Страница 15 из 52
С воды Тервириен, карабкающийся по холмам к двойному пику гор, выглядел пестро: беленые кварталы простых жителей с неожиданными мазками ярких цветов уступали место богатым домам купцов и банкиров из желтого и розового камня; из густых темно-зеленых пятен сосновых скверов прорастали белые башни волшебников (пять с половиной штук). Снизу, от моря, отлично было видно место впадение Виры в Теру, где размыто голубел в утреннем солнечном тумане крупнейший городской Храм четырех стихий. Школьный колокол как раз бил, слышно было даже отсюда.
Зура подумала, что если все пройдет хорошо, нужно будет заскочить туда, оставить четвертак — на удачу.
Лодка, влекомая волшебным ветром Лина, вошла в бухту Тервириена, провожаемая завистливыми взглядами моряков. Сам Лин стоял на корме и являл собой внушительную фигуру — на дне одного из своих сундуков он откопал парадную одежду. Состояла она из белоснежной сорочки с расшитым воротом и обшлагами, которые выглядывали из-под более короткой полотняной кимары — кстати говоря, тоже с вышитым орнаментом спереди. Хотя бы штаны, слава четырем ветрам, были без вышивки. Зато на зеленом шелковом дарколете[5] свободного места не осталось от ромбического узора, и даже бисон[6] Лин скрепил на виске причудливой брошкой в виде морского конька. Ни дать ни взять придворный.
К этому всему еще прилагались длинноносые туфли на каблуках. Последние делали Лина выше Зуры, чему, кажется, он втайне радовался. Но в лодке обутым было очень уж неудобно, поэтому туфли, завернутые в мешковину, лежали под лавкой, а сам Лин при всем этом великолепном наряде был босиком.
Порт в этот час, на исходе утра, казалось, кипел нездоровым оживлением: вернувшиеся с утреннего лова рыбаки разгружали лодки, в конце пирса развернулся рыбный рынок, хозяева ресторанов и харчевен отчаянно торговались за каждую паршивую вистигу… В общем, бардак стоял тот еще.
Перемирие с морским народом длилось уже несколько дней и должно было продлиться еще несколько недель, пока обе стороны зализывали раны. По условиям перемирия лов рыбы был запрещен, поэтому крупные рыболовецкие суда картелей томились на приколе. Что касается рыбаков, то они, наоборот, оживились: их низенькие лодки могли легко проскользнуть мимо сторожевого судна на траверзе бухты. Кроме того, как рассказал Лин, многие отчаливали из деревень в окрестностях Тервириена — все эти деревушки были рыбацкими, и там рыбаков никто не охранял.
Война, как пояснил Зуре маг, была до некоторой степени даже выгодна этим рыбакам: раньше они не могли конкурировать с прибылями картелей, а теперь все суда компаний выходили в море с вооруженным эскортом, потому что их сделал своими мишенями морской народ. На маленькие лодки морской народ отчасти не обращал внимания, отчасти и не мог их найти. Поскольку цена на рыбу предсказуемо выросла — рыбаки срывали куш.
— Временно, — со вздохом объяснил ей Лин. — Потом, когда рыба вымрет, им придется хуже всего. Их семьи будут голодать. Но мало кто из рыбаков заглядывает так далеко.
Их суденышко приткнулось к одному из дальних причалов среди рыбацких лодок. И легкость маневрирования, и надутый парус, и сам вид Лина выдавали в нем волшебника. Брошенную Лином веревку, не сговариваясь, подхватило сразу несколько рыбаков. Многие к тому же ему кланялись.
— Мастер Лин! — воскликнул один, видимо, узнав. — Надо же, показались в городе! Чем мы заслужили такую честь?
То был высокий бородатый тип слегка пиратского вида, в выцветшем красном платке. Сперва Зура подумала, что он издевается, но вовремя распознала искреннее уважение.
— Ничего хорошего не случилось, добрый Нитар, увы, — покачал головой Лин. — Помоги-ка мне… да, вот так.
Без малейшего смущения Лин оперся на руку бородача, надевая туфли. Зура тем временем взяла из лодки их сумку — точнее, сумку Лина, потому что у самой Зуры вещей почти не было, — и протянула ему. Телохранитель — не слуга, руки у него должны быть свободны.
(С другой стороны, много ли толку от Зуры было в пещерах морского народа? Может, стоило хоть вещи таскать…)
Лин повесил сумку на плечо, кивком поблагодарив Зуру. Рыбаки же старались держаться от Зуры подальше и даже особо в ее сторону не смотреть. Ну, тут ничего нового: в Империи Рона вообще степняков недолюбливали, считали их поголовно не то умертвиями, не то колдунами. Да и наемницы в Роне появились всего лет десять как, когда сняли запрет на продажу женщинам тилидиевых браслетов. Среди воинов Зура давно чувствовала себя своей. А вот обычные люди…
— Зачем же вы приехали, мастер? — расспрашивал бородач-Нитар. — На рынок за покупками?
