Страница 3 из 14
- Опять мучить пришел, - прокаркало существо хриплым голосом. - Заходи, приголублю! А-ха-ха!
Резкий смех звучит нарочито, хитрые глаза на остром лице не внушают доверия.
- Нашла дурака, - ответил я. - Посмотри, от тебя несёт как от столетней ведьмы!
- Я и есть столетняя. Кра-ха-ха! Подумала, опять Кривой Нос, а вместо, во какой милок пожаловал!
Под волосами кости ходуном, напряжение вот-вот порвёт мышцы в стремительном броске, стоит только открыть дверь. Я вставил ключ с пояса Тевиэля.
- Зачем меня грызть? Смотри, я открываю, я - хороший! - проговорил я как пёсику.
- Ты ближе. Лёгкое мясо, - честно призналась ведьма, крупные зубы стучат в нетерпении.
- Разве дразнил - я? Разве мучил - я?
- Не-е ты-ы, дру-у-го-ой! Спрашивал и бил, би-ил! - завыла ведьма как безумная. - А я не зна-аю ничего!
Врёт, конечно. Отпустить бы, да проследить куда приведёт, заполучить источник силы. Я пожалел на миг магии, что таится в древнем существе. А, ладно!
Ключ противно скрипит в скважине, два поворота и я благоразумно убрался с пути. Грязное тело уже в прыжке, неожиданно мощный удар распахнул дверь. Ведьма проскрежетала когтями по полу, аж мурашки по коже, бросается вновь, чуть медленнее. Я вертанулся на носке, неуловимо быстро качнулся в сторону, ведьмины пальцы цапнули край рукава, за полу плаща. Пролетела мимо, нога дёрнулась дать пинка по костлявой заднице.
- Песчаный ящер шустрее! Уймись, послушай, что скажу.
Я потянул из-за пояса серебряный кинжал, на всякий случай, камень в рукояти мерцает смертельной магией. Ведьма осела, надсадно сипит, мощный запах гнилых зубов как стена между нами. Плечи ведьмы опущены, весь вид говорит о поражении. Ага, так я и поверил!
- Ты поквитаешься с обидчиком, слушай меня! Сиди в камере, жди. Я оставлю дверь прикрытой. Затаись, придет Гатарен, тогда действуй. Поняла? - стеганул я приказом.
- Поняла, милок, как не понять...
Ведьма нехотя тащится обратно в угол камеры, спина согнута так, что кисти волочатся, по полу дымящийся след когтей. Ага, нет сил, как же! Я плотно прикрыл дверь.
Сто лет - кокетство, ведьма гораздо, гораздо старше и выжидать умеет. Уверен, дождётся и Гатарена, как оговорено. Месть - такое сладкое блюдо.
- Милок, зачем тебе, Гатарена грызть? - спросила ведьма напоследок.
- Обижать беззащитных и маленьких - не хорошо. Обижать меня - не хорошо вдвойне!
Глава 2
Когда стало ясно: замок тесен королевскому двору, ползёт вместе с утёсом и вот-вот рухнет лавиной в излучину реки, стены разобрали на фундаменты. Новый королевский дворец вознёсся по-соседству, от замка осталась главная башня, старейшее здание мрачной громадой венчает край утёса. Башня слегка покосилась и нависла над тёмной водой так, что отчаянные смельчаки ныряли с плоской крыши. Что за смельчаки - понятно, сперва башню отдали было под королевскую тюрьму, но после запрета частной магии досталась придворному колдуну. Присматривать за королевским правом первейшая наша обязанность, и я обязан изъять неучтённый артефакт. Что очень кстати!
Новый город как выросший ребенок, сбежал из-под присмотра древней башни на другой берег, но и там не усидел, вырвался за пределы внутренних стен, лезет за внешние портом и предместьем. Утёс отгораживает дворец от реки, господствует над изящными строениями. Шпили дворца ревниво тянутся повыше башни, царапают небо, камень дворцовой ограды увит тёмно-зелёным плющом, прячет придворных вельмож от взглядов простого люда. Внутрь не пускает стража, придётся идти вокруг.
Я несусь вниз по дорожке, когда-то мощёной полностью, сейчас в упадке. По бокам обычный бурьян - репейник, травы по пояс, непролазные кусты гудят шмелями, поверх зарослей мечутся бабочки-однодневки. За дворцом Старый город, широким клином от берега до берега в изгибе реки. Сверху видно, Старый город прорезан тесными улочками, дома растут вширь над головами прохожих, соседи привыкли здороваться за руку из окон вторых этажей.
Глухие стены особняков знати уступают опрятным фасадам горожан, на перекрёстке мне направо, таком же крохотном, сколь узки улочки.
