора. В коротком шёлковом халатике, чуть распахнутом на груди, с распущенными волосами и стервозно-ласковой улыбкой на пухлых губах. Лучшего надгробия для наших отношений с Машей и придумать было нельзя.

"Уйди!", - мысленно завопил.

- Я пойду. Витя, а вы тут надолго? Я тебя жду на диванчике... ой, или вдвоём останетесь? Тогда я побежала свои вещи убирать - там такой беспорядок.

Убью!

- Кобель! Все вы такие! - вся в слезах, Маша оттолкнула меня и бегом бросилась по лестнице.

- Маша! Тьфу, чёр... гадство! Мать-перемать!

В комнату я зашёл с чувством, что сейчас прольётся чья-то кровь.

- Ты!.. - прорычал я, глядя на джиннию и сжимая кулаки с такой силой, что заныли костяшки, словно прижатые дверью.

- Я полностью твоя, мой господин. Приму любое наказание, - покорно произнесла Бармина и стала передо мною на колени, опустив голову и откинув в сторону волосы, открывая шею.

- Уф... что за вещи ты собиралась убирать?

Девушка не поднимая головы, дотянулась до дивана, и вытащили из-под пледа беспроводные наушники, которые я ей подарил недавно.

- Вот. Это же моя вещь, господин?

- Бармина!!!

- Господин?

- Хватит кривляться, чёрт бы тебя побрал! - чуть не заорав в полный голос, произнёс я. - Чем тебе не нравится Маша? Почему ты старательно от неё отделываешься?

Джинния ловко, словно капля ртути перетекла с пола на диван, села там по-турецки, чуть ли не полностью обнажив свои шикарные ножки, и при этом ещё выставила вперёд грудь, которая уже почти полностью вылезла из разреза халатика.

- Я уже говорила, что она не сможет с тобою находиться рядом, - как учитель ученику, точно таким же (по крайней мере, похожим по школе и техникуму) тоном произнесла она. - Она просто умрёт, аура разорвётся в клочья под воздействием твоей. Я же только лучше хочу сделать или ты не станешь себя корить, мучить, когда по твоей вине умрёт близкий человек? В конце концов, если тебе так хочется близости с женщиной, то сходи в дом удовольствий к гуриям. С ними ничего не случится, а ты разрядишься...

- Да иди ты... - махнул я рукой.

Бдзиииинь!

Я сорвался с места, как камень из пращи. Но на пороге меня встретила не Маша, а Прохоров.

- Ты что такой чумной? - удивился он. - Хе, а это не от тебя девица только что выскочила, взъерошенная и злая, как сто голодных кошек?

- Да какая разница, - махнул я рукой. - Проходи, Николаич, э-э... на кухню давай.

Двадцать минут гость потратил на осмотр монет, потом расплатился и попрощался. Перед уходом сказал:

- Ещё раскопаешь - приходи. В цене не обижу, а за сегодняшнюю сценку уж извиняй, присмотреться хотел к тебе, да и вообще...

- Угу, вдруг получилось бы развести, без лоха и жизнь плоха, - угрюмо произнёс я, воспользовавшись секундой заминкой собеседника.

- Вот, сам понимаешь. Да не куксись ты так, помиришься ты со своей кралей, теперь у тебя и в ресторан неплохой есть возможность сводить.

- Ладно, Николаич, не в настроении я болтать. Счастливо.

- Пока.

Вернувшись в комнату, я застал там джиннию за просмотром очередной серии аниме, затиснувшую в позе лотоса в метре над полом перед телевизором и в наушниках.

- Бармина, нам с тобою поговорить нужно.

А в ответ ноль внимания, хотя я уверен, что всё она слышит, просто характер такой, что не может не заставить себя поуламывать.

- Бармина!

Та, словно, только что меня услышала, развернулась в воздухе, не меняя позы, успев поставить изображение на паузу, и сняла наушники.