Страница 9 из 37
Виталика, очевидно, ни за какую провинность не уничтожит шеф – выгонит, плюнет и разотрет. Но вот Потемкин – фигура, которую либо возьмет Лахновский – о чем уже говорил, либо – потребует уничтожить. Как уничтожить – проблемы Виталика, ведь фирма работает «под твою инициативу, Виталик. Тебе разгребать!» А Виталик проколется – шеф отвернется, забудет, другого найдет…
«Дырка сквозная – прямо в висок мне, мама!» – плавила горечь хмельную улыбку Виталика. Теперь каждый день начинать надо с мысли о том человеке. Думать о том, – а что думает он? И не знать, что он думает, понимая, что все-таки – что-то думает. И ничего не поделать с этим.
«Проживешь с такой дыркой, мама?»
Виталик еще курил «Мальборо» и еще открывал жесть «Баварии». Он приехал сюда, с глаз подальше, поплакать, подумать и переспать с бедой. Навести «в шарабане» порядок, придумать что-то – потом ехать в город. Зная, что как-то, но жить будет можно…
«Гапчено-Тапченко… – в поисках выхода, стал думать он о Славике. – Семнадцать, по-моему, «ходок», я проплатил на сегодня. Сто – себе, сто -ему. В итоге? Да у него тысяча семьсот, в итоге! Дармовых, абсолютно не заработанных денег! Машину, дружок, поменять ты уже в состоянии, правда?»
Мысль, как муха к пирожному, привязалась к Славе Гапченко. «Так, – думал Виталик, – так… мы о чем? О Потемкине, и про сахар… Гапченко – с того же поста, что и Потемкин. Два звена, как два шлейфа в узле – аварийная скрутка на кабеле. Здесь собака зарыта! Вот это и хорошенько – надо обдумать. Я – маленький Жуков. Штыками солдаты воюют, а маршалы – головой!»
«Пьяный я, точно и глубоко!» – смеялся Виталик, представляя Славика Гапченко со штыком, в атаке…
«Ах, мама, – отсмеявшись, брал себя в руки, – а что мы имеем? Проблема, Потемкин и Славик! Но Славик, – что есть он, что нет… Славик – пешка. Легко в руки взять, и легко потерять. Бывает ничья, но игры без потерь не бывает! То, что Потемкин и Славик, с одного и того же поста – хороший шанс скомбинировать ситуацию. Например, конфликт и случайный выстрел – чего не бывает на их «производстве»?
Вычислить ход, подобрать фигуру – вот главное. Чужую фигуру с доски уберет не рука – а другая фигура. «Прекрасно! – сжал зубы Виталик, – Другая фигура – это же Славик! Задачу поставила жизнь, извините, друзья!»
«Вот теперь, – твердой рукой поворачивал ключ зажигания, переспавший с бедой, Виталик – Теперь можно ехать!»
Теперь оставалось вложить в руки шахматной пешки, штык. Лахновский это умеет. Сумеет и он, Виталик!
***
Потемкина вызвал начальник поста.
– За период мы отчитались. Скажи, а реальное что-нибудь на перспективу, даешь?
– Даю.
– Реальное?
– Да.
– Хорошо. Я надеюсь, иди.
***
– Говорит, что Виталик…
– Давайте! Ало?
– Альфред Петрович, Виталик… Я приболел, извините… Но, завтра я буду готов. Как обещал, все реально. Управлюсь.
– Не много ли на себя берешь?
– Нет, я подумал, – улыбался Виталик, чувствуя сам, что улыбка мерзкая – клейкая, как говорят. Выпито слишком. Две банки еще оставалось – 0,33 «Баварии». Но и это, мозгам и душе, расслабухи не даст. Он за тридцать минут их выпьет. А после? Покурит и сходит в киоск. Потому что сна, все равно не будет.
Он улыбался клейкой, нелепой улыбкой. «Нелюдь! Шеф – ты же нелюдь!» Скажи ему правду Виталик: «Гарантии «сто» дать никто не может!» – тот завтра же купит ему пачку «Ватры», подарит, и скажет «Счастливо, мой друг!» Нелюдь!
«Но, – допивая последнюю банку и собираясь подняться, пойти в киоск, сказал себе твердо Виталик, – я «Ватру» курить не буду!»
В киоске не пива – напитка полегче, а водки и две пачки «Мальборо».
***
– О, а я только, Виталик, тебя вспоминал!
– Денег надо?
– Да всегда их надо, но ты ни при чем. Однако, чего ты не в духе?
– Болел.
– Ах, понятно… – посочувствовал Гапченко, – Водка – сначала радость, потом болезнь. – Сам знаю… Но, нынче ты крут. Три места!
