Фэнтези

   Настя вскоре перебралась к отцу и они тихонько о чем-то беседовали. Вандерер же прилег поперек телеги, благо ее ширина позволяла, и бездумно смотрел на редкие замысловатые облачка и синь неба. Мерное покачивание начало его убаюкивать. Сквозь полудрему пробивались такие же редкие и куцые, как облака в небе, мысли. "Вот и жена с дочкой приехали". "Хорошо". "Может хоть это отвлечет от дурацкой игры". "Совсем мозги набекрень стали с этими Аватарами, гномами да эльфами". Дрема мигом слетела с Вандерера, когда он вдруг осознал, что мысли-то - НЕ ЕГО! Он уже начал было творить заклятье Рассоединения, когда внезапно сообразил, что больше нет чужих мыслей. Ушло наваждение. Пробежали мурашки по коже. На всякий случай он все же закончил заклятие. При этом оба спутника разом обернулись и посмотрели на него. Видимо что-то почувствовали.

   Страх прогнал дремоту. Да и дорога пошла не ахти какая. Небольшие сосновые перелески часто сменялись сухими сейчас низкими местами со множеством кочек и купин травы. Тряска не давала спокойно лежать и пришлось сесть.

   Вандереру показалось, что чем ближе к полудню, тем медленнее вол тащит повозку. И Михей не делает попыток его подогнать. К развилке дорог добрались, когда солнце перевалило за полдень. Михей распряг вола и отпустил его попастись. Достал припасенный узелок и разложил прямо на телеге снедь. Налил в три походных стаканчика на донышко что-то из баклажки. Оставшееся засунул в мешок Насте. Поднял свой, произнес:

   - Пусть путь ваш будет легок, и не встречаются напасти.

   Выпили. Градуса в напитке совсем не ощущалось. Словно в только что забродившем соке. Но Виктор почувствовал, а может ему просто показалось, что голова становится яснее и тело наполняется энергией. Молча поели. Пока Настя убирала остатки пиршества обратно в узелок, Михей привел и запряг вола. Затянув последний ремешок, решительно повернулся:

   - Тянуть с расставанием - множить печаль. Береги, Аватар, Настену.

   Варяг пожал руку Вандереру, повернулся к дочке. Медленно убрал ладонью выбившуюся у той на глаза прядку волос.

   - Ты у меня всегда была умницей. Не оплошай. Возвращайся к нам.

   Они крепко обнялись, и на глаза девушки снова набежала слеза. Вандерер отвернулся и, взяв оба мешка, отошел в сторонку. Через некоторое время послышалось щелканье кнута и легкие девичьи шаги. Настя нагнала Аватара, молча забрала у него свой мешок и, не оглядываясь, пошла вперед. Вандерер на ходу обернулся. Обратно по дороге удалялась повозка. Рядом с ней, глядя вперед, шел Михей.

   Почему-то с легкой грустинкой подумалось: "У каждого прожитого кусочка жизни, как у страницы книги, есть свое начало и конец. Но одна страница - это лишь часть целого. Жаль только, что не на каждой страничке есть люди, которые нам нужны и дороги".

   По плану, они должны были к вечеру добраться до старой сторожевой башни, где почти постоянно находился пост стражи, и там заночевать. Однако сумерки уже опустились на землю серой фатой, а башня еще не показалась. Решили, пока окончательно не стемнело, подыскать место для ночлега. Впереди как раз виднелась небольшая рощица. Почти дойдя до самого ее края, заметили отблеск костра. Подобрались потихоньку поближе.

   На укромной полянке, с одной стороны отгороженной от рощи огромным выворотнем с торчащими корнями упавшего дерева, мирно горел небольшой костерок. Над ним парил кипятком котелок. На толстой валежине, склонив голову к одному плечу, словно прислушиваясь, сидел человек в хламиде пилигрима. Его посох был прислонен к выворотню на расстоянии протянутой руки. В руке путник держал ложку. Рядом с ним на валежине была расстелена тряпица, на которой лежало полкаравая хлеба. Внизу, под импровизированным столом, валялся тощий мешок. В сгущающихся сумерках и пляшущих бликах от костра, на лице пилигрима залегли в глубоких складках морщин темные тени.

