Сапуниха

- Я ж сказал, что найдём,- затараторил Беленьков.- А вы: "Кто ж их знает..." Сороки знают. Верна-а?

"Верно, верно", - согласилась, вспоминая тот случай...

В марте 57-го вышла замуж Варятка за чубатого выгадника* и плясуна Ивана Вифлянцева. Нарекла и поклала им на свадьбу телушку - премию, что дали за добросовестный труд. Нехай живут, множатся...

К тому времени Валя разошлась с мужем, пришла жить к ней вместе с голубоглазым малышом. Мальчонка был красивый, как кукла (а разве есть некрасивые свои дети и внуки?). Да вот беда - болезный. С раннего детства суставы мучили, кровушка из носа текла. Напестались с ним: то лист капустный к больному месту прикладывали, то молоко кислое, компрессы ставили, к бабкам-знахаркам возили. Никакого проку. А ему полегчает - скакать начинает.

- Да нельзя же, сынушка!

Внучонок в ответ смеётся, опять озорничает. А ещё любил сказки слушать. Просит, бывало, рассказать про медведя. Песенку пели вместе:

Скрыпи, скрыпи, дервяная нога,

Скрыпи, скрыпи, неподмазанная.

Вся скотинка спит,

Все людишки спят,

Одна бабушка не спит -

Мою шёрстку прядёт,

Мою мяску жуёт...

Нравилась ему эта сказка. Любил и рисовать. Чуть отлегнёт - сразу за карандаши.

Так и вырос. По городам всяким ездил: то лечился, то учился. Где внучок - туда и она приезжала, сумки с едой да гостинцами возила. Побывала, благодаря нему, даже в Москве! В галерею Третьяковскую пошла - вот где красотища-то! Довелось увидеть те картины, о которых в своё время говорили и спорили Илюша с Ванюшей.

В Виннице была. Пирогова забальзамированного видала. Лежит, как живёхонький. Говорят, во время войны немцы приходили глядеть, честь отдавали хирургу великому.

А в Одессу как поехала? В поезде сидит, дремлет... вдруг вспомнила: адрес не взяла... Объяснила таксисту, где и на кого внук учится. Приехали в училище. Спросила у вахтёра:

- У вас хроменький такой не учится?

- Не, мать, не заприметил.

Догадливый попался мужичок, позвонил куда-то, а потом сказал, улыбнувшись щиро:

- Жди, скоро будет-таки твой хлопчик, шоб он так жил, как бабушка любит и шукает.

Тот действительно через полчаса, приехал с другом и привёз её в общежитие своего училища. Там, попивая чай с пирожками, они с Алёшей (друга так звали) всё удивлялись, как нашла его. Вот так и нашла. Мир не без добрых людей.

"От ить я какая! Кругом объездила, - восхитилась собой, - Сколько же всего повидала... Сколько же людей сердешных повстречала..."

Но это будет позже.

А пока - вызвали в правление колхоза, где находился и председатель сельпо Савелий Рудов.

- Яковлевна, тут такая проблема, - сказал Спиридон Филиппович, - в магазин сторож нужен. Дед Николай, сама знаешь, уж старый, не может караулить добро. Так решили тебя попросить. А?

- Страшно. Был бы один магазин., а то и склады же ещё... Там товару-то сколько. На тыщи... А ну как кто-нибудь вздумает залезть?

- Ружьё выдадим,- улыбнулся Рудов.

- Ой, я, прям, не знаю...

- Выручай, Яковлевна. У вас, говорят, кобель злой. Пустим по проволоке - нехай бегает. Никто не сунется!

- Бобик-то? Злой. Никому не подчиняется, кроме меня.

- Тем более. Ты, ружьё и Бобик - сила! Ну, договорились? Вот и хорошо.

Так стала сторожем. Еженощно на службу отправлялся с ней смурной, злохарактерный чёрный пёс, носившийся по проволоке и достававший почти до всех закутков двора сельпо.

