Страница 25 из 37
***
Начальник Управления уголовного розыска, каменел лицом: огневой контакт на поражение между своими! И где? В «хозяйстве» где служит Потемкин.
Розыск работал. Работа кипела, но кипяток не давал ответа на главный вопрос: случайный эпизод или умышленное групповое преступление? Есть ли сообщники? Кто? Сколько? Где?
Есть одна нить, случай, когда врагу, моля бога, желают здоровья! Второй нападавший в больнице, но документов при нем – никаких, даже водительских… Убитый себя не таил: удостоверение было при нем: ИДПС ГАИ, Гапченко. «Девяносто девятка» техпаспорт – его. На его же имя. А толку? Убитый не даст показаний.
Полковник ткнул кнопку селектора:
– Что говорит медицина, как пострадавший?
– Только что сообщили, скончался.
В руке полковника хрустнула и переломилась ручка…
Потемкина дайте!
– «Тантал», я седьмой! – сообщила рация, – Мы на подходе, минут через сорок будем.
– Добре, седьмой. Я вас понял.
– Тут Потемкина просят, сообщите, а он на месте? Водитель просит, чтобы Потемкин обязательно встретил. Обязательно! Слышишь, «Тантал»?
– Ну, передай, что встретит…
– Что за новости? – удивился ротный.
И обернулся к Потемкину.
Потемкин пожал плечами: – Но сейчас же приедут – узнаем.
Потемневший лицом, уставший, не сразу поднялся водитель с сиденья. Непослушные руки нашли сигареты и спички. Он прикурил и увидел Потемкина. «Пора!» – сказал сам себе и поднялся навстречу. Нерешительно, но Потемкин подал руку первым– водитель пожал руку в ответ.
– Юрий Юрьевич, – попросил Потемкин, – я по сути и подробно доложу Вам, но чуть позже. А пока, поговорить бы нам с Иван Петровичем вдвоем. Это важно…
Птицын, не уверенный, а надо ли – но согласился: кто сейчас знает, что не надо, а что надо?
– Полчаса, Потемкин!
– Спасибо. А это Вам, – протянул он папку.
– Что это?
– Обзорная справка, рапорт и обоснованный вывод.
– А-а, Лахновский? Я ознакомлюсь, а ты побеседуй свои полчаса.
– Здесь мы с Вами уже, – постучал по баранке Потемкин, – помните, говорили? Так что теперь – на моей территории.
И показал водителю на выход.
В кабинете, плотно закрыв за собою дверь, Потемкин вытряхнул пепельницу, вынул сигареты и зажигалку, приглашая Ивана Петровича к долгой беседе.
– Все готово уже, все Вам ясно, – тоскливо протянул Иван Петрович, водитель по прозвищу «Синий», – осталось руки, – поднял он запястья – сунуть Вам в кандалы, и конец…
– Что ясно, то это так, – согласился Потемкин. – Вот на работу приехал сегодня, и получил полную ясность.
– Я так и подумал. Вообще я сегодня ночью все уже понял. А поэтому, – «Синий» вздохнул, – явку с повинной хочу Вам дать…
– Я не требую явки, с повинной Иван Петрович.
– Я добровольно.
– А надо ли? Наши еще ничего не знают, свои не сдадут. Гулял бы, – Потемкин теперь говорил на «ты», – А то и «на лыжи стать»* (*Уголовный сленг: бежать) можно.
– Нет, Вы-то знаете! Нет… – тряхнул головой Синебрюх.
– Но я не работаю в розыске, в следствии. Как я приму у Вас явку с повинной?
– Да, но я с Вами, нормально … А опера – те порвут! Я не выдержу.
– Смеялся ты надо мной недавно…
– Это в автобусе, там, когда Вы баранку дергали? Было. А Славик потом мне всю плешь проел Вами.
– То есть?
– Спрашивал, что, да и как…
– Ну, и что ты сказал?
– Что, мол, баранку подергал, затылок почухал. Ну, в общем, как было…
– Понятно.
– И у «Синего» спрашивал. Он то же самое, в общем, сказал, и анекдот рассказал. Но я видел: Славик нам не поверил. Ему не понравилось, что Вы о том эпизоде у аэропорта спрашивали. Он говорил, что Вы человек опасный, а мы не верили. А после, сегодня, когда у него венчик кровавый слетел из затылка… тогда я все понял… Вы все про нас знаете. Славик ругался страшно, когда Вы на таможню приехали. «Красный» его успокаивал «Ерунда! Ну и что, что приехал? Плюнем, забудем!» А Вы же ничего и не делали, никого не трогали, поулыбались, с людьми поздоровались, да и уехали. Но у меня и тогда сердце екнуло. А вчера, Славик, зная, что Вы выходной, сказал: «Потемкина спать уложу – догоню вас!» Уложил, получается, нас догнал, и его убили. И я решил сдаться.
