Бумажная Деревня

Харуки завладел телефоном, отключил блюбокс и набрал дедушку Хиро. Трубку, как обычно, взяли на втором гудке.

- Штаб разведки на связи,- сказала трубка по-японски.

- Одзи-сан, нужна помощь.

- Минирование? Разведка? Диверсионная деятельность?

- Короче, на меня бандиты вышли. Я им, похоже, мешаю.

- Примерная численность войск противника? Вооружение холодное и стрелковое, как я понимаю.

- Я не знаю, сколько у него людей.

- Ну оцени! Эх, молодёжь, всему учить надо. Он откуда - триада, якудза, владивостокские?

- Местные. Есть в Китайском посёлке и лезут на Жадину. Банда Афгана.

- Ясно. Не серьёзно.

- Ты их знаешь?

- Зачем?- удивился дедушка,- Они ведь все одинаковые.

- Что мне делать?

- Ждать меня. Они уже под окнами или только выехали?

- Они пока меня ищут.

- Очень отлично. Жди к вечеру, будем составлять план атаки.

- Атаки?

- А как же!

8. Как были атакованы школа, ларёк и остатки здравого смысла

А тем времени Рю летел в школу, как на крыльях. Скопированная кассета в портфеле стукала, словно крошечное сердечко.

На чём он её будет слушать, Рю не подумал. Но это были обычные мелочи. Главное - он одержал победу, первую победу в таком новом для него деле.

Но чем ближе становилась школа, и чем лучше он вспоминал о том, кто там есть. Например, директор Ким. Или классный руководитель Столбов-Бельский. Нет, светиться пока не стоит. Кассета - это сокровище для немногих и только ближайших друзей можно к ней допускать... пока всё не затихнет.

В коридоре нашлась Пиня. Девочка так и клокотала новостями, так что Рю вздохнул с облегчением.

- У нас тут скандалы. Целых два! Представляешь?

- Ого!

Да, целых два - это, пожалуй, перебор. Хотя не особенно удивительно.

Времена стояли весьма безумные, так что скандалы случались каждый день на радость новостным агентствам. Советская эпоха, когда любой пенсионер мог вдруг подойти к детям, что плавят в костре свинцовые пломбы, и начать учить их жизни, осталась в далёком счастливом прошлом. Над Дальним полыхала заря новой эры, когда китайские дети играли в Триаду, а слишком настырного контролёра могли избить и попросту выкинуть вон из автобуса, причём через окно.

Ещё памятна была зимняя баталия восточников с тремя скрипачами и бугаём-контрабасистом из музыкального лицея, что произошла в Парке Мира. Восточники не осрамили честь школы и гнали музыкантов аж до железной дороги. Впрочем, для тогдашней Мирки это было обыденным. Совсем рядом, в Кирпиче при побитом музыкальном лицее, проходили буйные концерты, и разгорячённые металлисты со Сталелитейного, что в Колодцах, неизменно возвращались домой через парк, где в скейт-уголке возле Белой Стенки тусовались расплодившиеся по весне скинхеды.

Но сегодняшние происшествия относились скорее к сфере административно-финансовой. Во-первых, неизвестный в маске попытался ограбить столовую.

- Что же там брать???- в недоумении возгласил Рю.

Вор проник в окно, разломал кассу и похитил деньги. Денег было мало. Тогда он взял огромную метровую кастрюлю и принялся набивать едой вроде заныканой водки и вчерашних булочек. Заполнил котёл и стал проталкивать в окно.

Котёл застрял.

Вор попытался вытащить его обратно. Но мягкий металл котла смялся, так что она теперь не шла ни вперёд, ни назад.

Эх, проклятые булочки!

Наутро школьная повариха Кокшонова отперла дверь - а оттуда выскочил некто с ножом и вилкой и заорал:

- СЪЕЕЕЕЕЕЕЕМ!

Повариха Кокшонова заорала ещё громче и побежала по нижнему этажу, распугивая младшие классы. Поймать её удалось под лестницей. А вот неведомого вора так след и простыл.

И даже злополучная кастрюля так и торчит в окне. Вместе с булочками.

