Страница 75 из 113
— Я вообще не понимаю, зачем так необходимо было разделяться! — сердито воскликнул Тед. — Я… знаешь, я до сих пор не уверен, что нам угрожала опасность!
— Господи, Тед! — рявкнул Эдвард. — Они же, черт возьми, в наш дом ворвались! Да ты ведь сам одного из них…
— Вот именно, — это Тед сказал уже не сердито, а наоборот печально. — Дядя Эдвард… и теперь я не знаю. Я просто совсем ничего не знаю. Я думаю, Гитлер несет благо! Может быть, не сразу, не сейчас, а позже, но — благо! Ну, мало ли, какие там перегибы случаются… но ведь это же лучше, чем Советы, правильно? Случаются, конечно, перегибы… вот как нас преследовали. Но, может быть, если отец согласился сразу принять ту работу, ничего бы не было?!
— Как сказать… — Эдвард задумчиво потер подбородок. — Советы хотя бы всех остальных низшими расами не считают. Но ты прав, некоторые аспекты этого безобразия, что сейчас в Германии творится, выглядят вполне привлекательно… Слушай, Тед… даже не знаю, что тебе сказать. Я — просто техник, во всей этой политической говорильне не силен. Просто у меня есть кое-какой жизненный опыт, и он мне подсказывает, что хорошо, а что плохо. И все-таки… Тед, знаешь, своему отцу-то ты поверишь?.. Он тебе никогда не рассказывал о своем брате?
Тед мотнул головой.
— Я только знаю, что его брат — начальник СД. И все. И что они крупно поссорились, и в основном поэтому отец не хочет возвращаться в Германию. Вот уж чего не понимаю! Ну ладно, пусть даже его брат какой-нибудь негодяй, обманом пролезший во власть, но разве можно всех мерить по одной мерке!
— Ох, Тед… — Эдвард грустно покачал головой. — Рейнхард Гайдрих не просто начальник СД. Он еще и изобретатель «лагерей смерти»… знаешь, что это такое?
— Слышал, — уклончиво сказал Тед. — Но неужели они действительно существуют?
— Дядя Рой говорил мне, что существуют, — жестко произнес Эдвард. — А ему я верю. Ну а еще… если ты где-нибудь разыщешь официальную биографию Рейнхарда Гайдриха, ты увидишь, что там ни слова не будет о его младшем брате. Но это-то еще ладно — биографии обычно и не упоминают о таких вещах. Ты там прочтешь, что Гайдрих был ребенком из богатой семьи, что его отец был директором консерватории… или дед?.. Ох, не помню уже. Что он сам в этой консерватории учился. Что служил в подводном флоте. В общем, много чего прочтешь.
— Но разве дедушка не был сапожником… — начал Тед.
— Да, вот именно, — кивнул Эдвард. — Биография Рейнхарда от начала до конца придуманная. Он сам ее и изобрел… или для него изобрели, не суть важно. Разумеется, не описывать же, как он довел бедняка-отца до инфаркта, сперев из дома большую для него сумму денег и свалив вину на младшего брата!.. И вот этот человек ведет на твоего отца охоту. По многим причинам. Тут и личная ненависть, и месть за кое-какие события в прошлом, и желание избавиться от нежелательного родственника, и зависть, вероятно… да бог его знает, что еще! А он действительно занимает очень высокое положение. Даже пусть все остальные в Рейхе — отличные ребята, которые просто время от времени вынуждены действовать жесткими методами, чтобы привести немецкий народ к процветанию… как ты думаешь, дорого ли будет цениться там жизнь личного врага такого могущественного человека?..
Тед нервно облизнул губы. Воображения ему было не занимать.
— Вот видишь, — кивнул Эдвард. — Так что… знаешь, Тед, я надеюсь, со временем ты переменишь свои взгляды, но, скажу тебе, сейчас у тебя нет иного выхода, как скрываться с вместе с нами, глупыми заблужденцами.
— Я вовсе не считаю вас глупыми! — запальчиво воскликнул Тед. — Просто… я хочу понять.
— Ну тем более, — улыбнулся Эдвард. — Ладно, по-моему, сейчас самое время пойти перекусить… склянки бьют, слышишь?
Он приобнял Теда за плечи, уводя его от бортика.
— Я уже поел, — сказал Тед. — Я же раньше проснулся… зашел на камбуз, и попросил Стефана чего-нибудь перекусить. Ну он и выдал мне завтрак раньше.
— Ясно, — кивнул Эдвард. — Ну ладно, а я пошел.
И направился к корме.
