Гексаграмма

— Что-то случилось в лагере? Или с Джерсо и Зампано?

— С химерами? — удивился Лин. — А что с ними могло случиться?

Ланьфан?..

Ланьфан Альфонс сперва не приметил. У нее было воистину удивительное свойство: когда ты входил в комнату, неважно, знакомую или незнакомую, взгляд для начала зацеплялся за все что угодно, но не за главу особой имперской службы…

«И это, — отметил Альфонс про себя, — несмотря на то, что она на диво хороша собой!»

— Насколько я знаю, все в порядке, — вежливо заметила девушка. — Это я попросила моего господина пригласить вас. И если мой господин позволит, я буду говорить.

— Говори, разумеется, — кивнул ей Лин.

В его тоне Альфонсу почудилось нечто горькое. Словно бы меньше всего он хотел давать Ланьфан разрешение на речь. Или Альфонсу показалось после размышлений об этой паре?

— Выполнение плана, в целом, движется, как мы задумали, — ровным и сдержанным тоном — диктору официальных сводок с Радио Централа у нее бы поучиться — продолжала Ланьфан. — Мои девочки распространяли слухи о великом алхимике с запада, который, якобы, вернулся в Син. Нам удалось выйти на контакт с начальниками тех людей, что выслеживали вас, Альфонс, около гостиницы. Это, как вы и говорили, оказались представители триады Чинхе, соседней с ним триады Цяобо, а также представители Союза Цилиня…

— Цилиня? — переспросил Альфонс. — Очень удачно.

— Да, — кивнула Ланьфан. — Несомненно, то происшествие с мостом произвело на Нивэя большее впечатление, чем вы предполагали. Он начал попытки связаться с вами самостоятельно, но оставил их, когда вы были приглашены в Очарованный дворец…

— Что больше напоминало похищение, — вставил Альфонс, но Ланьфан проигнорировала его реплику.

— …Когда вы были приглашены во дворец. Кроме того, как мы выяснили, многие слухи начали появляться и без нашей помощи. В основном они исходили от членов триады Чинхе.

— Ха! — Лин хлопнул в ладоши. — Я уже начинаю жалеть, что не видел этот мостострой! Вероятно, было весело.

— Как сказать, — сдержанно ответил Альфонс. — В той суматохе Джерсо пырнули кинжалом, то ли в панике, то ли по приказу Чинхе… Он упал в реку, и мы долгое время не знали, жив ли он.

— Об этом тоже ходят слухи, — кивнула Ланьфан. — Что у Алхимика-с-Запада невероятно могущественные телохранители. То ли призванные им из ада демоны, то ли оживленные им мертвецы…

— А они даже ни разу не превращались в химер! — вздохнул Ал.[12]

Лин и Ланьфан переглянулись.

— По всей видимости, они и так производят впечатление, — пожала плечами Ланьфан. — Итак, могу заметить вам, что первая часть плана продвигается даже быстрее, чем мы рассчитывали. Масла в огонь подлило то, что люди триад заметили ваши контакты с нахарра, Альфонс.

Все знают, что нахарра — очень закрытый и подозрительный народ…

— Вот как? — удивленно спросил Ал.

— Именно, — серьезно кивнула Ланьфан. — Со вчерашнего вечера новость о том, что они приняли вас как дорогого гостя и даже пировали с вами, уже разлетелась по всему Шэнъяну. Видели даже, как паланкин увозил вас во дворец в изрядном подпитии и не вполне одетым.

— Но как они это-то рассмотрели?! — Альфонс схватился за голову. — Я же сразу во дворе в паланкин зашел, и шторку не открывал! Неужели носильщики?

— Носильщиков проверяет Вернье, — покачала головой Ланьфан. — Так или иначе, Нивэю уже доложили, что нахарра принимали вас за своего…

— Ничего не было! — несчастным голосом вскричал Альфонс, сообразив, на что она намекает.

Лин хмыкнул:

— Ни одному мужчине, мой друг, еще не удалось это доказать без ущерба для себя. Так стоит ли пытаться?

— Вот ты сейчас очень мне напомнил полковника Мустанга, — желчно заметил Альфонс. — Тебе конечно, чего!

— Ха, умные люди думают одинаково, — Лин самодовольно улыбнулся, но тут же стер улыбку с лица. — Продолжай, Ланьфан. Извини, что перебил: положение-то серьезное.

Ланьфан кивнула.

— В данном случае, неважно, что вы имеете в виду, говоря что «ничего не было».

