Страница 21 из 24
Придя в палату, я, не раздеваясь лёг, в свою кровать в одежде забираясь под одеяло. Перевернувшись на бок, ощутил, что лежу в луже. Сразу понял, что это сюрприз, подстроенный мне в моё отсутствие. Несколько человек хохотнули в темноте ворочаясь под своим одеялами.
-Вот твари, - выругался я про себя, стал снимать простынь, чтобы высушить, на батарее подоконника.
Проходя мимо, напольной розетки не заметил, что в её отверстиях давно уже торчали два свернутые трубочки из золотца от шоколадки. Задев их ногой, услышал хлопок.
Сноп искр, словно от бенгальского огня, вырвался снизу.
Вздрогнув от внезапности, шарахнулся в сторону, к подоконнику, понял, что задел горшок с цветком, тот с грохотом упав на пол, он разлетелся, рассыпав прессованный чернозём. Потом опрокинул графин, что стоял на тумбочке. Не заметил, что на голову мне уже летело одеяло.
Попробовав присесть, чтобы увернутся, ощутил несколько тумаков сыпавшихся на меня сверху одеяла. Вырвался, пообещав им, что всех завтра урою, как ссаных котят.
Убежал к ней в изолятор, пробираясь мимо поста, беззаботно храпящих пьяных мед сеттер.
Забравшись к ней под одеяло, успокоился от прикосновения её нежной руки, гладившей меня по голове, словно это была мать, засыпая.
Минуты счастья с Гагариным.
На следующий день в воскресенье, проснулся. И понял, что на все мои вчерашние зло приключения, оказывается, нет ни кому дела.
Придя к себе в палату, увидел всё ту же подвыпившую вчерашнюю нянечку.
-Ты что обмочился?- спросила она, не узнав меня, во вчерашнем заплыве.
-Я же русским языком спрашивала вас. Вы по ночам мочитесь? А теперь что? - показала она постель.
-Матрас хоть выкидывай. Где его теперь просушишь, сопреет, до лета.
А мы клёнки стелем, если что, - зло говорила она.
-Да нет, я не мочусь, - уверял я.
-А что же это тебе сосед нассал ночью под одеяло,
- спросила она.
Да нет, это случайно,- сказал я, поняв, что выдать всех их это ещё хуже.
-Просто приснилось что- то, - добавил я.
-Ага, море, а в море ссы, сколько хочешь, - рассмеялась она, и изо рта её, потянуло свежаком, видно похмелилась.
Делая свой очередной укол у медсестёр процедурной.
Заметил букетик незабудок, стоявших в стакане, на стеклянном столике для шприцов. Подумал, значит, сабантуй, отмечали вечером, и им было не до нас.
Перед тем как идти в столовую, зашёл в туалет.
Потом заглянул в ванную, застав там полуголую медсестру.
Она стояла вполоборота ко мне и смывала из кувшина, мыльную голову.
- Ну что еще? - спросила она, видя меня поворачиваясь,
ко мне ни сколько не стесняясь меня.
Полные груди её, торчавшие в разные стороны, лоснились от воды, отражая свет.
-Ослепнешь, - улыбнулась она, смотря, как я уставился, на них. Её розовые едва припухшие соски торчали в разные страны, взывая восхищение.
-На ка полей лучше, чем пялиться, сказала она, займись делом,- подавая мне полный кувшин с водой.
-Что тебе? - спросила она, вытираясь полотенцем.
-Ничего, - пожал я плечами, - просто так.
И взгляд мой упал, на ванную, в которой производила эксперимент Кейтлин.
-Если хочешь купаться,- сказала она, застёгивая лифчик, тряся волосами, - то это брат вечером, после прогулки.
Из отверстия перелива воды, я увидел торчащий прозрачный катетер, в идее трубки, часть его уходила под воду и становилась не видимой. Догадка сама мелькнула в голове, и я убежал в столовую.
Кейтлин сидела за угловым столиком, в компании темноволосого юноши, чуть постарше её.
Кокетливо улыбалась, что - то рассказывая ему, жестикулируя свободной рукой, другой держа вилку.
Тот внимательно слушал её, кивая головой, словно соглашаясь.
Взяв сою запеканку, я, направился к их столику.
