Страница 15 из 33
-- Заговор! - яростно прошипела Гера. - Свяжем, оскопим, отправим в Тартар. Ты займёшь его место. Никто не станет нам мешать! Его все ненавидят. Но слишком многих к заговору привлекать не будем. Хватит нас и Фетиды.
-- Фетида? Она-то при чём?
-- Она Зевса больше всех ненавидит. Он когда-то преследовал её, а когда она ему отказала, он насильно выдал её замуж за смертного. Теперь она только и думает, что о мести. Пусть она его отвлечёт. Он-то о ней ничего не подозревает.
-- Откуда ты всё это знаешь?
Гера мрачно усмехнулась.
-- Я многое знаю, Аполлон. Женихи Елены
Весть о совершеннолетии самой красивой девушки в мире разнеслась по Греции. Все неженатые цари и царевичи отправились в Спарту к царю Тиндарею, чтобы попытать счастье в качестве жениха прекрасной Елены. Тиндарей принимал всех, день за днём не прекращался пир у него во дворце. Гостеприимство Тиндарея ни у кого не могло вызвать нареканий, но сам он был мрачен и неразговорчив. Он сидел за столом с женихами, вино и кушанья на столе не иссякали, но несчастное, извиняющееся выражение не сходило с лица хозяина, а среди гостей росло недовольство: за всё время сватовства никто из них ни разу не увидел красавицу Елену, а Тиндарей упорно не хотел говорить о её замужестве, никак не давал понять, кого он хочет видеть своим зятем. Еда и вино уже не лезли в рот женихам, и чем больше они нервничали, тем несчастнее становилось лицо Тиндарея. Когда гости спрашивали его о дочери, он отвечал уклончиво, но неизменно вежливо. Лишь раз сорвался: когда один из женихов, пытаясь польстить Елене и её отцу, стал перечислять ходившие по Греции легенды о её красоте и среди прочего упомянул лебединую поступь, Тиндарей вдруг стукнул кулаком по столу, вскочил и закричал: "Неправда! В ней нет ничего лебединого!"
-- Но это же только поэтический образ, - растерянно возразил жених.
Тиндарей густо покраснел, опустился на своё место и пробормотал извиняющимся голосом:
-- Конечно, я это понимаю. Поэтический образ. Просто я... не люблю лебедей.
Короткое время все молчали, потом заговорили снова, но уже не так громко. Тосты и речи прекратились, все только мрачно ели, пили и тихонько между собой бранили хозяина.
Одиссей - царевич с острова Итака сидел в стороне и думал о том, что не так уж ему нужна эта Елена, которую он ни разу не видел, что это общество ему уже настолько опротивело, что окажись он среди женихов ещё раз, то уж точно не сдержался бы: взял бы лук и перестрелял их всех, и что поведение Тиндарея странно и подозрительно, и надо бы узнать, в чём тут дело. Стоило ему это подумать, как Тиндарей вдруг сам пробежал мимо него и, странно подмигивая, шепнул не своим голосом: "Одиссей, зайди ко мне - надо поговорить". Сказав это, он поспешно смешался с толпой и пропал. Удивлённый царевич поднялся и пошёл к Тиндарею.
Когда он вошёл к царю, тот посмотрел на него с таким удивлением и страхом, будто вовсе не ожидал его увидеть. Одиссей неловко стоял в дверях и ждал, пока тот заговорит, но Тиндарей молчал, и Одиссею пришлось заговорить самому. В конце концов, он и так хотел поговорить со странным папашей.
-- Тиндарей, объясни наконец, почему ты прячешь от нас Елену. Если ты не хочешь отдавать её замуж - так и скажи, и мы разойдёмся по домам. Не может же всё это вечно продолжаться. Если не знаешь, кого из нас выбрать - устрой испытание, как это всегда делается.
Губы Тиндарея задрожали. Казалось, он готов был расплакаться.
-- Хорошо, что ты зашёл, Одиссей. Наверное, я должен кому-то всё рассказать, а ты мне кажешься единственным разумным человеком в этой банде. Конечно, я хочу, чтобы Елена вышла замуж, но страшные пророчества не дают мне покоя, и я не знаю, что мне теперь делать. Ещё когда она была девочкой, мне предсказали, что её похитят, и из-за этого случится великая война, долгая и кровопролитная.