Важно, что вы были на пиру. Важно, что старейшина нахарра принял вас чуть ли не как собственного сына и пригласил приходить еще…

— Но откуда… там же никого не было, кроме Идена и нас с Мэй!

— Должна признаться, я не знаю тоже, — Ланьфан бросила просительный взгляд на Лина. — Господин прикажет разведать?

— Не нужно, — Лин махнул рукой. — Альфонс, в Шэнъяне быстрее сплетни распространяется только известие о смерти императора, а уж откуда и кто узнает информацию — это, как учил меня Ху[13], одна из величайших тайн вселенной, наряду с истоками алхимии.

— А Ху знал про алхимию? — осторожно спросил Альфонс. — Я думал, что у клана Яо не было привилегии ее изучать…

— И сейчас нет, — согласно кивнул Лин. — Но Ху много где бывал, многое видал… многое знал. До сих пор не могу…

— Лин осекся, бросил на невозмутимую Ланьфан короткий и хмурый взгляд. — Продолжай, Ланьфан.

— Итак, сегодня с утра, совсем до света, по моим каналам до Вернье донесли записку от Нивэя. Он шлет приветы Альфонсу Эллеку и сообщает, что хотел бы с ним встретиться и потолковать об алкестрии.

Ланьфан достала из рукава своего одеяния узкий футляр и с поклоном передала его Альфонсу.

Ал уже знал, что в таких футлярах здесь носят записки, иногда с какими-нибудь милыми безделушками или цветами — если, разумеется, записка предназначена даме и содержание ее соответствует.

В данном случае, конечно, цветов не было.

Альфонс пробежал глазами два ряда иероглифов и с облегчением убедился, что его лингвистических познаний вполне хватает на дешифровку. Собственно же чтение заняло несколько дольше, но в конце, с облегчением вздохнув, он протянул письмо Лину.

— Я уже видел, — тот качнул головой. — Как ты считаешь, Альфонс?

— Ну, я думаю, мне надо с ним встретиться, — рассудительно произнес Ал.

— Возможно, обсудить то, о чем говорил Лин… создание параллельного Союза. Намекнуть, что не худо бы организовать встречу с другими людьми Цилиня и намекнуть, кого именно мы хотим видеть на такой встрече. Короче, закинуть удочки.

— Звучит неплохо, — одобрил Лин. — Ланьфан?

— Я бы тоже согласилась бы, — поколебавшись, заметила девушка.

— Но не согласна?

— Дело в том, что Вернье, как посвященный в наши планы, помногу обсуждал их со мной. И я должна признать, что многие его доводы выглядят весьма разумными.

— Мне пригласить его на совещание? — поинтересовался Лин.

— Не думаю, что это разумно. Он, конечно, придет, но в столь ранний час господин Вернье… не слишком в ладах с собой.

Лин усмехнулся.

— Я ценю Вернье за его работоспособность в любом состоянии. Но ты права, Ланьфан, пока его беспокоить не стоит. Так передай нам пока на словах, от чего же он предостерегал?

— Он говорил, что Альфонс, несмотря на его ум и актерские способности, едва ли будет способен долго притворяться перед Нивэем тем, за кого мы хотим его выдать… особенно с глазу на глаз. Прошу прощения, если мои слова обидели вас, — Ланьфан поклонилась.

— Тут нет ничего обидного, — запротестовал Альфонс, — я и сам так думаю!

— …С другой стороны, нужно нечто очень эффектное, чтобы привлечь Нивэя и других таких же, как он, скрытыми возможностями алхимии… Вернье предлагает: окружить Альфонса ореолом, подобным императорской власти.

Пусть он будет слишком гордым, чтобы говорить с ними. Если первые несколько встреч с Нивэем и избранными проведет не Альфонс, а Вернье или, допустим, другой верный человек, кого вы назначите, например, Яньцин, то мы можем потом созвать большую встречу и устроить на ней спектакль, где Альфонс покажет еще возможности алхимии. И тогда люди Цилиня перейдут на нашу сторону, а Альфонсу не придется вести с ними переговоры. Вернье даже считает… тут он просил меня заранее извиниться при передаче его слов… что, может быть, Альфонсу будет даже лучше сразу после представления уехать из страны, чтобы у Нивэя и других мастеров Цилиня не было шансов его разоблачить.

12

Ни разу не превращались в химер… — Зампано и Джерсо посвятили Альфонса в события, подстроенные Вернье, но без подробностей.

13

Ху — в яп. транскрипции Фу.