Страница 15 из 19
Расплывшись в добродушной улыбке, Херувим обнадеживающе подмигнул королевичу, и тот с грустью догадался, что подошла пора прощаться. Он собирался сказать напоследок что-нибудь доброе, но на ум, как назло, ничего не шло, и ему оставалось лишь улыбнуться в ответ мудрому Стражу, прежде чем повернуться к нему спиной и навсегда покинуть это странное место. Однако спустя десяток шагов, не удержавшись, он все-таки обернулся, но ни Херувима, ни Сада уже не было видно сквозь туман, окутавший деревья мертвенным дыханием. Быть может, Священный Сад никогда не стоит на одном и том же месте, а все время исчезает, дабы его было непросто найти? Кто знает... Да и ответ на эту загадку теперь уже не столь важен...
Маленькая прозрачная капелька звонко ударилась о зеркальную водную гладь, пробудив ее ото сна и заставив отпрянуть разрастающимися кругами. Раздался пронзительно одинокий вой безумного ветра, и ворох черных листьев, взметнувшись с прогнившей земли, плавно опустился на всколыхнувшуюся воду. Послышался резкий, неприятный скрип старой деревянной лодчонки, покачивающейся на волнах. Ее отважно бороздящий океанские просторы нос гордо возвышался над пучиной, указуя путь, а позади, на кренящейся то в одну, то в другую сторону корме безмолвно восседала фигура в черном плаще с капюшоном. Капли падали с неба, одна за другой, и медленно стекали по холодному, скользкому плащу, но незнакомца совсем не беспокоил начинающийся дождь. Он пребывал в ожидании Человека, который никогда не искал с ним встречи, но зачастую оказывался неимоверно близок к случайному знакомству. Этот Человек еще не знает о том, что его ждет впереди, но, оглянувшись назад, понимает, что все, совершенное им, сделано не напрасно, и это знание придает ему сил для борьбы... Борьбы не только с врагом, но и, прежде, с самим собой.
Промозглый туман рассеялся, и на берег неспешно выступил королевич. Завидев чужой силуэт, фигура в плаще подалась вперед и поманила его к себе хрупким, как косточка, указательным пальцем. Предчувствуя недоброе, королевич напрягся, но все же отважился приблизиться к чужаку. Лицо незнакомца скрывалось под капюшоном, так что разглядеть его не представлялось возможным, но королевич и не стремился к этому. Неизвестный протянул ему свою белую ладонь, как бы безмолвно предлагая взойти на борт судна и не мешкая отправиться в плавание. Королевич нахмурился, переводя взгляд с капюшона на склизкую руку, прекрасно понимая, что отступать уже некуда, и...
...И, разумеется, подчинился. Длинные костлявые пальцы незнакомца обхватили младую бледновато-розовую плоть руки королевича.
Королевич вдохнул... и не смог выдохнуть. Им овладели чужие воспоминания... Страдания незнакомых людей, умирающих у него на глазах... Со слезами отчаяния хватающихся за последнюю соломинку в яростных попытках прогнать мысли о близкой кончине; наслаждающихся слезами радости в предсмертной агонии как скором освобождении от неподъемных оков жизни; утопающих в слезах сожаления по безвозвратно истекшему времени, проведенному в гордом одиночестве; упивающихся слезами безмерного счастья за то, что так много совершено для себя и так сильно изменен мир к лучшему для всех остальных; со слезами, навеки застывшими в остекленевших глазах в знак покорства судьбе за все свои тяжкие грехи... Множество похожих и непохожих друг на друга лиц промелькнуло и испарилось перед взором королевича, но отчетливо запомнилось ему лишь лицо измученного страданиями старца, падающего на ковер посреди богато убранной комнаты. В этот момент с его головы сорвался и покатился по полу небольшой круглый предмет, удивительным образом схожий с короной, который, достигнув ближайшей стены и ударившись об нее, внезапно растаял в воздухе, напоследок обагрив пол обжигающим снопом искр... А на ковре корчился побледневший от злости и ужаса старик. Он держал свою кровоточащую руку и гневно хрипел что-то нечленораздельное. Жить ему оставалось считанные секунды...