Да, за спиной Виталика тихо рычали на холостых оборотах три – семьдесят тонн сахара, ну, как минимум…
– Это намек? – уточнил Виталик.
– Конечно. С первого дня мы договорились: два «Супера» – сто долларов. Но теперь же три, а три – дороже!
– Славик, – рассердился, свел к переносице брови Виталик, – а без меня тебе лучше было? Пока сам я тебе, ни с того, ни с сего, добровольно не стал подавать?
– Подавать? – возмутился Славик.
– Ну, не цепляйся. Не в духе я, видишь? Хватит.
– Ну, хватит… – сдержался Славик, – Но, то было раньше!
– Бери, Слав, то, что есть, а потом, – подумаем.
– Ладно. Но ты подумай – не за два – за три «Супера» с сахаром, сто долларов – мало!
***
– Сергеич, ну что, с длинным носом в гостях никого больше не было?
– Нет, никого!
Круто, так круто, менялась жизнь! Никогда еще столько, когда говорил, не думал. Но шеф висел тенью над головой. Он живое, может быть, и ценил: у него есть ротвейлер и какие-то супер-японские кошки. Но это не значит, что он может любить людей, а Виталика – так вообще…
Но сказать, что запросы у Славика стали побольше, придется. Поверит?
– Сергеич, ты как по деньгам? Доволен?
– Да что ты, конечно! Я вон и людям уже помогать могу. Без зарплаты они поголовно. Ты знаешь, ты доброе дело делаешь всем, Виталик!
– Дай бог, а хорошая водка есть?
– Да, «Абсолют»!
– Ну, давай! – жарко потер ладони Виталик, а через тридцать секунд, почувствовал вдруг провал – как пролом в голове – и тишина. Оглох, встрепенулся, тряхнул головой и поднял глаза.
– Виталик, – тревожно смотрел на него, Сергеич…
Виталик пришел в себя:
– А что он узнал обо мне?
– Это кто, опер твой? Ты о нем все думаешь? Ничего не узнал.
– Это точно?
– Да, потому, что он о тебе ничего не спрашивал! На хрен, мне кажется, ты ему не нужен…
– Что-что?!
– Успокойся, Виталик, чего ты кипишь? Я не понимаю… Я вот что, Виталик, хотел бы сказать. Ерундой – не понятно зачем – забиваешь голову! Совершенно нормальный сотрудник, приехал и посмотрел. Нет претензий – и все! Я вообще-то, хотел познакомить вас. Пожалел, что вы разминулись. А что, свой человек на таможне? Накорми его лишний раз, напои, дай водки и хлеба в дорогу – и не жалей. Что в его власти – во всем поможет. Я куплю для него, прямо завтра же, виски…
– Такой он, считаешь, хороший? Ну, бог с ним, с хорошим! А как же с плохим?
– Я не понял?
– Как ты с плохим поведешься… Как ты плохое, с хорошим стыкуешь, а?
– Ах, – улыбнулся, легонько хлопнул ладонью о край стола и поднялся Сергеевич, – «Абсолют» перегреется – вот чего допустить нельзя! А повелся с кем – не повелся – это, знаешь ли, дело второе…
Не задумался, не дошло до Сергеича: с кем «ведется» он в данный момент? Если тот, может быть и хороший: нормальный опер и человек, то – Виталик? Сергеич не думал об этом, а все относительно, в мире…
«Козел!» – про себя усмехнулся Виталик.
– А если серьезно, – заметил Сергеич, – плохое с хорошим не состыкуешь. Лавирую…
***
– Издержка от бывшей профессии, да? – спросил Славик, – Выпил, и снова за руль?
– Что хотел, говори?
– Видел твои «Супера», пустые! Домой шли.
Славик смотрел с улыбкой и откровением заглянувшего вглубь человека:
– А куда вы оттуда, из деревни, развозите сахар? В другие деревни? Их вашим сахаром, можно засыпать, по самые крыши.
– Много ты хочешь знать, Славик, много!
– Что, пора убивать?
«Ох! – екнуло сердце Виталика, – В тему! Мысли читает Славик?»
– Это идея.
– Какая идея? – не понял Славик.
– Ты подарил… – развязно признался Виталик.
Славик отпрянул:
– Вот что – задушил перегаром, езжай-ка ты на фиг! – захлопнул он дверцу.
«Ничего себе! – прошипел, сведя зубы, Виталик. – Кто тебя за язык тянул? Я тянул? «Пора убивать?» – какое, бог мой, легкомыслие! Что ты, маменькин сын, понимаешь в этом?! «Пора убивать?» – да придет пора, если дальше так, Славик… Придет!»