Книга Мертвых

Ага. Сам я тоже охренел от происходящего.

Еще большим шоком для прежнего меня стал бы род моих теперешних занятий. Конечно, я все еще искал ответы, но и от других дел никогда не отказывался.

Я и раньше путешествовал, а теперь хотел повидать и весь мир. Дороги нынче полностью находились во власти растущей (хотя по-честному я бы назвал ее чахнущей) империи, однако разбойников меньше ничуть не стало. Даже больше: многие солдаты, которым понижали жалование, с радостью уходили на тракты грабить купцов и зажиточных горожан.

Отсюда происходила нужда обучаться бою.

До этого я немало держал в руках меч или саблю. Мой отец был человеком хоть и распутным, а военное дело всегда любил и уважал. К сожалению, хороших мастеров в наших краях было чудовищно мало, а приглашать их из других земель означало поиметь чудовищные затраты, что папаша никак не мог себе позволить. Ну, поэтому фехтовал я на уровне рядового солдата, каких в империи - тьма тьмущая. С такими навыками на дороге я бы не продержался и месяца: больше путешествовать с караваном мне не хотелось.

Ежу понятно, что научить меня бою "жрица любви" никак не могла, хоть и пальцы у нее оказались просто волшебные, поэтому пришлось искать кое-кого поспособнее. И желательно не человека. Непростой вопрос, не так ли?

Моя дорогая сожительница подсказала мне решение. В лесу на другом берегу реки Навьи жил один старый добряк-леший, когда-то уничтоживший целый отряд Волков одной лишь деревянной дубиной и несколькими простенькими заклинаниями природной магии.

Добряком, конечно, его назвала она. Походу она с ним никогда не встречалась, потому что когда я решил-таки "вторгнуться" в его лес он чуть не убил меня и откусил палец.

Ага. Та тварь - именно он, брюхатая и обросшая зеленым мхом престарелая образина с огромными ручищами и на удивление тонкими лягушачьими лапами. О роже его я так вообще молчу, потому что смотреть действительно страшно. Одни только зеленые глаза тускло горят потусторонним огоньком, а что вокруг них - просто ужас, коллекция рубцов и шрамов настоящего психопата на идеально круглом опухшем лице. Не удивительно, почему люди желали смерти этим монстрам: встретив такого где-нибудь в дремучей чаще, не трудно будет и копыта откинуть. Хотя, по его словам, не все лешие выглядели вот так вот - от этого ничуть не легче.

По счастью, бойцом он оказался отличным. Те, кто насмехался над его брюхом и неповоротливым телом, через несколько секунд оказывались не слишком-то разговорчивыми трупами.

Больше всего Дубец (и имечко под стать) любил свою дорогую дубинку, и когда я попросил научить меня пользоваться стилетами, то не разговаривал со мной дней пять. Ничего, я умею ждать.

- Стилеты - простые железки, шкодник, - ворчал он, когда я его все-таки уломал.

Шкодник - это потому что я его достал. Когда эта тварь отцапала мне палец и едва не свернула шею своими ручищами, я целую неделю ползал по его лесу и оставлял ему повсюду милые подарочки-сюрпризы. Поверьте, когда от тебя на всю округу воняет секретом скунса или коровьим дерьмом- это неприятно даже для престарелого лешего.

- Лучше бы научился бить булавой - вот это настоящее оружие, а не вот эти вот спицы. Что ж они могут-то, а? Не, шкодник, ими только трусливо со спины убивать иль во сне, для боя они не сгодятся.

Откуда у него такие познания в людском оружии, мне было плевать, да и он не очень распространялся. В конце концов мы сошлись на баселарде (не удивляйтесь, я и сам раньше этого слова не знал) в паре со стилетом. Но и от уроков владения саблей и мечом я тоже не отказывался, с радостью пробуя все на практике.

Сегодняшним днем я почти выиграл.

Старый леший наседал на меня с удвоенной силой. Святые черти, я даже и не думал, что этот пузан может так быстро двигаться!

Его лапы мелькали все время где-то рядом, орудуя любимой дубиной длиной в целый метр. Они создавали единый щит, огораживающий меня от его тела и одновременно заставляющий непрерывно пятиться, отхватывая то по плечу, то по туловищу.