Рю тут же вспомнился бесславный конец Васи-Упырёныша из соседнего П-образного дома. Как-то зимней ночью Вася попытался ограбить ларёк на Кривом переулке. Правда, никакого Кривого переулка в Дальнем нет, это просто народное название того охвостья улицы Карла Маркса, что спускается к морю возле итальянского ресторана "Маккиавелли". Там ещё Шкутенберген рядом жил, в четырнадцатиэтажке. Но как иначе назвать этот кусок улицы, если он идёт к морю под изрядным таким углом?

И вот Упырёныш атаковал ларёк. Несколько часов продолжалась это ночная битва среди равнодушных жилых массивов. Наутро побеждённый ларёк нашли опрокинутым, весь скарб - на снегу и радостные чайки лакомились печеньем. А когда ларёк подняли, под ним нашёлся и Упырёныш, придавленный, но живой.

Так что Рю предположил, что это просто Вася-Упырёныш выписался из больницы и взялся за прежние неудачные кражи.

- А ещё завуча сняли, который Сергей Владимирович,- сообщила Пиня,- за поборы с детей. Говорят, до самого губернатора дошло. Илларион Робертович так и сказал.

- Ого, и что теперь будет?

- Ничего не будет.

Рю обрадовался: хоть что-то менялось к лучшему. Но радовался он рано. И, как оказалось, зря.

Большой чёрный джип затормозил возле гимназии. Беды не заподозрил никто: модные машины были тут обычным делом.

- Здесь?

- Форма вроде похожа...

- Ну пошли, пощёлкаем.

Двое коротко стриженых вошли в парадную дверь, миновали, не останавливаясь, вскрикнувшую гардеробщицу, и прямо в коридоре поймали Рю.

- Эй, узкоглазый. Где у вас тут личные дела учеников держат?

Насчёт узкоглазого Рю бы ещё поспорил. Японцы вообще-то ни разу не узкоглазые. Совсем узкие глаза - например, у якутов и некоторых других народов Севера. А у японцев глаза такого же размера, что у европейцев. Только миндалевидные, на египетский манер, и нос, как правило, вздёрнут, и скулы высокие, вот глаза и кажутся уже. Если не верите - возьмите фотографию вашей любимой японской актрисы и измерьте глаза линейкой. И вообще, если правильно косметику наложить, то светлокожая японка будет неотличима от европейской женщины.

Но спорить он не стал - от мрачных людей пахло сырой землёй и членовредительством.

- Всё - в том домике,- Рю указал в сторону сада,- и учительская, и канцелярии.

Двое пошли через сад.

- А кто эти мрачные люди?- осведомился Сергей Владимирович, когда увидел их через круглое окно учительской.

- Я, конечно, не могу быть уверен,- отозвался наш огромный биолог Илья Кириллович, читавший при случае ещё и религиоведение.- но по-моему, это бандиты.

Из канцелярии послышалась перепалка. Потом грохот, обрушение на пол и быстро оборвавшийся женский крик.

- Васятка, врежь ей разок!

Кого-то стукнули. Снова что-то посыпалось. Потом зазвенело стекло. Удар, ещё удар. Жалобно пискнул телефон, которым зарядили об стенку. Хлопнула дверь - и вот двое снова в саду и, не оглядываясь, минуют основной корпус.

В столовой опять поют Мандельштама:

Против друга - за грехи, за грехи -

Берега стоят неровные,

И летают по верхам, по верхам

Ястреба тяжелокровные -

За коньковых изб верхи...

- Значит, Интернациональная, 63, квартира 57,- уже в машине произнёс Афган,- Что-то знакомое. Это где вообще?

- На Суньятсеновке,- сообщил Васятка,- где Тысяча Кирпичей.

(Не знаю, как у вас, а в нашем городе магазин "Тысяча Мелочей" называют именно так.)

- О, совсем рядом. Короче, гони на Жадину, а вечером, как все из школы придут, заглянем в гости к этому Хэ Мураками.

9. Рю адаптирует дзэн

Кого искали непрошеные гости, в канцелярии не знал никто. Растерзанные папки лежали вперемешку с бумагами, системный блок повис на уцелевших проводах, а монитор утопили в аквариуме. К тому же, пока он спрашивал и разбирался, вломился директор. При виде "этого Мураками" Ким разбушевался уже окончательно. Спасибо, спасла сердобольная регистраторша - иначе Рю и здесь бы назначили виноватым.