Воля богов!

Из порта молодожёны, прихватив с собой кое-кого из команды для переноски покупок, сразу отправились на рынок, а Эней остался следить за порядком на корабле.

Рынок нисколько не разочаровал путешественников обилием и разнообразием товаров. Глаза разбегались не только у Елены, но и у Париса.

Сразу выяснилось, что среди торговцев почти никто не говорил по-древнегречески, а Парис ни слова не говорил по-древнеегипетски. Елена со школы знала несколько фраз типа "как зовут вашу кошку?", "я приехала из Спарты", " сколько боевых колесниц в царском войске?", "как часто бывают разливы Нила?", но на рынке от всего этого словарного запаса было мало толку. Вопрос "сколько стоит?" Елена вскоре вспомнила, послушав разговоры продавцов и покупателей, но и он не очень помогал, поскольку ответ был непонятен. Объясняться приходилось в основном жестами, и каждое такое объяснение занимало довольно много времени.

Увлечённые всем этим, Парис и Елена не заметили, как потеряли в толпе одного из сопровождавших их моряков. А тот, увидев, что за ним не следят, смешался с толпой, выбрался с рынка и побежал к ближайшему храму. Там он бросился к алтарю, стал просить убежища и требовать, чтобы его выслушали. Его знаками попросили успокоиться, вскоре вышел один из жрецов и на ломаном древнегреческом спросил, что случилось.

Через некоторое время жрец велел позаботиться о беженце и с озабоченным видом направился к царскому дворцу.

Сопровождающие Париса и Елены уже с трудом волочили покупки, когда на рынке появился потерявшийся матрос в сопровождении нескольких стражников. Заметив своих хозяев, он замахал в их сторону руками. Стражники развернулись, окружили путешественников, их начальник набрал полную грудь воздуха и выпалил фразу по-древнегречески, которую мысленно повторял всю дорогу: "По приказу фараона вы арестованы!"

"Мы иностранцы! - возмущённо закричала Елена, будто это и так было не понятно. - Не имеете права! Совсем фараоны распоясались! Да знаете ли вы, сколько боевых колесниц в царском войске?!"

Но стражников её разглагольствования не убедили. Даже последнюю фразу, сказанную, как думала Елена, по-древнеегипетски, они, кажется, не поняли. Парис не стал возражать и покорно подчинился властям.

Не прошло и часа, как он предстал перед египетским царём Протеем.

-- Мне всё известно о твоих преступлениях, - дрожащим от возмущения голосом говорил царь. - Ты обманул друга, оказавшего тебе гостеприимство, похитил его жену и ограбил его дом. Мир ещё не знал подобного вероломства. Нет таким злодеяниям ни прощения, ни оправдания!

-- Я только исполнял волю богов, - попытался возразить Парис, но его слова только ещё больше разозлили Протея.

-- Не смей богохульствовать, чужеземец! Никакой бог не одобрит эти злодеяния! Твоё счастье, что ты не египтянин: иностранцев мы не казним, иначе я, не задумываясь, поступил бы так, как ты заслуживаешь. Похищенная женщина и украденное добро останутся в Египте - пусть царь Менелай приезжает, чтобы это забрать. Ты же до захода солнца покинешь нашу землю и никогда не посмеешь осквернять её своими ногами.

Парис шмыгнул носом и опустил голову. Ему нечего было ответить, да никто и не спрашивал. Его вывели из зала.

Примерно в то же время на борт корабля Париса поднялся отряд стражников. Эней попытался их остановить, но его грубо оттолкнули, сказав что-то на непонятном ему языке. "Вы не имеете права! - закричал Эней. - Мы иностранцы, вам нельзя без разрешения заходить на наш корабль! Мамочка! Скажи им это!"

Услышав вопль Энея, Афродита обернулась к стражникам и грозным голосом гаркнула: "А ну, вон отсюда!"

Стражники остановились. Они не знали Афродиту, но понимали, что деревянная статуя просто так орать на них не станет, да и голос её прозвучал так уверенно и авторитетно, что хотелось с ней согласиться.

-- У нас приказ фараона, - неуверенно возразил их начальник.

-- Какого ещё фараона? Где он?

-- Во дворце.