Тем временем незнакомец в плаще, бережно придерживая королевича за руку, помог тому забраться в лодку. Рукопожатие распалось, но нескольких мгновений оказалось достаточно, чтобы юноша увидел и осознал слишком многое.
Он поспешно занял свое место на носу "корабля", не отрывая глаз от фигуры в черном, взявшей в руки весло и мягко оттолкнувшей им лодку от берега. Подхваченное беспокойным течением судно стремительно удалялось в расстилающуюся туманную завесу. Дождь накрапывал сильнее и гуще, но для королевича это был сущий пустяк по сравнению с тем смятением, которое он испытывал в столь опасной близости с нерадивым попутчиком.
Зловещая фигура, не глядя на юношу, неторопливо гребла, размеренно поднимая и опуская весло в кишащую дождевыми всплесками воду, а королевич свесился с носа, пристально вглядываясь в едва различимую линию горизонта... Куда они направляются? Что будет ждать его там, за призрачной пеленой, отделяющей их от ответов на самые сокровенные вопросы?
Время не было властно над ними. Королевич не задумывался о том, сколько его истекло: час или два, а может быть, не больше минуты... Но искренне верил, что там, за туманной стеной, он наконец узнает, кто его истинный враг. Решительно взглянет в глаза собственному страху и с легкостью преодолеет его. Счастливо возвратится с победой... или погибнет в безвестности. Жалкий, никчемный, отвергнутый... Глупец, рожденный умереть.
Юноша тряхнул головой. Да что происходит с его рассудком? Неужели он снова утратил уверенность в своих силах? Где прежняя неуемная пылкость, с которой он преодолевал любые опасности? Почему окружающий мир вызывает лишь непреодолимое чувство ужаса? Он боится... Ощущает неприятный холодок, струящийся по спине при одной мысли о коварном незнакомце, который способен в любой подходящий для него момент огреть попутчика веслом и тут же выбросить остывающее тело за борт. Он в страхе оборачивается, но фигура продолжает грести, не обращая на него ровным счетом никакого внимания. Однако беспокойство растет, и он приходит к неизбежной мысли, что загнал себя в ловушку... Всё - болезненный туман, обволакивающий тщедушную лодку, ледяные капли дождя, обреченно падающие с тучных небес, лихорадочные всплески черной воды, тянущей болотным смрадом... - всё говорило о том, что ему не суждено вернуться на берег. Королевич содрогнулся всем телом, судорожно нащупал рукоять меча на поясе и вновь кинул подозрительный взгляд на фигуру незнакомца, собираясь заговорить с ним, но и тут страх не позволил ему разомкнуть губы. Ужаснувшись еще больше, юноша молниеносно выхватил меч и подскочил к незнакомцу, занеся оружие над головой, но в ту же секунду силы предательски покинули его, и он с грохотом повалился навзничь, а меч выскользнул из ослабевших пальцев, с громким плеском отправившись на дно.
Королевич тихонько застонал: он не мог пошевелить ни одной частью тела. Беспорядочные дождевые капли градом сыпались на волосы и лоб юноши, а его разум чах и слабел с каждой секундой, и противиться бессилию казалось выше всяческих сил... Он почти потерял сознание... А на корме незнакомец по-прежнему разгребает мутную воду деревянным веслом, словно не замечая поблизости ничего необычного и, похоже, вовсе не собираясь вмешиваться в то, что предначертано злодейкой-судьбой... И оцепеневший королевич лежит на дне лодки, а пугающие мысли переполняют его неподъемную голову... И зачем он только пустился в это заранее обреченное на неудачу путешествие? Как смеет он думать о близкой победе, когда даже не представляет, как далеко увел его избранный путь? Угасающий взор смутно различает проплывающие мимо уродливые деревья, источающие запах гнили и тления, а демонически насмешливое кваканье лягушек не оставляет сомнений в том, что ожидает его впереди... Чудовищным усилием облокотившись на борт и глубоко дыша, королевич высунул голову наружу и слепо уставился на невыносимо безразличную ко всем его страданиям воду... Обратной дороги нет - конечная цель очевидна. Он умрет здесь и сейчас, в деревянном гробу посреди коварной трясины, а безликий попутчик со сдержанной холодностью проводит его тело в последний путь. В загребущие лапы прожорливой Преисподней, предвкушающей очередную безвестную кончину...