-- Ну, это-то пустяки, - улыбнувшись, ответил Одиссей. - Все ведь знают, что её уже похищал Тезей, а её братья пошли на Тезея войной и освободили Елену. Вот тебе и похищение, и война. Так что старое пророчество, о котором ты говоришь, уже сбылось, и бояться больше нечего.
-- Это не то, - возразил Тиндарей. - Кастор и Полидевк действительно отправились тогда вслед за Тезеем, но дома его не застали, а воевать с ними никто не собирался, и Елену отдали без боя. Так что, как видишь, никакой войны тогда не было, тем более долгой и кровопролитной. Она нам только предстоит.
-- Ну, пророчества не всегда следует понимать буквально, - возразил было Одиссей, но Тиндарей только помотал головой, показывая, что он всё-таки понимает пророчество буквально, и продолжил:
-- А недавно, примерно за месяц до совершеннолетия Елены, мне явилась во сне Афродита и пригрозила страшными бедами, если я без её разрешения выдам Елену замуж. Но как именно она даст мне понять, когда и за кого выдавать Елену, она не сказала. Я человек богобоязненный и никогда ничего против воли богов не делаю. Но как исполнить волю богов, если они ничего не объясняют?
-- Ну, тогда, давай, я объясню, - сказал Одиссей. - С твоим выбором женихи могут и не согласится, но если Елена сама выберет себе мужа, то против этого никто ничего сказать не посмеет. Про это и Афродита говорила, она же богиня любви: если Елена пойдёт замуж по любви, то это и будет знак Афродиты.
Тиндарей подумал и возразил:
-- Даже если все согласятся, найдётся один, кто будет против. Он похитит Елену у мужа и начнётся война, в которой одни одного поддержат, а другие другого. Этого я и боюсь.
-- И на это можно найти меры, - сказал Одиссей, подумав немного. - Пусть женихи дадут клятву, что все вместе пойдут войной на всякого, кто воспротивится выбору Елены. Тут же царевичи со всей Греции - никто не решится воевать против всей Греции.
Тиндарей задумался, ища возражения. Лицо его всё больше прояснялось. "А ведь верно!" - сказал он наконец. Он бросился к Одиссею, стал обнимать, жать руки, говорил, что считает его своим лучшим другом, что умнее его нет никого во всей Греции, что завтра же он сделает всё как сказал Одиссей.
Действительно, на следующий день Тиндарей принёс в жертву коня, и все женихи поклялись на этой жертве, что согласятся с выбором Елены, придут на помощь её мужу и будут воевать со всяким, кто воспротивится их семейному счастью.
Сразу после этой торжественной клятвы Тиндарей объявил, что Елена прямо сейчас выйдет к женихам, и тому, кого она назовёт, он отдаст её в жёны и всё царство в придачу. "Нацарствовался - пора на покой, надо молодым дорогу давать".
Женихи построились перед дворцом в длинную шеренгу. Одиссей стоял где-то посередине и смотрел, как двери раскрылись, и на пороге появилась прекрасная Елена. Невольный вздох пронёсся по шеренге женихов. Красота царевны превзошла все их ожидания. Пожалуй, каждый из них действительно был готов прямо сейчас схватить её и увезти к себе, но по бокам Елены стояли её братья Кастор и Полидевк. Судя по тому, что у каждого на поясе висел меч, Тиндарей всё-таки не совсем доверял женихам. Елена рассеянно оглядела строй юношей перед дворцом. До Одиссея донеслись её тихие слова:
-- А что, похищать разве не будут?
-- Тебя уже похищали, дура! - сердито прошептал один из братьев - Кастор и Полидевк были так похожи друг на друга, что никто кроме них самих не смог бы точно определить, кто из них это сказал.
-- Сам ты дурак! - буркнула в ответ Елена и с мрачным видом спустилась к женихам.
Она шла вдоль строя, останавливаясь перед каждым, и внимательно рассматривала. "Будто товар на рынке выбирает", - подумалось Одиссею.
Наконец царевна остановилась перед ним. На мгновенье их взгляды встретились, и Одиссей вдруг почувствовал, что исчезает, тонет в этих зелёных, невероятных глазах. Он не видел, как один из братьев легонько ткнул Елену локтём в бок. Та резко обернулась, со злостью толкнула брата обеими руками и, полоснув по Одиссею злобным взглядом как острым мечом, ткнула пальцем в стоящего рядом царевича Менелая: "Вот этот!"