   Решив, что путешественник не представляет для них опасности, Вандерер с Настей вышли на полянку и поздоровались.

   - И вам здоровья, добрые люди. - Отозвался надтреснутым голосом странник. - Милости прошу к моему костру. Окажите честь, отужинайте со мной. Пир не велик, да и за то спасибо миру. Как говорится, чем богаты, тем и рады.

   - Спасибо! Мы тоже не с пустыми руками к столу. Раздели и ты с нами пищу.

   Настя опустилась на корточки и принялась доставать продукты. Вандерер подошел и присел на упавший замшелый ствол сосны, скинув с плеч мешок.

   - А что, уважаемый, родничка тут поблизости нет?

   - А как же, есть. Вот чуть в сторонку, наверное, вон туда. - Охотно отозвался путник.

   При этом он повернулся и Вандерер получше разглядел его лицо. Встречный оказался слепым. На утомленном морщинистом лице из-под давно не стриженных волос матово отсвечивали бельмы глаз. Почему-то смотреть в них было неприятно, хотя ничего отталкивающего в облике старца не было. Странное существо - человек. Видимо при первой встрече с чужим горем он прикидывает эту немочь к себе. Пугается полученного результата. Отсюда и неприятие.

   Настасья уже разложила припасы на чистом рушнике и поднялась на ноги.

   - Ну, тогда мы пойдем, умоемся с дороги, а вы зовите своего спутника к столу. Нечего ему в кустах прятаться. Мы вам зла не причиним. Пусть выходит, а то голодным останется.

   Едва живой родничок отыскался немного не там, куда указывал слепец. Умывшиеся и повеселевшие, молодые люди вернулись к костру. И застали там еще одного путника.

   Подросток лет четырнадцати, щупленький и худой, уже снял котелок с кашей с костра и теперь насуплено смотрел на пришельцев. Босые ноги торчали из-под коротковатых штанов. Косоворотка была подпоясана весьма поношенным ремешком. Но на нем гордо висели новенькие кожаные ножны с приличных размеров ножом, ощутимо оттягивая пояс вниз. Вылинявшие на солнце волосы желтой соломой торчали в разные стороны.

   Девушка весело произнесла:

   - Ну, давайте знакомиться. Меня зовут Настей. А его - она кивнула на своего спутника, - Вандерером. Добираемся из Выселок до Данаприса.

   - Меня можете звать Енохом. - Отозвался пилигрим. - А это Данька.

   Тут он несколько неопределенно повел рукой, не будучи уверенным, где именно. Тут в разговор вступил Данька:

   - Ты не могла меня видеть. Я очень хорошо прячусь. И ты не колдовала. Дед бы почувствовал. - И мальчик вопросительно уставился на Настю.

   Она засмеялась, присаживаясь напротив Еноха.

   - Я просто догадалась. Зачем одинокому путнику две ложки? Да и затруднительно было бы незрячему отыскать и полянку, и родник без посторонней помощи.

   Мальчишка с досадой потер затылок. Затем схватил злополучную ложку и принялся перемешивать кашу в котелке, буркнув:

   - Только она без соли.

   - Это не проблема. - Вандерер полез в мешок и достал туесок с солью.

   Протянул пацану. Тот посолил и опять принялся перемешивать. Когда решил что уже достаточно, вопросительно глянул на Настю. Та протянула свою миску. Наложив и Вандереру четвертую часть котелка, поставил его перед старшим, прикосновением указав, где котелок. Сам присел на коленях рядом. Вандерер приволок обломок трухлявой березы и устроился с другой стороны валежины. Настя не поскупилась, основательно облегчив свой мешок, и на столе хватило бы плотно поесть и большему числу едоков. Девушка подкладывала куски послаще Даньке, а тот уже делился с Енохом.

   После еды все расположились поудобнее. Енох кашлянул и завел разговор.

   - Что же сподвигло вас в путешествие, молодые люди?

   Настя ответила:

   - Надоело дома сидеть. Мир повидать охота, знакомых навестить. А вы куда путь держите?

   Еноха опередил Данька:

   - Мы к Оракулу идем.

   Тут же последовала недовольная реакция Еноха:

   - Молодой человек, сколько раз тебе повторять - не встревай, когда старшие разговаривают!