Фрося

Вдруг она почувствовала руку на своей голове, подняла глаза и увидела, стоящего над ней

старого ксёндза Вальдемара, дядю Алеся...

глава 22

Фрося с затаённым страхом поцеловала руку святому отцу, и попросила исповедать её, а

потом сообщить о том, что ему известно о его племяннике...

Хотя было видно по ней, что второе волновало её гораздо больше.

Дядя Алеся посмотрел в упор на молодую женщину и позвал кивком следовать за ним.

Фрося зашла вслед за ксёндзом в ризницу и там стоя на коленях, поведала о своей

недолгой и такой запутанной жизни. О своём грехе - о своей безумной любви к Алесю,

что она состояла при этом в не расторгнутом браке с мужем. И, о том, что от этой

греховной связи у них есть ребёнок, которого они не законно крестили. О том, что она

спасла жизнь еврейской девочке, выдавая за свою дочь, и о том, что, каясь в грехах, она не

может отказаться от своей любви к Алесю...

Ксёндз слушал исповедь Фроси с напряжённым вниманием.

В его глазах можно было прочитать, не столько осуждение, сколько сочувствие,

понимание и удивление.

Дослушав до конца не то исповедь, не то рассказ Фроси, он поднял её с колен, усадил

напротив себя на стул, и начал говорить:

- Дочь моя, ты нарушила святые каноны католической веры и отступиться от своего греха

не можешь, и не хочешь.

Я по человечески тебя понимаю и готов смириться с твоей волей, и волей моего

племянника, дети не несут ответственности за грехи взрослых, хотя изрядно принимают

на себя страдания за эти грехи.

Поэтому и ваш сын незаконно крещённый, парой не состоящей в законном браке перед

ликом господа, не несёт на себе грех родителей, хотя его крещение не является

действительным.

Твой благородный поступок заслуживает всякого божьего поощрения, дитя Иесусово

народа спасённая католичкой заслуживает божьей милости, да и будет так, аминь.

Дочь моя, я не вправе отпустить твои грехи, ты каешься, но не отрекаешься, поэтому на

всё воля божья, воля божья, аминь...

А теперь пройдём в мои покои и поведаем друг другу о мирских делах, обсудим события

текущие, и подумаем о будущем...

Они вышли из костёла, и вошли в небольшой домик, стоящий невдалеке от бокового

выхода из храма, где проживал ксёндз Вальдемар, и, где раньше с ним жил его племянник.

Дядя Алеся усадил Фросю в кресло, приготовил для них чай, поставил на столик лёгкие

закуски и сел напротив.

Фрося не сводившая с него глаз, тут же прервала молчание:

- Святой отец, умоляю, только скажите вначале, жив Алесь?...

И её глаза наполненные любовью, и мукой буквально утопили священника безмерным

страданием...

- Не знаю дочь моя, не знаю, но я поведаю тебе о том, что мне известно до последнего

слуха о нём, но тогда по тем слухам он был жив.

После рейда гитлеровцев против партизан, где-то в конце апреля или вначале мая были

доставлены в Поставы и помещены в застенки несколько пленных среди них, и твой по

закону муж Степан.

Почти все партизаны были раненными, в том числе и Степан.

Начались допросы и пытки пленных эсэсовцами, и Алесь вынужден был присутствовать

при этом в качестве переводчика.

Однажды ночью он и ещё один из подпольщиков уничтожили охрану, и на подводе вместе

со спасёнными пленными бежали в лес.

Они скрылись в неизвестном направлении.

Хорошо, что неизвестном, ведь назавтра разъярённые немцы пытали меня, дознаваясь, где

находится сейчас мой племянник, но я не мог им ничего сообщить и поклялся в этом

именем божьим, и нисколько не покривил душой.

И до сих пор мне ничего не известно об их судьбе, хотя я пытался выяснить у властей

победителей, но они или и впрямь не знают ничего или надёжно скрывают, будем

надеяться с тобой на лучший исход и помолимся за них господу нашему...