Афродита сошла со своего места и, оттесняя стражников на берег, двинулась к сходням.

-- Сейчас разберусь, - сказала она. - До моего возвращения ничего не предпринимать!

Стражники не решились возражать, а богиня изящной и одновременно величественной походкой, слегка поскрипывая, направилась к царскому дворцу.

Фараон между тем сидел, откинувшись на спинку трона, и никого не вызывал, стараясь прийти в себя и собраться с мыслями. Преступление Париса так возмутило его, что теперь, даже досчитав мысленно до ста, он не мог успокоиться. "Как отвратительны бывают поступки людей, - простонал он. - О, Исида! Приходилось ли тебе слышать такое?"

Он медленно прошёлся взглядом по фрескам на стенах тронного зала и остановил свой взор на изображении богини Исиды, к которой сейчас обращался. Но та не ответила на его вопрос. У неё был озабоченный вид, она как раз разговаривала с какой-то неизвестной женщиной с человеческой головой. Фараон хотел было спросить, кто эта женщина и как она оказалась на фреске, как вдруг незнакомка сама заговорила с ним. Беспардонно повернувшись в анфас, она упёрла кулаки в бока и грозным голосом прошипела:

-- А теперь ты оставишь в покое Париса и никогда больше не будешь соваться не в свои дела!

Она говорила правильно, но с очень сильным акцентом. Кажется, она и не пыталась выговаривать слова по-древнеегипетски.

-- Исида! Кто это? - воскликнул Протей.

-- Это Афродита. Греческая богиня, - грустным и усталым голосом ответила Исида.

-- Если греческая, то почему она тут командует?

-- Слушай, умник, - перебила его Афродита, - ты философствовать будешь или делать что боги велят?

-- Вообще-то я сам бог, - возразил фараон.

-- Чего?! Исидочка, дорогая, ты слышала, что сейчас сказал этот смертный? Бедненькие египтяне! Их царь одержим манией величия!

-- Он действительно бог, - тихо сказала Исида. - Живое воплощение бога Ра, как и всякий египетский царь.

-- Ну и порядочки! Если бы в Греции всех царей обожествляли, то храмы строить было бы негде. Но это не важно. Бог ты там или кто ещё - изволь исполнять что тебе сказали, иначе я так тебя отделаю, что археологи мумию не опознают!

-- Ну, знаете ли! - возмутился Протей. - Хамства я ни от кого терпеть не намерен. Не знаю, кто она там, в Греции, а здесь я царь и бог! Эй, стража! Арестуйте эту нахальную бабёнку!

-- Только не ругайтесь! - взмолилась Исида. - Протей, сынок, не спорь ты с ней! Эти чужеземцы ведь поклоняются другим богам - пусть уж их боги с ними и разбираются.

Фараон оглядел фрески с изображениями богов. Те смущённо молчали, оставляя выбор на его усмотрение. Он не был обязан и не хотел соглашаться с Исидой, но она так его просила! Кроме того, её божественный опыт был намного больше, чем его.  Мрачно помолчав с минуту, он велел отпустить Елену и разрешить Парису до захода солнца покинуть Египет, взяв с собой всё, что он привёз из Спарты и купил в Египте.

-- Вот и молодец, красавчик, - приятным голоском безо всякого акцента сказала Афродита. - Сразу бы так! Пойду прослежу.

И она, изящно покачивая бёдрами, удалилась с фрески.

Протей молча смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, а потом сурово спросил у Исиды:

-- Что это значит?

Исида тяжело вздохнула.

-- Это значит, - ответила она, - что в Греции сейчас намечается какая-то очень серьёзная заварушка, и лучше нам в неё не влезать.

-- Но греческие боги, надо думать, совсем с ума посходили, если такое допускают и даже поддерживают!

-- Именно поэтому нам лучше не связываться.

-- Но что я должен делать, если на моих глазах происходит безбожное беззаконие?

Исида вновь тяжело вздохнула и ответила:

-- Радоваться, что нас это совершенно не касается.

Вскоре после того, как на корабль вернулась Афродита, пришли Парис с Еленой и со всеми слугами кроме моряка, оказавшегося предателем. Взволнованный Эней бросился расспрашивать о том, что с ними произошло. Парис отвечал неохотно и кратко: