Пламя на воде

Однако Барс признавал, что кроме ожидаемых неприятностей спутники принесли ему и нежданные удовольствия. Они оказались яркими и - каждый по-своему - интересными собеседниками. За преувеличенной въедливостью Ракиса скрывался острый ум, демонстрирующий порой совершенно неожиданные по смелости суждения. Кроме того, несмотря на постоянное ворчание и неиссякающий поток жалоб, ученый имел достаточно мужества, чтобы не быть обузой на переходах, а на привалах браться за любую тяжелую работу - как бы не был вымотан за день. Что же касается барона, Барс быстро пришел к выводу, что его снобизм - скорее привычная маска, над которой сам барон не прочь был порой посмеяться. Карл Альгейм находил некое изощренное удовольствие в том, чтобы казаться глупее, чем есть, и трусливее, чем есть, но эта странная блажь сочеталась в нем с честностью, прямодушием и редкой отзывчивостью. Кроме того, барон был просто феноменальным лентяем и обладал своеобразным чувством юмора.

С погодой путникам повезло: хотя снег и лег довольно рано, он не принес с собой тех обжигающих ветров и снежных бурь, которых опасался Барс. Удивленный нехарактерным для этой местности затишьем, рыцарь как-то заметил, что ``сумасбродам даже погода подыгрывает'`.

- Не погода, - важно поправил Барса барон. - Сумасбродам, как известно, подыгрывает сама судьба.

Потом помолчал и, поморщившись, добавил:

- Впрочем, в нашей местности почему-то принято говорить - дуракам. Но я никогда не считал это правильной трактовкой.

Серьезную бурю путешественникам довелось пережить только одну. Правда, к этому моменту они уже выехали из леса на открытую местность, и впечатлений им хватило надолго. Пик бури пришлось пережидать, уложив лошадей в снег и обмотав им головы мешками. Лежа за лошадиными крупами, путники обрастали снежным одеялом - пока Барс не решил, что ветер стих достаточно и двигаться дальше безопасней, чем продолжать лежать. Еще долго они ехали цепью, соединив уздечки одной веревкой; кони ученого и барона с мешками на мордах вслепую шли за Штормом. В этом приключении лошадь барона подстудила легкие. К счастью, до Замка оставались считанные дни пути.

Замок открылся взгляду, как всегда, неожиданно. Вот только что вокруг расстилалась привычная равнина, слегка взрезанная цепочками пологих холмов - и вдруг за холмами развернулась панорама долины, окруженной скалистыми пиками и увенчанной Башней.

- Ох, ничего ж себе, дух тебе в печенку! - Высказался барон.

- Не понимаю, - изумился Ракис. - Этакую громадину мы должны были видеть уже много дней. Или это какой-то оптический обман?

Барс только пожал плечами. Он был рад, что снова вернулся - несмотря ни на что.

Послушник, крутивший открывающий ворота барабан, посмотрел на Барса и его спутников с интересом, но первым с рыцарем не заговорил - как и было положено по этикету.

- Найди Барата, - сказал ему Барс. - Пусть посмотрит вон того гнедого, он кашляет. И теплую попону ему сразу же.

- Попали в бурю третьего дня? - Обрадовался возможности поговорить послушник.

- Именно.

- А мы уж думали, до весны больше никто не приедет.

- Тебя как звать?

- Кальвин.

- Поторопись, Кальвин. Жалко конягу. После поговорим.

- Бегу, господин...?

- Барс.

О Барсе послушник, похоже, что-то слышал - глаза его заблестели.

- Уже бегу.

``Этого Башня уже ждет'`, - глядя вслед послушнику, вдруг подумал Барс и тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли.

Через гостевой двор вовсю спешил человек, из-под плотной шерстяной накидки виднелись ярко-желтые полы длинной мантии.

- Барс! - Закричал он еще издалека. - Наконец-то соизволил явиться, бродяга! Мы уже решили, что ты где-то крепко застрял.

- Ничего серьезного. - Улыбнулся Барс. - Рад видеть тебя, Сорш. Какие новости?

Сорш поморщился.

- Давай о новостях попозже. Тебя ждут в Доме, так что пошевеливайся. А эти люди с тобой? Представь меня.

- Пожалуйста. Сорш Эгер, Желтый Магистр Ордена Пламени. Барон Карл Альгейм, из западных Альгеймов. Ференц Ракис, бакалавр метагностических наук из Умбры.

- Вот можете же все нормально выговорить, когда хотите, - пробурчал Ракис.

- О чем это он?

- О названии своего факультета, - вздохнул Барс. - Оно мне долго не давалось.

- Охотно верю. Барс, тебе и правда надо поторопиться. Я позабочусь о твоих гостях.