... Дочь, выйдя вторично замуж, уехала на Украину, куда стала и её звать. На переезд не соглашалась, но регулярно навещала "украинцев". Времена стабилизировались, денег на путешествия с подарками хватало. Иной год по 3-4 раза гостила. Нравилась спокойная дорога в чистых поездах с вежливыми проводниками. Попадались грубияны, но больше везло на приветливых. "Занимайте место, бабуся, - щебетала девушка в железнодорожной форме.- Чайку принести?" Заказывала пару стаканчиков, угощая хозяйку вагона конфетами, домашней снедью... Как-то совпало, что туда и обратно ехала с одной и той же проводницей с красивым молдавским именем Ленуцэ. Та отметила бабулечку среди множества пассажиров, пригласила в свою столицу, где жила (поезд был Москва - Кишинёв). Оставила адрес, но не получилось навестить знакомую, хотя и побывала в Молдавии - в Рыбнице, Каменке и в Бельцах. Запомнились обширные виноградники, сложенные из валунов заборы, старинный монастырь, к которому поднималась на вершину огромного холма...

Из Качалина посылала письма, описывала свои новости и хуторские события. Долго отнекивалась, но всё же, не выдержав, отправилась к Валентине. Там подрастало четверо внуков. У старшего уже пробивались усы и по вечерам в клуб да к девчонкам мотался - домой под утро возвращался. Нина - самая серьёзная из всех. Ушлая: прежде, чем что-либо сделать, подумает хорошенько. Эту не обхитришь, как Надю. Та спроста девчушка. Любила возиться рядом, лазить по ней, приговаривая: "Ты спи, ба, спи..." Сейчас живёт двор в двор с матерью, а значит, и с ней, с бабушкой. А самый младший, Валерочка, прям ангелочек: кучерявый, голубоглазый. И, как брат, рисует, рисует...

"На Украине тоже места знатные и народ добрый,- подумала.- Соседи как родичи: помогают, во всём поддержат. Хорошие люди. Дюже хорошие..."

Вспомнила Оляну, соседку, несколько старшую по годам, часто приглашавшую в гости:

- Зайды-но на хвылыночку. Побалакаемо, по чароци выпьемо.

- Да некогда, Остаповна, дела надо делать...

- Та що ти дила. Их скилькы нэ робы - кинця краю нэма. Ходимо, Штэфаню, обид вжэ...

Сидели у окна маленькой хаты, чинно жевали яичницу со шкварками, неспешно вели беседы о жизни...

В огороде бродила осень, осыпая землю разноцветной листвой, любуясь озимкой и свежевспаханным лоснящимся чернозёмом.

На ветках громко галдели скворцы, обсуждая план перелёта в южные края.

С вершины разлогистого ореха взлетела ворона, держа в клюве добычу - тот редкий плод, до которого сложно добраться человеку. Взмыв вверх, отпустила трофей - тот шлёпнулся об огромный валун, ограждающий забор от лихого водителя, и отскочил на дорогу... Умная птица опустилась, взяла его, вновь взлетела. Повыше. Опять отпустила. Шваркнувшись о камень, орех раскололся. Удовлетворённо каркнув, птаха приземлилась, принявшись за лакомство...

И в её век вкралась осень, незаметно перейдя в позднюю. Поздней осенью природа готовится к долгому зимнему сну. А весной, после спячки, воскресает, обновляется, радуясь пробуждению, солнцу, теплу и свету. Увы, если человек отойдёт к подобному сну, то вновь не возродится. Уберут ему в последний раз постель, оденут во всё доброе, поплачут, отнесут на погост. Туда будут приходить родные, вначале часто, потом реже и реже, пока, наконец, не зарастёт могила бурьяном, не завалится крест... А после холмик и вовсе сровняется с землёй, и забудут о рабе Божием и друзья, и родичи...

Но пока дышится - мирские дела с заботами одолевают, жительствует всяк по своему разумению, творя дела добрые и не очень. Чем больше добрых - тем дольше память. Но, всё равно, нет ничего вечного на земле - ни людей, ни памяти.

Перекрестясь, продолжила размышления.

Отчего же так получается, что и у праведника, и у грешника один конец - яма, засыпанная полупьяными могильщиками, причитания, всхлипывания и тишина. Вечная, леденящая тишина... А как отличить грешника от праведника? Где граница добра и зла? И кто сказал, что вот это хорошо, а это - плохо? В одной ситуации убийство - зло, а в другой - подвиг... Господи, как всё запутано, как тяжело разобраться во всех деяниях человечьих и Твоих! Сколько протянула, а так и не смогла уразуметь всей сложности бытия. За что наказал её Вседержитель?...

Пожив на Украине, вновь вернулись в донские края и поселились за речкой в Качалине. Место удивительно похоже на то, где находился дом папани с маманей: тот же продолговатый изгиб Лиски, те же вербы, тополя, хворосты. Даже месторасположение соседей чем-то напоминало гуреевское...