Страница 22 из 24
Да про неё даже песня есть, которую поют на всю страну,
- хвастался он. Потом запел, подключая весь свой диапазон звонкого голоса.
Каховка. Каховка.
Родная винтовка,
Горячая пуля летит.
Иркутск и Варшава,
Орёл и Каховка
Этапы большого пути!
Может где нибудь его голос и привлёк слушателей, но в данный момент, ни кто внимания не обратил на его пение, как бы оно прекрасно не было.
Все и так были под впечатлением, весеннего дня, ушедшим зимним морозам, возвращению тепла, света и надежд.
Поискав глазами, я, увидел её. Кейтлин, сидела на ступеньке, верёвочной качели, в своей фиолетовой шапочке с бубенчиком. Терракотовое пальто её едва прикрывая колени, было небрежно смято. Виднелись пара тоненьких ножек в белых гольфах. И на одной босоножке был сломан каблук.
А он стоял в тёмной драповой куртке, без головного убора,
и клетчатый шарф его был перекинут одним концом через плечо. Любезно раскачивая её, что-то рассказывая, вызывая у неё улыбку.
Джамайка сразу же поймал мой взгляд, усмехнулся.
Я, услышал, звонкий напев популярной песни.
Я завтра уйду опять,
В туманную даль.
И снова ты будешь ждать,
Скрывая печаль.
Будет слепить прибой,
Словно слеза.
Я сохраню в душе,
Твои глаза!
Говорилось в песне. Она словно на миг, повернулась в мою сторону, и мы, наконец, встретились взглядом.
Въездные ворота со скрипом распахнулись в разные стороны, и я увидал, как эскорт из нескольких машин,
въезжает на территорию больницы, останавливаясь, на убранной стояночной площадке, с побеленными, известью бордюрами.
Вскоре из машин, марки Волга, стали выходит военные в серых шинелях с внушительными, звёздами на погонах, и штатские, в серых плащах, в тёмных фетровыми шляпах.
Из сопровождающих их уазиков, стали выходить офицеры, в пагонах с меньшим количеством звёзд.
Военные сразу же начали вынимать сетки с привезёнными продуктами, передавая подоспевшему медперсоналу.
Всё это сносилось и раскладывалось на столиках, скамейках на постелённые газеты и белые простыни, заменяющие скатерти. Раскрывались бутылки с лимонадом, развёртывались слипшиеся эклеры, складывались в кучу яблоки, очищались пахучие оранжевые мандарины. Складывались на обёрточную бумагу на резаны бутерброды.
Раскрывались кули, из серой бумаги и на столы ссыпались в кучку, шоколадные конфеты. И всё это как я понял было принесено нам.
И тут я ощутил её присутствие. Резко обернувшись, я увидал, её, стоявшую позади меня.
-Ты так и не поверил мне, что я рассказывала тебе вчера,
- сказала она и губы её сжались, а голос чуть задрожал.
-Ну, вот всё подтвердилось, - и она показала на компанию посетителей приехавших сюда, чтобы нам раздавать угощения.
Это всё только для нас с тобой, для тебя и меня. Это приехал мой папа с дедом. То есть прибыли все те, о которых ты вчера слышал.
-Но ты, же говорила настоящий твой отец это синьор Нарцисс? - задал я вопрос всё надеясь поймать её
на полу слове.
-Я и не отрицаю, этого, но биологический отец мой это капрал Юрга,- сказал она, посмотрев, в сторону машин.
И возможно телепатически, или случайно, но из толпы выбежал и устремился к нам на встречу, одетый в летчицкий, кожаный, с меховой изнанкой комбинезон, молодой, здоровый парень, не большого роста, с задорным, весёлым взглядом и ямочками на щеках.
-Куда вы Гагарин? - окликнули его из толпы.
-Дочка,- радостно произносил он, стремясь на встречу к Кейтлин.
- Дочка,- подбежав к ней схватив её, высоко подняв над землёй. Потом обнял её, крепко прижимая к себе, стал целовать в щёки.
-А это вероятно тот самый мальчик? - спросил он, когда порыв нежности закончился.
-Ну, здравствуй мальчик,- обратился он, ко мне садясь на корточки.
Кейтлин, слегка сутулясь, немного краснея от смущения,
Стала поправлять гольфу, наблюдая за нами.
-Ну, давай знакомится, - говорил он, улыбаясь, протягивая мне руку.
-Военный летчик, испытатель, старший лейтенант, Юрий.
Алексеевич. Гагарин,- представился он.
-Михаил из Карабанова. Учащийся первого а класса, средней школы, имени Павлика Морозова, - выпалил я,
-Удивляясь своему красноречию.
И он засмеялся.
- Лётчик, - смеялся он, - обязательно ты должен стать лётчиком, когда вырастишь,- сказал он.
-Надо же, как здорово, я просто счастлив, - улыбнулся он, и загадочно посмотрел в небо.
-Юра, Юра Гагарин, подожди минутку,- звал его, бежал к нам человек с фотообъективом, вероятно фотограф.
-Так, а теперь сделаем несколько снимков на память, - стал командовать он, устанавливая штатив перед нами.
-Юрий Алексеевич, возьмите их к себе на руки, - командовал он, ныряя под чёрную материю фотообъектива.
-Прижмите их к себе покрепче,- говорил он, настраивая объектив.
-Обнимите их, прижмите к себе, повернитесь немного смотрите прямо на камеру,- направлял он нас, объектив.
Я ощущал, как напрягались крепкие мускулы Гагарина. Выступая бугорками из лётной кожаной куртки.
Лёгкий летчицкий шлем, с меховой изнанкой, был сброшен,
и валялся на траве. Растрепанные русые волосы, когда то зачёсанные назад, предоставлены были весеннему, лёгкому ветру. А на правом виске его, я увидел, быстро пульсирующую жилку.
-Какое счастье, какое счастье, - думал я.
-А теперь улыбнитесь господа, - произнёс голос.
Нет, я не ослышался, это был действительно, то слово, и ничто другое.
А может порыв ветра, слетев с ветвей деревьев, исказил слова?
-Сейчас на счёт три, прямо отсюда,- указал он пальцем на объектив, - вылетит красивая птичка. Раз, два, три, - почти крикнул фотограф.
Птички мы не увидели, но зато яркая вспышка, озарив весенний воздух, на секунду спугнула, шустрых воробьев.
Над фотографом, поднялся лёгкий дымок, уносимый весенним ветром в голубой простор неба.
-Папа, папа, покатай нас, покружи на своих крыльях, - просила Кейтлин, стараясь забраться на рукав лётной куртки, Гагарину, превращаясь опять в беззаботную маленькую девочку, которую я когда то знал.
Садитесь, - чуть нагнулся он, - пристегните ремни, ухватитесь покрепче, на старт, - скомандовал он.
И выставив в разные стороны руки, издавая звуки напоминавший рёв мотора, будто летел над землёй настоящий самолёт, стал кружить нас, бегая по траве.
А мы, повиснув на его крепких руках, весело смеялись, иногда срываясь, и падая на мягкий ковёр прошлогодних листьев.
Затем Гагарин кружил нас на карусели, затем катал на качели, высоко над землёй, что даже дух захватывало.
И всё это снимал бегавший за нами пожилой фотограф,
Предупреждая каждый раз, чтоб мы замерли и ждали,
вылета птички.
Но когда ему предложили сделать, общий снимок, он полез в свою сумку, к сожалению, оказалось, что у него закончился магний.
Что я тебе говорила! - шепнула мне украдкой Кейтлин,- всё секретно, и конфиденциально.
-Это как?- переспросил я.
-Ну не для всех, вроде, - сказала она, объяснив доходчиво.
Лимонад пили из одноразовых бумажных стаканчиков, запивая им эклеры, которые шли прямо за бутербродами.
Ну, как, вкусно?- спрашивал, улыбаясь, Гагарин.
-Вкусно, - улыбались мы, исключая ответ, что может быть не вкусно.
- Очень даже вкусно, что хочется ещё.
Затем я увидел его.
- Смотри,- дёрнула меня за рукав Кейтлин, прошептав мне на ухо, когда Гагарин покинул нас и поспешил на стоянку, к автомобилям.
-К сожалению, я покидаю вас,- сказал он на прощанье.
- Долг и родина зовёт, - кивнул он, показав на группу военных чинов.
-Но я вернусь!- улыбнулся он, - обязательно вернусь! - пообещал он убегая. Маша нам летчицким шлемом, зажатым в руке. Направляясь к группе военных и людей в штатском, в плащах и фетровых шляпах, где они по-своему отмечали, первое Апреля, как первый