- 2 -

Бранигал Сэвиш, Алый Магистр Ордена и член Совета, был очень стар. Лишь двое членов Совета превосходили его по возрасту; сам Верховный Магистр был намного моложе. Тем не менее Бранигал был быстр в движениях, крепок телом и лишь немного сед в висках. Незнакомый с Магистром человек дал бы ему при первой встрече лет сорок-сорок пять - пока не встретился бы с тяжелым взглядом холодных серых глаз, а тогда, поежившись, мог бы дать и сотню. Впрочем, и в этом случае он был бы далек от истины: на самом деле Магистр Бранигал разменял уже седьмую сотню лет. Прежде Бранигал был Рыцарем. Почти три века назад он участвовал в подавлении печально известного Зангарского прорыва - тогда там погибли восемнадцать Рыцарей. Вернувшись живым, Бранигал навсегда снял доспех и одел алую мантию Магистра. Чуть больше пятидесяти лет назад Бранигал имел возможность быть выбранным Верховным Магистром, но объявил о своем решительном отказе и продолжал носить алую мантию. Именно Бранигал в свое время добился для Барса разрешения войти в Башню, не дожидаясь установленного возраста. Теплых чувств Барс к Магистру не испытывал, но относился к нему с уважением.

Бранигал встретил Барса, сидя в глубоком кресле у жарко растопленного камина. Рядом стояло второе кресло - пустое.

- Явился наконец, - проворчал Магистр, грея руки у огня. - Можно подумать, ты от Сантии пешком шел.

- У меня были интересные попутчики.

- Вот как? - Скептически проронил Бранигал. - В другой раз расскажешь. Садись. Дело есть.

- Было что-то от Пурима? - Спросил Барс, усаживаясь в кресло.

- Было и от Пурима. Но тебя сейчас должно волновать не это.

Барс поднял брови.

- Что тогда?

- Подбрось-ка еще дровишек. Холодно мне.

Бранигал молчал, пока Барс подбрасывал в пылающий огонь сухие поленья и поправлял их длинной кочергой.

- Все, что произошло с тобой в Сантии - эпизод поучительный, но мелкий, - заговорил наконец Магистр. - Что попался - сам виноват, что выбрался - хорошо. Сделай выводы и больше к этому не возвращайся.

- Что кто-то отлавливает Рыцарей Ордена - это так, мелочь?

- Мелочь. - Веско припечатал Бранигал. - Не мелочь, если Рыцари Ордена позволяют себя отлавливать, но об этом я сейчас говорить не стану. А люди, не любящие Орден, всегда были и всегда будут. Или тебе всенародной любви захотелось?

Не дождавшись ответа, Магистр заключил:

- Размяк ты, Барс. Раньше злее был. Я, старый дурак, радовался, что ты оживаешь - а ты размяк. Попутчиков вон каких-то приволок. Бабу не завел еще бочок греть? Ладно, все, эта тема закрыта. Скажи мне теперь - за какое время ты сможешь добраться до Северной Кеоры?

- В это время года? Месяц, не меньше.

- Ох, размяк. Нет у тебя месяца. И трех недель нет. Если за две - тогда успеешь, а больше... там каждый день на вес золота.

- Ближе никого нет?

Бранигал скривил губы.

- Почему же, есть. Наших туда уже человек двадцать отправлено. Но они не справятся.

- Двадцать?

Барс снова принялся шуровать кочергой в камине - ему внезапно тоже стало холодно.

- Что же там такое, в Северной Кеоре? - Спросил он тихо.

- Там старый прорыв. Знаешь, что это такое?

Барс молча кивнул.

Старый прорыв был извечным кошмаром каждого Рыцаря. Из открытого отверстия нечисть лезла непрерывно. Не уничтоженная сразу, она набирала силу, приобретала неожиданные магические свойства. Обычно прорыв или серия точечных разрывов, что бывало чаще, зарастали, как только была уничтожена вся попавшая ``на эту сторону'` нечисть; соответственно, чем больше ее успевало вылезти, тем труднее становилось закрыть прорыв. Как ни странно, меньшую проблему в такой ситуации представляли крупные твари: они хоть и обладали приличной свободой передвижения, но и отслеживались довольно легко. Мелочь предпочитала не удаляться от отверстия, но рано или поздно неизбежно начинала ``выдавливаться'` из области прорыва прибывающими полчищами нечисти. И пока оставалась в живых хотя бы одна, пусть даже самая ничтожная тварь, канал продолжал действовать. Потому-то на точечный прорыв, изначально закрываемый без особых усилий любым новичком, через пару недель уже приходилось идти двоим-троим ветеранам. Но еще хуже было другое. Ткань пространства вокруг отверстия со временем как бы истоньшалась; это провоцировало новые и новые прорывы, с каждым разом все более мощные и обширные.