- Посторонись, разиня! - гаркнул черноволосый всадник на лёгком коне, одет в щёгольский бархат, на поясе клинок в богатых ножнах. Звук множества подков разбивается о брусчатку, рыцарские кони несутся мимо, приходится вжаться в дверную нишу. Вслед за щёголем золотоволосый рыцарь, на лицо давно не молод, но телом крепок, весь в железе доспеха, шлем приторочен к седлу могучего жеребца. Следом оруженосцы на конях попроще, последним юный паж, почти мальчишка, сияет гордо, а как же, доверили копьё господина! Кончик плывет опасно близко к верёвкам с бельем, те натянуты меж вторых этажей.
"Зацепит!", - успел подумать я. Острый кончик боевого копья легко нанизал полотнище, запутался в верёвках, копьё потянуло вверх и назад, выкручивая кисть. Мгновенный испуг на лице, страх вылететь из седла, сменила решимость сохранить честь. Верёвка натянулась тетивой, копьё как гигантская стрела, конь сделал ещё шаг и мальчишку выдернуло из седла как куклу. Верёвка щёлкнула, порванная, простыни белоснежными лебедями садятся на грязные камни мостовой.
На шум в окнах мелькают женские лица, запричитала бабка откуда-то сверху, улюлюканье и свист прохожих догнали всадников, послышалось резкое ржание - рыцари осадили коней.
- Разиня куцелапая, на девок засмотрелся? Смотри, какие кружавчики для твоей подружки! - издевательски захохотал щёголь, подъехал первым, смотрит сверху презрительно на оглушённого пажа.
Последним рыцарь, на загорелом лице краска гнева, готов обрушиться на неумеху. Глаза юноши набухли от обиды, веки едва держат поток слёз. Я посматриваю с интересом: что дальше? Сильный толчок по спине переводит из зрителя в комедианты, меня швырнуло на круп рыцарского жеребца. Щёголь рьяно цапнул за рукоять меча, полоска лезвия блеснула из ножен. Престарелая экономка, это она наподдала дверью, не обращает внимания на каких-то рыцарей, шустро пихает белье в корзину, бурчит под нос нелестное. Пробитая простынь превратила копьё в белый стяг, тот клонится в знак поражения перед коварной бабкой. Рыцарь уже багровый, вот-вот достанется взрывного характера, и мне за компанию.
- Сэр рыцарь! - обратился я, решив игнорировать щёголя. - Паж не нанес урона вашей чести - не выпустил копья!
- Тоже мне, знаток правил выискался! - произнес щёголь агрессивно, конь под ним, понукаем коленом, оттирает в сторону.
Рыцарь зыркнул на пажа, на копьё с белой тряпкой, брови хмуро штурмуют переносицу. Паж как перевернутый жук, неуклюже пытается встать, но мешает древко в крепко сжатых пальцах.
- Оставьте, сэр Хурбис, - бросил рыцарь щёголю. - Да помогите, снимите, наконец, эти тряпки!
Оруженосцы захлопотали над товарищем, экономка тянет с опаской пронзённый пажом трофей. Рыцарь смерил меня с головы до ног, внимательный взгляд замечает и чересчур широкий рот, и сухую смуглую кожу выходца пустынь.
- Кто таков? Не видал подобных тебе.
- Меня зовут Виллейн, сэр рыцарь.
- Я знаю этого мелкинда, подручный колдуна из башни, - вставил Хурбис, губы кривятся в пренебрежении. Старший рыцарь как на жабу наступил, лёгкое отвращение гонит с лица краску гнева.
- Хм, колдун. Сам мал, но малых защищает. Я запомнил тебя, Виллейн. Поехали, вы все! - крикнул спутникам, разворачивая коня прочь, отряд вдарил подковами по мостовой. По улочке ехать некуда, кроме как к башне.
Мелкими барашками набежали облака, солнце бьёт в прорехи лучами, нежно-розовыми в ранний час. Происшествие задержало, и, хотя Мастер не мелочен, решения по огру ждёт сегодня. Я прибавил ходу.
Накануне праздника постоялые дворы забиты отрядами рыцарей со всего королевства. Цепочками вдоль стен домов возки и телеги, откинув дерюги, лезет дремучий со сна люд. Зевают разбойного вида вояки, увешаны разномастным оружием, вёрткие типы разминают длинные пальцы, недобрый их взгляд прилип к кошелям мужичков - хозяев телег. Те проверяют по счёту тюки, всё ли на месте после ночных постояльцев. Трактирщики ставят дополнительные столы под открытое небо - кормить народ.