— Нет, к сожалению, у меня дела поважнее, — вздохнул Лин. — Я держу путь к дому достопочтенного Вартиана, старшего поверенного из «Борголоды». Знаете вы такого?
— Кто ж его не знает! — кивнул Нитар. — Достопочтенный Вартиан хоть и молод, но успел уже… прославиться. Спесивый больно. Если вдруг нужно страху на него нагнать — обращайся, — он недоговорил, но подмигнул.
— А ведь не откажусь, добрый Нитар, — Лин ответил серьезно. — Если пять-шесть человек твоей артели сопроводят меня до этого дома…
— Что это ты задумал, мастер? — Нитар тоже посерьезнел и заговорил тише.
— Скажи, нравится ли тебе война, добрый Нитар?
— Да как тебе сказать… — Нитар уклончиво погладил бороду. — Ты и сам знаешь. Картели нас прижали, что не вздохнуть. С войной стало легче. Но все-таки от этих магических штормов, будь они неладны, мы потеряли больше хороших парней, чем от любых морских неурядиц! Вот если бы такие перемирия случались почаще… — потом он напрягся. — Ты, никак, хочешь прекратить войну, Мастер? Помню, ты говорил об этом.
— Хочу, — Лин кивнул. — Если она продлится дольше, Тервириен погибнет.
— Не знаю, что будет потом, — возразил Нитар. — А сейчас нам живется лучше, чем пару лет назад. Картели-то, если завладеют полной властью на шельфе, церемониться не будут.
— А что если не будет власти картелей? — тихо проговорил Лин. — Что если всегда будет перемирие, многие ограничения для картелей и никаких ограничений для вас? Как ты на это смотришь.
Глаза у Нитара были темными, почти утонувшими в продубленной коже и сеточке морщин. А щеки толстые, дряблые. Зура вдруг поняла, что он старше, чем показался ей сначала. Может быть, ему даже лет семьдесят.
— Если так… хорошо для нас, — медленно проговорил Нитар. — Но зачем тебе это? Ты маг. Живешь на старом маяке, никто тебя не трогает. Помогаешь нам иногда с погодой и рыбой — спасибо тебе. Но в эти все дела лезть тебе на что?
Лин пожал плечами.
— Может, мне просто надоело, что маяк не работает? — тут Лин сделал паузу, как бы давая рыбаку осмыслить свои слова. Потом положил руку ему на локоть. — Подробнее мы с тобой позднее поговорим. Пока же знай, что я задумал дело, нужное и тебе, и мне, и твоим рыбакам, и всему Тервириену.
— Только город еще не знает, да? — хмыкнул Нитар.
Потом гаркнул совсем другим голосом, зычным, на весь причал:
— Эгей, бездельники! Доброму мастеру Лину нужна наша помощь! Бросайте свои гнилые лоханки и повеселимся как следует!
…Признаюсь, сперва я довольно долго спрашивал себя: разумны ли они?.. Потом понял, что с тем же успехом мог бы спросить себя, разумен ли я, и успокоился.
Их процессия производила сильное впечатление. Все рыбаки были косматы, бородаты, плечисты, многие в разноцветных платках на голове, а кинжалы за широкими поясами наводили на мысли отнюдь не о потрошении рыбы.
Лин держался среди этой пестрой ватаги совершенно естественно, но своим не выглядел. Разговоры и грубоватые шутки его совершенно не задевали, скользили будто бы над головой. Он вежливо улыбался, один раз перекинулся парой слов с Нитаром — на этом все. Зура старалась все время идти у Лина за левым плечом и бдительно смотрела по сторонам — отрабатывала звание телохранителя.
5
Дарколет — прямая парадная одежда, как мужская так и женская, носится поверх кимары. Летняя шьется из шелка или полотна, без рукавов и застежек. Зимняя делается из шерсти, бывает с рукавами и пуговицами на петлях.
6
Бисон — квадратный головной платок. Мужской, как правило, меньше, завязывается сбоку на виске или сзади. Женский больше, завязывается по обстоятельствам (знатные дамы охватывают им только прическу и не закрывают шею, простые женщины, особенно во время хозяйственных работ, завязывают вокруг шеи). Еще его носят на арабский манер, перехватив бечевой или металлическим обручем. В помещениях носить не обязательно.