Страница 17 из 23
Но как сохраниться ей?! И, пожалуй, Еве удалось многое, хотя, конечно же, всё это можно было
бы считать лишь внешним успехом. На недавнем медицинском осмотре им, вместе с её врачом,
пришлось констатировать, что уже на восемьдесят процентов она состоит из органов, –
синтетических, либо естественных, но специально для неё выращенных в лаборатории, уж не
говоря о нескольких «компьютерных вкраплениях» в её тело, которых она откровенно стыдилась.
Иногда Еву охватывал ужас – зачем всё это?! Если она и дождётся его, то будет ли нужна ему
такая? И тогда она уже не понимала, чего больше в её ожидании: желания встречи или страха?
Зачем она так долго его ждёт? И она отвечала, так же как и в первый десяток лет ожидания: потому
что обещала, потому что ждала этих белых роз, аромата которых уже не могла чувствовать, но
которые стали символом их любви. Да, пожалуй, это-то ожидание и было тем, что позволило ей
пережить и родственников, и подруг.
Телефон зазвонил буднично и просто.
– Ева, это я! – сказал Адам и замолк, видимо, заплакав.
Боже! Оказывается, тембр его голоса нельзя было забыть!
– Да, я слышу, я узнала, я ждала тебя, – ответила Ева, но заплакать не могла, потому что давно
уже слезы не получались у неё.
– Ева, – сказал Адам, – я боюсь нашей встречи.
– Я тоже, – ответила она, – но ведь мы всё равно должны встретиться.
– Я могу приехать к тебе уже сегодня вечером, – сообщил он.
– Как!? – удивилась она. – А карантин?
– Всё изменилось. Оказывается, карантин мне не нужен.
Весь вечер Ева не находила места. Она заказала из ресторана много вкусной еды и хорошего
вина, пытаясь угадать, что же больше может понравиться теперь её долгожданному Адаму. Как
сильно, наверное, соскучился он по всему земному.
Он должен был приехать в восемь. Так это и произошло. Звонок раздался точно из секунды в
секунду. Ева, словно не на своих ногах, пошла открыть. Это был Адам. От волнения они оба не
могли говорить. Но, ужас! Он был таким, словно расстались они вчера. «Новый, как с иголочки» –
так могла бы она определить его вид.
Все эти сотни лет Ева представляла, что при встрече они тут же бросятся в объятия друг друга,
но теперь это почему-то оказалось невозможным. Разлуки сближают, но только не такие разлуки,
но только не разлуки на такие расстояния. Обычные чувства не могли остаться обычными.
Радость встречи всегда равняется ожиданию, но от такого ожидания оплавится всякая радость.
– Проходи, – сказала Ева.
И он шагнул в комнату. Но что это!? То, ЧТО переступило через порог и что говорило голосом её
любимого, не было человеком! Это был робот. Обыкновенный робот. Он прошёл и сел за столик с
белыми розами. Ева робко и испуганно присела напротив, невольно придвинув букет к себе.
– Ты уже всё поняла, – тихо сказал Адам, – вот почему мне не нужен карантин… Я же говорил,
что боюсь встречи. Увы, наша экспедиция оказалась куда трудней, чем предполагалось. А на
корабле не было той медицины, что есть на Земле. Из ста двадцати человек экипажа вернулся
лишь я один. Если, конечно, это называется возвращением…
Последнюю фразу он произнес, иронизируя над собой. Ева смотрела на него, не отрывая
взгляда. Смотрела, неожиданно почувствовав, что из её, как она уже давно считала, не живых глаз,
катятся горячие слёзы.
– Ты вернулся один, – произнесла она, – но что тебе помогло? Что дало тебе силы?
Ей так хотелось это знать. Это был самый главный её вопрос. Вопрос, на который она знала
ответ и который ждала. И любимый (всё-таки любимый) не обманул ожидания. Только вместо слов
он с какой-то восковой пластикой, присущей всем роботам этого столетия, повернул голову и
грустно, бесслёзно стал смотреть на букет белых роз, стоящий на столике между ними…
Служба 003
Для сына пришлось вызвать «скорую». Врачи приехали быстро. Колдовали над ним за закрытой
дверью. Было слышно, как они говорили: «Чуть ослабли батареи, но замене пока не подлежат.