— Доброе утро, Англичанин! — проходящий мимо матрос Пит, один из пяти членов экипажа хлопнул Эдварда по плечу.
— Привет, Коротышка! — отозвался тот.
Тед хотел было снова повернуться к борту, как тут… палуба взорвалась. Прямо под ногами Эдварда. Клуб дыма смешался с туманом. А Эдвард и Коротышка пропали — упали, наверное. И все равно из-за дыма ничего не видать.
В первую секунду Тед замер, вцепившись в борт. Потом его словно сорвало с места. Он помнил, где ведерко с песком и багор… помнил… точно помнил…
Палубу моментально заволокло дымом. Ничего не разглядеть. «Ладно, за борт я выпаду, только если очень захочу…» — подумал Тед. И тут же согнулся от кашля: дым оказался чрезвычайно едким. «Но я все равно пойду ко дну. Мы все пойдем ко дну. Мы тонем. Что же взорвалось?.. Двигатель?..»
Черт, нашел, о чем последний раз в жизни с дядей поговорить! О политике! А если Эдвард погиб?! Нет, нет, не может быть!..
Небо было необыкновенно красивым. Серо-голубым, жемчужным. Ветер пах солью и немножко снегом. Ветер прилетел с севера, с ледяных морей. Облака легкие, словно перья. Легкие складки на невесомой шелковой ткани. Моря складчатое, небо складчатое… Жизнь складчатая.
«Мари бы могла подойти сейчас, — подумал Альфонс. — Она подошла бы, коснулась моей руки своей и спросила бы с улыбкой в голосе: „О чем думаешь?“ Дурацкий вопрос, и она знала бы, что он дурацкий, поэтому ее тон был бы чуть-чуть извиняющимся. Самую капельку. А я открыл бы глаза и увидел бы ее… она стояла бы рядом, опершись о перила, ее волосы были бы распущены и их трепал бы ветер. И я сказал бы: „О тебе…“»
— О чем думаешь? — спросила Мари Виртиц с усмешкой в голосе.
Альфонс открыл глаза и обернулся. Он слышал, как она подошла, и теперь она стояла рядом, опершись локтем о перила и, чуть прищурившись, смотрела на него. Губы ее улыбались, как всегда иронично — кажется, эта Мари не умела улыбаться по-другому, — глаза были серьезными. Темные кудри — не темно-коричневые, а черные, — ветер швырял ей в лицо, но она не пыталась их прибрать.
— Ни о чем, — покачал головой Альфонс. — А Уэнди все еще спит?
— Да, так и не проснулась, с тех пор, как мы на борт поднялись, — пожала плечами Мари. — Завидую. У меня вот всегда бессонница, когда волнуюсь. Так что… — она вдруг зевнула, прикрыв рот рукой, и тут же хмыкнула. — Вот видишь.
— Знаю, — кивнул Альфонс совершенно машинально.
— Что знаешь? — удивилась Мари.
— Что у тебя бессонница.
— Ты наблюдательный… — кивнула она.
Альфонс не стал поправлять ее: бессонница от нервов была и у настоящей Мари. Собственно, если подумать, именно из-за этого их роман и начался…
— Послушай… двойник Эдварда в вашем мире — твой брат, да? — вдруг спросила Мари.
Альфонс кивнул.
— Ты не мог бы рассказать мне о нем?.. Мне интересно.
— Очень даже мог бы, — Альфонс кивнул и улыбнулся. — Тебя, наверное, интересуют отличия?.. Знаешь, я не слишком хорошо знаю вашего Эдварда, но могу точно сказать: мой брат гораздо более самоуверенный. И мрачный. И гораздо ниже ростом.
— Ниже ростом?! — Мари рассмеялась. — Не представляю Эдварда коротышкой!
— Да-да. Кстати, от слова «коротышка» он ужасно бесится. В юности даже накидывался на людей из-за этого. Теперь немного остыл. А может, это важный пост на него так повлиял.
— Какой пост? — с любопытством спросила Мари. — Эдварда на государственной службе я тоже не представляю!
— Мой брат тоже себя в таком качестве не видел. Но после войны у нас было тяжелые времена. Тогда фюрер решил организовать собственную спецслужбу… те, которые уже были, они… в общем, он не мог рассчитывать на их лояльность. А Эдвард, с одной стороны, обладал многими полезными навыками, с другой, был одним из немногих, кому Рой мог по-настоящему доверять…
— Рой? — переспросила Мари.
— Ну да, — Альфонс улыбнулся. — Я знаю, что в этом мире его двойник — дядя Эдварда. В нашем мире они просто большие друзья. Хотя постоянно грызутся, стоит им оказаться рядом в одном помещении.