Арифметика демократии

- Ну, так то, что мы сделали, это тоже наши внутренние дела, ибо всё, что было сделано, не выходило за рамки нашего внутреннего Закона.

- Если вы не перестанете делать вид, что не понимаете меня, я перестану разговаривать шёпотом!

- Валяйте, нам нечего скрывать.

Лидер Справедливости и Равенства во всеуслышание произнёс:

- Общество Активности и Порядочности нарушает договор!

Лидер Активности и Порядочности повернулся к своему обществу и во всеуслышание объявил:

- Друзья, тут Общество Справедливости и Равенства обвиняет нас в непорядочности. Он заявляет, что наше Общество украло апельсины у его Общества. Меж тем, мы действовали по порядку, предписанном Договором. Вы где-то видите, чтобы кому-то из вас досталось сверх того, что должно было достаться? Или вы где-то видите, чтобы я себе прикарманил что-то лишнее сверх того. что мне должно было полагаться по порядку деления? Тогда как можем быть непорядочными мы, если из-за Общества так называемой "справедливости" и "равенства", мы сами недополучили то, что нам должно достаться по Договору? Так что, если лидеру этого общества есть что объяснить, пусть он объяснит вам, как вы могли украсть то, чего сами ещё в глаза не видели? И пусть смотрит в глаза, когда обвиняет в таких вещах!

Ропот неодобрения пронёсся по рядам общества Активности и Порядочности. Лидер Справедливости и Равенства не стал ничего им объяснять, и быстрым шагом направился в сторону своего Общества. Так состоялся первый конфликт в области межобщественного права. Потом ещё эксперты в этой области долго спорили, кто же нарушил Договор, подписанный между этими обществами. Так было обнаружено, что межобщественное право - очень сложная и многогранная наука, и что нужно долго учиться, чтобы разбираться во всех его противоречиях.

История пятнадцатая. Как началась героическая история Общества

Когда Верховный Общества Справедливости и Равенства вернулся восвояси, он был в замешательстве. Первым делом нужно было посчитать собранные апельсины, и подумать, как обратить в свою пользу создавшуюся проблему, ибо настоящий лидер правового Общества любую проблему должен уметь обращать в свою пользу.

То, что апельсинов они успели собрать меньше, чем противники, было однозначным упущением. С другой, факт нарушения договора можно было использовать как хороший предлог недодать своим марамукам того, что они обычно получают при делении. Тем не менее, какую пользу из создавшегося положения не извлеки, его гордость была уязвлена, и никакими апельсинами это полностью нельзя было компенсировать.

Посчитав захваченные апельсины, Верховный убедился, что ему досталось практически вдвое меньше, чем его сопернику. По всем писанным и неписанным правилам, это было поражение с разгромным счётом. Но при этом, если всё это оставить исключительно себе, или даже немного поделиться со своим ближайшим окружением, можно получить больше, чем обычно.

Собрав вокруг себя высших объяснятелей, Верховный Общества Справедливости и Равенства устроил чрезвычайное заседание. На повестке дня было два вопроса. Первый: как поделить между собой имеющиеся апельсины - всё взять себе, или часть всё же отвести на раздачу общественности. Второе, и самое важное: это стоит ли начинать войну с обществом Активности и Порядочности?

По первому вопросу решили всё оставить у себя, а всю вину за полное отсутствие свалить на Общество Активности и Порядочности. По второму вопросу, в связи с решением первого, решать было уже и ничего - если марамукам ничего не достанется, то войне быть однозначно.

После решения вопросов заседания Верховный вышел к Обществу и обратился с речью.

- Друзья! Нас жёстко кинули... Коварное и вероломное общество так называемой "активности" и "порядочности" захапало себе все апельсины, которые должны были принадлежать вам. Лишь малую часть удалось спасти из той доли, которая должна была принадлежать мне...

По толпе марамуков пронёсся нарастающий ропот негодования в адрес общества Активности и Порядочности. Ни у кого не возникало сомнения в исключительной вине этого общества, ибо по всем расчетам, проведённым уполномоченными лицами, их верховному недоставало даже той доли, которая должна была ему достаться при делении. Стал бы он урезать себя в своей доли при каких-то иных обстоятельствах? Конечно, нет - в этом решительно не было никакого смысла!