А теперь поговорим о тебе дочь моя... -

Алесь меня очень просил, что в случае чего-то плохого или в случае ситуации подобной

этой, чтоб я отыскал тебя и оказал всяческую помощь.

И безусловно, я не мог отказать ему в этой просьбе, он единственный мой племянник

оставшийся от рано упокоенной моей сестры, я его любил с детства и многое сделал из

того, что в моих силах, что бы он получил достойное образование, воспитание и обзавёлся

добропорядочной семьёй.

Мой грех, ох, мой грех, что я воспротивился вашему браку, за это вы в большей степени и

я несём божье наказание.

Но что сделано, того не вернёшь, поэтому выслушай старика и попробуй внять доброму

совету... -

В любом случае пока я жив, вас не оставлю без поддержки, ни тебя, ни всех твоих трёх

деток, среди которых, как ты знаешь, мой внук.

Так вот, пока не закончится окончательно война и пока всё вокруг не успокоится,

оставайся в своей деревне, подальше от лукавого, что сидит в душах злобных людей.

Я постараюсь наведываться к вам почаще, по мере моих возможностей и чем смогу, что

будет в моих силах, я окажу вам максимальную помощь.

Где находится деревня, в которой ты нынче проживаешь, где вы с Алесем свили

греховное гнездо, я знаю, и даже если бы ты не пришла сегодня, я бы вас отыскал...

Я буду постоянно справляться о судьбе той группы партизан бежавших вместе с Алесем и

возможно мне повезёт, и удастся что-то выяснить, и при любой вести я буду держать тебя

в курсе, какой бы не была весть.

А пока буду, молиться за жизнь своего племянника, за тебя и твоих деток...

Фрося упала на колени перед дядей Алеся и начала целовать ему руки:

- Святой отец, я не могу подыскать нужных слов для выражения своей благодарности, за

то, что не убили во мне надежду, за ваше доброе сердце, я буду каждый день молить бога,

чтоб даровал жизнь моему любимому человеку...

Ксёндз поднял её с колен, по-отечески приобнял, и поцеловал в лоб, и растроганным

голосом тихо сказал, подталкивая мягко в спину к выходу:

- Ступай с богом, дочь моя, тебя ждут твои детки...

глава 23

Никем незамеченная в городе Фрося, благополучно добралась опять-таки пешком в

деревню и жизнь её потекла в унылом однообразии, и только дети не давали ей времени

на то, что бы придаваться постоянно унынию.

Они отвлекали её от горьких мыслей о судьбе любимого человека.

Жизнь вокруг деревне трудно было теперь назвать спокойной, невдалеке в лесу шастали

бандиты, бежавшие от возмездия полицаи и часто наведывались к сельчанам за

провиантом, и грабили, угрожая смертью.

Власти тоже не оставляли в покое, требуя сдачи продуктов для нужд армии и подчищали

подполы, клети и сараи.

До наступления осенней распутицы дважды наведывался ксёндз, привозил подарки детям,

кое-что из продуктов, в основном сладкие угощения.

В городе была уже установлена карточная система и многие жили впроголодь, спасали

только подсобные хозяйства.

Вестей об Алесе не было никаких, как и обо всей группе бежавшей в ту ночь.

Фрося со священником приняли решение зимовать ей с детьми в деревне, на том он и

покинул их, понянчившись перед прощанием с внучатым племянником, не оставляя без

внимания и других двух детей.

Зимой сдохла старая корова и Фросе стало намного тяжелей кормить детей, выручала

иногда тётя Маня, но это были уже крохи по сравнению с тем, когда было собственное

молоко.

Пришла весна, отсеялись тем, что осталось от всех набегов мздоимцев и вместе с

посевной пришла долгожданная весть о победе, но не было в деревне фейерверков, и

криков ура.

Приехал навестить их в эти майские дни старый ксёндз, без утешительных вестей и не