-У вас свободно? - спросил я.
Но они казалось, не видели и не слышали меня, продолжая спокойно беседовать. Не обращая на меня, ни какого внимания, словно меня не существовало.
Я обиделся, не стал навязываться, отказавшись от еды,
убежал к себе в палату. Садясь на койку, взял тетрадь, стал пытаться что - то рисовать. Стараясь не завыть от досады.
-Гулять, гулять, - услышал я выкрики сестёр хозяек, и нянечек, доносившиеся из коридора.
Целая толпа медперсонала, заходя в палаты, приглашала, выгоняя нас на прогулку. Готовя аппараты для дезинфекции помещения. В воздухе слышался слабый запах хлора. Не было ни одного шанса, отказаться.
По коридору с шумом, уже проследовала толпа малышей одетых, во всё разноцветное.
Мы бросились за стеклянные двери, ведшие нас к вешалкам раздевалки. Где мы называли свои фамилия и номера палат,
и тут же получали свои вещи, из рук расторопных раздевальщиц.
А в зале другие медсёстра уже кричали;
- ищите себе пару, беритесь за руки и проходите в очередь к лифтам.
Я поискал, взглядом в толпе её, но не найдя, стал в нерешительности, к кому либо подойти.
-Ты свободен, - подошёл мальчик моего возраста, которого все звали за его удивительный голос Джамайка.
-Наверное, да, - дал я вразумительный ответ.
- Ну, тогда вперёд,- протянул мне свою руку.
Он был из моей палаты, койка его была в углу, И я, не был уверен, в том, что он имел отношение к ночному инциденту.
Правда, я уже ни на кого не держал зла. Если бы не эта тёмня, я бы не ушёл спать к Кейтлин, а нам так было хорошее, - вспомнил я.
Но сразу, же отбросил эту мысль в душе своей, ревнуя её, к этому темноволосому красавчику, вставшему между нами.
Но почему она так вела себя, терялся я, в догадках?
-Меня зовут Коля - представился он, - я из Каховки.
-А я, из Карабанова, Владимирской области, - в свою очередь, представился я.
- Наверное, это такая глушь?- Улыбчиво сказал он.
-Сам ты глушь, - обиделся я.
- Это всего сто километров от Москвы, по Ярославской дороге,- вспылил, и почему то был уверенным, что меня сейчас Ярославской коровой дразнить будут.
Но он промолчал.
Выйдя на улицу, из входа, над, которым висела таблица с надписью " Детское Урологическое Отделение"
Я просто попал в рай: Облитые солнечными лучами, просыпающиеся от зимней спячки деревья, не казались мне такими мрачными, как в первый день.
Через их голые ещё ветки виднелось ослепительным платом, лоскут голубого неба. Где то в вышине на самых макушках деревьев, строили свои гнёзда суетливые грачи.
На нижних сучьях, растопыренных в разные стороны, порхали шустрые возвратившиеся домой скворцы, свистели зеленоватые синицы, внимательно осматривая ветки.
От следов снега не было и следа. Исчез неизвестно куда строительный инвентарь.
На, засыпанных пожухлой листвой асфальтовых дорожек. Подметали метлами дворники, в новых нарядных фартуках.
Погнутые из арматурного прута ворота, были обновлены тёмно зелёной краской, и с разных сторон их стояли на посту милиционеры, одетые в парадную форму.
С выделявшимися портупеями из белой кожи и полосатыми
регулировочными жезлами.
Малыши гурьбой неслись к детской площадке, где их ждали игры. Это были и верёвочные качели, привязанные на прибитые перекладины между деревьев и шведская горка, где они, карабкаясь, напоминали маленьких обезьян, и кучи песка с совками и пасочками.
Особенно понравились всем, деревянная горка с прибитым на неё желобом из жести, с которой они скатывались, смеясь и крича, не опасаясь, порвать пальто.
Старя карусель, с крутившимся однобоким колесом, издавало иногда ужасный скрип, похожий на крик цапли.
Некоторые медсёстра, собрав вокруг себя детей,
затевали популярную игру "Море волнуется раз".
-А где это твоя Каховка?- задал я вопрос.
-Да ты что, не слышал? - удивился он.