Окислились окончания в блоке питания. Вот причина высокой температуры. Тут дело не нашего
профиля».
Врачи вышли. Отцу было неловко.
– Извините за вызов по таким пустякам, – сказал он. – Проводки-то я мог бы и сам зачистить.
Просто я сильно перепугался и по привычке позвонил на 03. Я же привык считать сына живым.
– Ничего, ничего, – успокоили врачи, – сейчас такие вызовы не редкость. Но самолечением
лучше не заниматься. Позвоните специалистам службы 003.
Паутинка
Не люблю самолёты. Постоянно узнаёшь, что они где-нибудь падают. А уж если рейс
откладывается по какой-то неубедительной причине, как сейчас, то тут и поневоле занервничаешь.
Мой сосед в кресле, также ожидающий рейс, – пожилой, можно сказать, обыкновенный человек.
Интересен он, пожалуй, только большим перстнем на пальце, с изображением паучка. Заметив
моё любопытство, сосед смущённо накрывает перстень ладонью другой руки. Но через мгновение
снимает ладонь и сам же внимательно смотрит на изображение.
– Я редко надеваю этот перстень, – поясняет он. – Лишь тогда, когда нуждаюсь в защите.
Думаю, что полёт на самолёте как раз из разряда опасных событий.
Сходство его мыслей с моими ещё больше возбуждает моё любопытство.
– Значит, это ваш талисман? – спрашиваю я. – Но почему именно паучок?
– Наверное, вам это покажется странным, – говорит он, – но ни талисманы, ни тотемы, ни даже
богов не выбирают…
– Не выбирают?
– Конечно, нет, – отвечает человек с перстнем, – они всегда приходят сами.
Очевидно, что это заявление должно было предшествовать какой-то интересной истории. И вот
что рассказал мне этот случайный попутчик.
…Двадцать лет назад я в составе экспедиции от Географического общества отправился в
Южную Африку. Нам нужно было изучить одно странное поселение аборигенов, которого никогда
не видели и сами аборигены. Да, да, именно так. Дело в том, что это поселение в переводе,
скажем так, с туземного языка называлось «Городом Призраков». Мы должны были изучить быт и
нравы людей, полностью отрезанных от цивилизации. Отрезанных не столько расстоянием или
непроходимостью джунглей, сколько преданиями и легендами, запрещавшими ходить в это
таинственное место. Считалось, что ушедший туда становится призраком и уже никогда не
возвращается.
Базовой точкой нашей экспедиции стала одна из деревень, вся одежда людей в которой
состояла только из набедренных повязок. Нас было восемь человек и жители приняли нас
радушно, потому что мы не скупились на подарки. Впрочем, подарком для них было всё, начиная
от консервной банки из-под сгущённого молока и кончая целлофановым пакетом. Свой палаточный
лагерь мы разбили недалеко от деревни, чтобы ничем их не тревожить. Всё, что нам требовалось
от них, это их мирное настроение и проводник, способный провести нас в Город Призраков.
Пока мы ставили палатки, жители окружили нашего переводчика, нанятого нами в соседнем
селении. Конечно же, он рассказывал им о нас и о нашем путешествии всё, что знал, и мы
заметили, как меняются их лица, становясь всё более испуганными.
Среди людей, внимающих переводчику, был и шаман, на теле которого помимо набедренной
повязки была ещё настоящая коллекция различных деревянных фигурок. Переводчик сообщил,
что шаман приглашает нас в свою хижину. Руководитель экспедиции, разведя руками, выразил
озабоченность за сохранность вещей. Тогда шаман поднял с земли палку и кругом очертил лагерь.
По словам переводчика, это была самая надёжная охрана.
Усевшись в своей хижине, покрытой сухими широкими листьями, шаман раскурил трубку и,
затянувшись несколько раз, спросил:
– Почему вы хотите умереть?