Глаза заливало потом, и синяки угрюмо ныли.

Я заставлял себя отступать медленно, с разумом. Изредка натыкался на торчащие из земли коренья и ветки. Падал, тут же вскакивал и продолжал пытаться изменить ход боя в свою сторону.

Казалось, не будет этому конца. Я едва видел его силуэт, мелькавший то тут, то там, и руки мои уже упрямо опускались ниже, из-за чего открывалась голова.

- Не спи, шкодник! - напомнил леший и заботливо огрел дубинкой по щеке. Повезло, что та прошла вскользь, иначе я бы собирал сейчас зубы по земле.

Я уклонился от резкого удара сбоку. Время будто замедлилось, и я с криком сделал выпад.

Острие баселарда больно кольнуло лешего в правую руку, и Дубец ойкнул, слегка сбавив темп.

Я воспользовался шансом.

Резко сократив расстояние, я ударил длинным кинжалом справа - леший присел. Не сбавляя темпа, я пролетел дальше, развернулся и выбросил левую руку со стилетом вперед.

Дубец едва успел отшатнуться, иначе бы клинок застрял в его пояснице.

Я отскочил в сторону, зная, что сейчас он рассердится и начнет вращать свою дьявольскую махину над головой.

Ну, так и вышло. Громогласно взревев, что даже белки на деревьях разбежались, старик-леший поднял свою дубинку над собой и стал ее стремительно вращать, от чего напоминал сейчас пузатую зеленую мельницу.

- Черт!

Я закричал вместе с ним. Нет, не потому что храбрился и хотел напасть, а совсем наоборот. Поверьте, когда на тебя несется сумасшедший с полтора метра ростом, и над ним вращается что-то... вот такое, лучше уж бежать без оглядки.

- Иди сюда, гавнюк, я те ща как наппадам!

Теперь-то я понял, как он избавился от целого отряда треклятых тварей.

С дикими матами Дубец помчался за мной, сшибая каждое жухлое деревце на своем пути, и дубина над ним с каждой секундой вращалась еще быстрее.

- Сам иди в задницу! - заорал я в ответ и припустил к берегу.

- Беги, шкодник, я ж тя щас нагоню!

Ну, я и ответил, как подобает. Опустим пару лишних фраз, уберем всем нам известные маты и не очень-то литературные оскорбления, и весь мой ответ свелся к тому, что его папа, неверное, был водяным, потому что красавица-мавка уж точно не могла воспроизвести на свет такую страхолюдину без помощи демонских сил.

Лешие они такие, своих водных собратьев всегда ненавидят.

- А-а-а-а!

Дубец разозлился еще пуще прежнего и резко выдохнул. О том, что прямо в меня сейчас с бешеной скоростью летит его дубина я догадался только в самый последний, едва не лишившись головы на плечах.

Я успел пригнуться, и единственное оружие лешего улетело в реку.

- Моя красавица!

Позабыв обо всем на свете, Дубец кинулся за ней, а я заботливо подставил старикану подножку. Я думал, что выиграл, когда тот плюхнулся к моим ногам, и к его "шее" (той-то и не было вовсе) прикоснулось острие стилета. Ага, размечтался.

Леший, будто и не замечая моего веса, схватил меня за ногу, раскрутил над собой как сраный снаряд и пустил по воздуху вслед за своей "красавицей". Видимо, чтобы я спас ее от загребущих лап злобных водяных, которые по-любому знали о его любви к неодушевленной деревяшке.

Спасти ее мне так и не удалось.

Я шмякнулся голой прямо об дубину и пошел на дно с полной уверенностью утопленника. От такой участи меня спасла какая-то рыбина, которая - видимо испугавшись моей посиневшей рожи - ударила меня хвостом в лицо и предусмотрительно уплыла восвояси.

Захлебываясь, я выбрался на берег, где меня уже поджидал мой "враг".

- Ну и сволочь же ты порядочная, шкодник, - он ухмыльнулся и протянул мне руку. - За то и уважаю. Честным в этом мире не проживешь.

- Угу. Прости за дубинку, старик.

- Да ничего. Знаю я одну русалочку в местном озерце, так потом к ней наведаюсь и попрошу выловить мою красавицу. А ежели нет, так новую выращу. Но с тебя жареный кабан, шкодник.