- Договор подписывали? Подписывали! - возмущался типичный марамук, - По договору нам должны были достаться апельсины? Должны! Сколько нам должно было достаться? Пять! А сколько нам досталось? Хрен! - для большей весомости марамук каждый раз кулаком по столу, ибо такие разговоры обычно велись на кухне за столом, - Ну какие же они идиоты, что в заявляют о том, что воры не они, а мы, и серьёз рассчитывают, что мы им поверим?!

После были ещё сборы в поход, а потом всё Общество отравилось учить уму-разуму неразумного врага. Когда в чистом поле строй марамуков одного общества приблизился к строю другого, то вместо наглых сытых рож вражеских марамуков они увидели такие же изможденные и голодные лица, как и свои собственные. "Лицемеры!" - подумали они. Вообще, сам факт того, что враги позволяют себе так глупо лицемерить, не понимая, что их преступление скрыть не удастся, озлоблял ещё сильнее, и добавлял решительности намерению как следует их проучить. А из последнего как бы автоматически следовал вывод о том, что всё, что они будут говорить - сплошной идиотизм, который и слушать нет никакого смысла.

- Вы понимаете, что вы сотворили? - закричали марамуки общества Справедливости и Равенства марамукам Активности и Порядочности.

- Да-да, расскажите о том, что вы сотворили! - послышалось в ответ.

Далее пошли разбирательства по поводу того, кто украл апельсины. Поскольку язык марамуков был не богат понятиями, обозначающими приёмы некоторых махинаций, в точности сформулировать обвинение было трудно, поэтому все выяснения сводились к простым формулировкам, вроде "Вы украли наши апельсины!", и "Если вы не понимаете, что отпираться глупо, значит, вы - идиоты!". Всё это никоим образом не заставляло оппонентов мыслить именно в том направлении, которое от них требовалось. Впрочем, марамуки были люди простые, а простым людям были не нужны всякие тонкости, где и без них было и так понятно, что правда на их стороне.

Для объяснения оппонентам, что они не правы, было использовано обвинение "фашисты", услышав которое, они должны пересмотреть своё понимание, и развернуть его на 180;. Для объяснения явления, почему слово "фашист" не возымело нужного действия, использовалось определение "зомби". Услышав его, они должны были сразу понять, что им нужно перестать думать так, как думают "фашисты". Для объяснения явления, почему "зомби" не хотят одуматься и продолжают давать себя "зомбировать" дальше, использовалось слово "идиоты". А когда все слова были перепробованы без какого-либо результата, был сделан окончательный вывод о неадекватности противника, который слов не понимает, и сам виноват в том, что сейчас произойдёт.

Бой был продолжительным и масштабным. Итогом его было большое количество выбитых зубов, разбитых носов, и подбитых глаз. Много просыпавшихся из карманов трудом заработанных корок было втоптано в грязь, и не подлежало восстановлению. Сколько именно, сосчитать так и не удалось. Никто даже не пытался этого сделать, ибо, во-первых, со чётом у многих были трудности, а во-вторых, само отсутствие подсчёта лучше всего символизировало необъятность потерь, вина на которые возлагалась на проклятого врага. Так в истории Общества Справедливости и Равенства было написана новая страница, известная, как Первая Оборонительная Война.

Потери в бою между марамуками обоих обществ были столь существенны, что даже по прошествии долгого времени о нём ещё продолжали вспоминать так, как будто это произошло совсем недавно. По поводу произошедшего ещё было сделано очень много официальных и неофициальных заявлений, написано много историй, и высказано много различных мнений. Было проведено много разбирательств, предъявлено много претензий, и проведено много споров, касаемо вопросов, кому это было надо, почему без этого нельзя было обойтись, и кто виноват. И во всех этих вопросах так и не было найдено ответов, позволяющих прийти к единому общепризнаваемому выводу. Хотя, никто толком и не стремился к таковым в этих вопросах, ибо практически всех волновал только один вопрос, к которому почти всегда сводились все кухонные разговоры марамуков об этом событии: кто же всё-таки победил?