Страница 10 из 19
Больше всего сторонников Верховного возмущали фразы "Верховный не умеет считать!", "Дайте мне власть, я сам распределю!", и "Отберите все апельсины у Верховного и дайте мне на распределение!". При этом, чем больше апельсинов эти оппозиционеры обещали каждому в своих законопроектах, тем сильнее озлобляли сторонников Верховного, ибо, чем выше они называли конечные цифры, тем более умными себя в сравнении с ними себя пытались выставить.
Когда разные оппозиционеры выдвигали свои требования, они по-разному излагали свою позицию. Одни объявляли причиной всех бед воровство, а другие обман уполномоченных лиц, и все обещали покончить с тем, против чего выступали, если их изберут Верховными. И одни заявляли, что при существующем Законе простые участники Общества должны получать, как минимум, вдвое больше того, что они сейчас получают. Другие, что втрое, третьи, что впятеро и вдесятеро, а некоторые просто заявляли, что каждый должен получать по пять реальных апельсинов. И все они громко орали, и обзывали верховного и приближённых к нему лиц какими только угодно словами. И был и ещё один вид оппозиционеров, которые заявляли, что каждому должно доставаться всего по одному апельсину, но при этом должен быть пересмотрен и исправлен сам Закон. Последние отличались тем, что никаких обзывательств в адрес властей от них не исходило, а все свои заявления подкрепляли спокойно излагаемыми доводами, построенными на вычислениях. При этом возразить их вычислениям никто ничего не находился из тех, кто удосуживался с ними ознакомиться, и единственное, что мешало росту их движения, это малочисленность желающих ознакомиться с их программой. К тому же, таких оппозиционеров было мало, и громко они не кричали, а потому внимания общественности на себя обращали немного, ибо общественность была приучена обращать внимание в первую очередь на споры, производящие наибольшее количество шума.
Однажды Верховный собрал вокруг себя наиболее активных и ответственных членов общества, и сказал следующее:
- В нашем обществе есть элементы, которые угрожают всему его стабильному существованию. Вам выпала очень сложная и ответственная работа по выявлению таких элементов и избавлению Общества от распространяемой ими вредоносной идеологии. При этом вы не должны нарушать права и свободы других членов нашего Общества, и каждый имеет право выражать своё мнение. Вы должны быть очень сознательными и бдительными, чтобы наказывать только тех, кто действительно этого заслуживает.
Так была учреждена Служба Общественной Безопасности. О чём ещё были проинструктированы её служащие, неизвестно, ибо дальнейшие совещания были секретными. А когда подготовка закончилась, бойцы невидимого фронта приступили к выполнению своей нелёгкой работы.
Оперативно оценив обстановку, они насчитали нескольких оппозиционеров, которые кричали о том, что как только они получат власть, каждому дадут по два реальных апельсина. Ещё были насчитаны несколько, которые говорили о трёх, ещё чуть меньшее о пяти, ещё кто-то даже о десяти. И только оппозиционер говорил о том, что каждому должно достаться всего по одному апельсину. Отведя его в сторонку, сотрудники службы отлупили его по голове так, что из неё вылетели все мысли об реформах. Большинство окружающих этому особого внимания не придало, потому, как шума больше исходило от криков оппозиционеров, обещающих о пяти-десяти апельсинах на каждого. Но на лице некоторых заметивших всё же промелькнуло лёгкое удивление: неужели из всех оппозиционеров главную угрозу обществу именно он? Почему Служба Безопасности решила заставить замолчать именно того, кто требовал апельсинов меньше, чем другие оппозиционеры?
- Может быть, это была всё же ошибка? - спросил один очень преданный Верховному марамук, -- может, надо было начинать в первую очередь тех, обзывал Верховного? Не слишком ли лояльно относится к оппозиции Служба Общественной Безопасности?
Один из представителей службы общественной безопасности обернулся и произнёс:
- Общественная Безопасность ошибок не делает!
Так люди научились понимать, что есть оппозиция разрешённая, а есть неразрешённая, и одно дело права и свободы людей выражать своё мнение в рамках лояльности к существующему Закону, а совсем другое опасные для общественного строя учения, подтачивающие основы стабильного порядка и его благополучного состояния. С тех пор, перед тем, как высказывать свои мысли вслух, люди обычно думали о том, не являются ли те опасными для Общества. А фраза "Общественная Безопасность ошибок не делает" в рамках универсального языка стала поговоркой.
История тринадцатая. Как развивался закон
У систематического деления апельсинов была одна особенность: дольки съедались, а корки оставались. А поскольку делёжка апельсинов в Обществе происходила регулярно, корки стали постепенно накапливаться.
Поскольку апельсины всем очень нравились, а корки пахли апельсинами, марамуки не спешили их выбрасывать. Они собирали их, накапливали, и наслаждались их запахом. И у корок было одно очень важное достоинство: они не расходовались и не протухали. Правда, со временем они теряли запах, но эта проблема достаточно эффективно решалась запиранием их в банку с крышкой, запах внутри которой накапливался и сохранялся, и мог быть использован очень экономно. Таким образом, при грамотном подходе, из корок можно было извлечь достаточно большое количество запаха для ублажения своего обоняния. Ещё запах был востребован для понта - если от человека пахло апельсинами, это как бы указывало на то, что у него водится много апельсинов, а это уже вызывало к нему интерес и уважение.
Более всего ценились, конечно, свежие корки, дающие возможность наслаждаться запахом апельсина непосредственно. Такие корки менялись на засохшие по очень выгодному курсу, не смотря на неминуемую усушку впоследствии. Ибо с засушенные так засушенными и останутся, а свежие - свежие только сейчас, и потому люди готовы были отдать большое количество засушенных корок, чтобы получить одну свежую.
Вообще, собирание корок было модным: если у человека было много корок, это как бы говорило о том, что он съел много апельсинов, а последнее тоже как бы указывало на его ум.
Был ещё интерес выкладывать из корок различные мозаики, правда, для этого их часто приходилось общипывать до нужной формы, что убавляло их потенциальную стоимость, поэтому позволить себе заниматься таким искусством могли только достаточно богатые корками марамуки.
Ещё был спортивный интерес коллекционировать корки, причём более всего ценились наибольшие из них по размеру, в связи с чем было актуально мастерство снимания с апельсина корки, не разрывая её части. Но, поскольку любителям коллекционировать корки обычно не доводилось получать по целому апельсину, они и осуществлять это лишены были возможности, а те, у кого было много апельсинов, почему-то не хотели заморачиваться такими вещами, несмотря на все уговоры. В связи с этим была ещё мода у коллекционеров чтобы собирать все части, когда-то принадлежащие одному апельсину. Такие коллекционеры отличались особой аккуратностью, и держали корки очень осторожно, когда показывали их другу и обменивались ими.
По мере вхождения в обиход корковой торговли появились разные виды мошенничества, от банального воровства, до всевозможного вида надувательств.
Одним из популярных видов надувательства был трюк, когда размоченные водой старые корки выдавались за новые. Были разработаны даже специальные технологии, чтобы на время придать им наиболее похожий на новые корки вид. Другим видом мошенничества было собирание корок, принадлежащих одному апельсину, чтобы собрать из них прежнюю его форму (внутренность заполнялась чем попало), и выменивания его на корки. Ходили слухи, что один раз кто-то даже умудрился выменять такой апельсин на реальные дольки, правда, официального подтверждения таким слухам не было. Обманутые один раз люди, конечно, быстро учились, но всё равно находились всё новые и новые простаки, которые об этом не знали, и попадали на эту уловку.