– А чего там, по месту не сдался?
– Не хватило духу. Приехали «Скорые». Нашего сразу, и этих – в носилки…
– Наш – это кто? Славик? Или подельник твой?
– Что Вы! Сержанта имею в виду, Ромашкина…
– «Наш»! – возмутился Потемкин, – Да кто б говорил!
– Ну да, извините. Неправ… -вздохнул Синебрюх. – Ну, так вот, – осторожно напомнил он дальше, – милиции понаехало много. Нас, меня тоже, жалели: писать, говорят, Вы сможете? В общем, ну как там признаться, они же меня человеком считают… Тогда я о Вас и подумал.
– Стыдно так, что признаться страшно! – покачал головой Потемкин.
– В общем, сдаюсь я Вам. А уж Вы – отдадите дальше, кому угодно и как угодно – мне все равно. Только не сразу – не переживу…
– Помогу тебе сделать явку с повинной, а это поможет тебе. Но пойми две вещи, – как два восклицательных знака, застыли два пальца Потемкина: – Явка с повинной не освобождает от уголовной ответственности. Вину смягчает. И следствие будет «За», и сказать свое слово суду, не забудет. Но ты должен сказать мне не меньше, чем я уже знаю. Ты понял? Не меньше!
– Понятно… Второе?
– Второе – деньги. Неприятный момент. Будет больно, но – выдать придется! Деньги изымем. Не домашние деньги – а те, что «намылись» от Вашего «бизнеса». К этому ты готов?
– Да, не думал, – печально сказал Синебрюх, – но, начальник, готов!
– «Начальник?» – способный ты человек, легко входишь в роль.
– Да Вы просто, – завелся «Синий» – Вы просто не видели, не были там! Не знаете, как на глазах убивают! Руками? Я это видел! Я все это видел! – кричал Синебрюх, – И что я мог сделать? А теперь уже все! Для меня уже все! Меня нет… Мне – конец!
– Да уж тебе-то… Живой, вон.
– Мне! И «Красному», тоже – конец! Да: нас – за такие деньги!!! А Славика мама? Друзья… А вьетнамцы? Да им показаться – на месте сгорю!
– От стыда?
Синебрюх торопливо кивнул.
– Какой бежать, какие «лыжи»? Найдут! И порвут – я уже это видел, в автобусе, ночью, сегодня! Порвали на части! Руками, ногами. Меня тоже самое ждет – мы для них как нож в спину…
– Виталика рвали7
–Его. И «Красного», – перевел дух «Синий», – заберите! На даче он, в Савинцах и ничего не знает. Но приедет – и попадет прямо в зубы. Не арестуете – изорвут… Арестуйте!
– Кого нам еще спасать?
– Это все.
– А водитель КАМАЗА?
– Нет. Он случайный, Лок заказал на одну поездку.
– Смертник!
– С чего вы взяли?
– С чего? – в упор посмотрел Потемкин, – А как у Ромашкина самочувствие, а? Ничего, как обычно?
– Но его не убили. И не собирались…
– Да, только крышу отбить немного… Кого обмануть ты хочешь? Себя? КАМАЗ потерял вас из виду. И он бы вернулся. А там сержант и водитель, у одного оружие, у другого глаза – свидетель. Вам был нужен свидетель?
Синебрюх молчал. На джинсах его была кровь Ромашкина, и не видеть ее, опустив голову, он не может.
– И для Славика ты не только подельник, но и свидетель. И если подельника можно забыть или бросить, то уж свидетеля… Ты меня понял?
Синебрюх перестал говорить. Видно, дошла правота Потемкина. Притянул лист бумаги и взял авторучку.
Потемкин продиктовал:
– Начальнику УВД… от гражданина… года рождения… уроженца… образование… место работы… проживающего… ранее не судим… Заголовок: «Явка с повинной».
Синебрюх писал торопливо, но почерком ровным, он хотел быть понятым. Уточнил:
– Обязательно: «даны добровольно, без оказания мер физического, психологического и иного воздействия»?
– Обязательно!
– Я сегодня писал объяснение, а этого там не писал…