Страница 41 из 81
Мери-Ра (см. выше), верховный жрец храма бога Атона в Ахет-Атоне, - слуга, ученик и ближайший сподвижник фараона Эхнатона, был первым в деле укрепления и распространения его учения, которому был фанатично предан.
Скульптор Бек (Бакт), один из любимых учеников Эхнатона, был назначен на должность главного скульптора и начальника строительных работ.
Большим влиянием при дворе Эхнатона и его сыновей обладал очень энергичный и весьма гибкий царедворец Хоремхеб, принадлежащий к старинному аристократическому роду номархов. Он был "царским послом во все страны, где светит Атон", собирал подати Юга и Севера, начальствовал над обеими землями (был визирем), стоял во главе войск, - был "военачальник над военачальниками". Хоремхеб воевал в Сирии: "(он) сопровождал своего господина (фараонов Тутанхамона или Эйе) в битвах, в день, когда били азиатов".
Примечательно (94.с317), что будучи фараоном, Хоремхеб разрешил впустить в Египет какое-то семитское племя, когда "в их земле был голод", и они "не знали, как прожить".
Среди многих гробниц Ахет-Атона найдена усыпальница, приготовленная для захоронения некого вельможи Аамеса (Аамоса). В этой гробнице обнаружена молитва, вознесённая им к богу Атону. Приведём её весьма интересный, интригующий текст.
"Прекрасно захождение твоё, ты солнечный Диск жизни, владыко владык, царь миров. Когда ты соединяешься с небом (Ра с Горахти) в захождении твоём (заходе за линию горизонта), то радуются смертные перед лицом твоим и воздают почести тому, кто сотворил их, и молятся перед тем, кто сделал их, перед глазами сына твоего, любящего тебя царя Эхнатона. Вся земля египетская и все народы повторяют имя твоё при восхождении твоём, чтобы славословить восхождение твоё. О ты, бог, который поистине есть (бог) живой, ты находишься перед обоими глазами (нашими). Ты есть тот, который создаёт то, что не было никогда, который делает (формирует) всё, что содержится во всём (целом). И мы появились вследствие речения уст твоих.
Даруй мне милость царскую на все дни и даруй мне хорошее погребение после глубокой старости на земле Ахет-Атона, когда я окончу течение жизни моей в добре.
Я - слуга божественного благодетеля (царя), я сопровождаю его во все местности, где ему угодно пребывать, я - его спутник, (находящийся) у ног его. Ибо он сделал меня великим со дня, когда я был у него ребёнком, до дня почестей в счастии (что примерно соответствует сделанной выше оценке их возраста). (Да) радуется сила властелина и находится в праздничном настроении во все дни".
Многие египтологи обратили внимание на то, что молитва Аамеса, пронизанная глубочайшим религиозным чувством, и его религиозное воззрение носят по духу и используемым литературным образам ветхозаветный характер (48.с330). Для сравнения приведём текст из молитвы, данной Богом Моисею для передачи Аарону и сыновьям его (благословение коhенов): "Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да озарит Господь лицо Своё и помилует тебя! Да обратит Господь лицо Свое к тебе и даст тебе мир" (Чис.6.24-26).
В рассказе о себе Аамес (Аамос) не говорит ни о своём происхождении, ни о своих родителях. В семью фараона Эхнатона (вероятно, в дом Тийе и её детей) он попал ещё ребёнком ("я был у него ребёнком"), где его "делали великим", т.е. воспитывали и давали соответствующее образование, готовя к важной государственной или жреческой службе. И Эхнатон сделал возмужавшего на его глазах Аамеса, человека, беспредельно преданного царю и его семье, одним из высших сановников государства (48.с330) - управляющим царским домом и продовольственными запасами государства (в точности, как библейский Иосиф). Танах иносказательно говорит об этом (Чис.12.7): "Не так с рабом Моим Моше; доверенный он во всём доме Моём" или (другой перевод того же текста) "...с рабом Моим Моисеем, - он верен во всем дому Моем(у)".
Перечисляя людей из ближайшего окружения фараона Эхнатона, высших сановников государства, Кристиан Жак, в отличие от Генриха Бругша (48.), не упоминает имени "Аамос", но говорит о сановнике по имени "Ахмос". Николас Ривз же вообще не вспоминает о Хоремхебе, Эйе у него поставлен на 25-е место, а на третьем месте по значимости (из 25) стоит вельможа по имени "Яхмес": "истинный царский писец, носитель опахала справа от царя, управляющий дома Эхнатона (царским домом), начальник суда" ("Лжепророк Египта Эхнатон". 2014)
Очевидно, что имена "Ахмос - Яхмос - Йахмос - Аамос" представляют собой различное прочтение одного и того же наименования, в котором "Йах", "Ях", "Аа" и "Ах" - имя одного и того же бога Луны (в отличие от "Тутмос" (здесь бог - "Тот")). Таким образом, почтенные египтологи повествуют об одном и том же человеке.
Имя "Аамес" ("Дитя (чадо) Луны" (48.с235)) - наименование, стоящее в ряду египетских "лунных" теофорных имён, таких, как "Тутмос" ("Дитя Тота") либо "Йахмес" (Дитя (бога) Йаха (Яха)", " Йах родил его"). Заметим, что во времена Аменхотепа III (в эпоху XVIII династии) подобные имена ("Птахмос", "Рамес") были, вероятно, в моде.
Ветхий Завет удостоверяет (Исх.2.10), что имя Моисею дала дочь фараона: "и нарекла имя ему "משה" ("Моше, Мосе"; греч. - "Мосес"), потому что, говорила она, я из воды вынула его". Согласно сообщению Флавия, египтяне называли воду "мо", а спасённого из воды - "усес"; отсюда и имя Моисея - "Моусес".
Народная этимология имени "Моше, Мосе" обязана своим происхождением фонетической близости корней слов: глагола на иврите "извлекаю, вынимаю из воды" и др.-егип. - "вода".
Научная этимология возводит имя "Моше, Мосе" к египетскому существительному "мос, мес" - "дитя, ребёнок" (ср. коптское - "мосе" - "дитя"); либо (как предположение) связывает его с др.-егип. глаголом "мши, мси" - "рождать".
По всей вероятности, дочь фараона нашла маленького Моше, купаясь ночью, когда ужасающая дневная жара сменялась ночной прохладой, при свете полной Луны, позволившей ей разглядеть в прибрежных зарослях камыша корзину с младенцем. Дополнительным доводом, говорящим в пользу того, что Моше был найден в ночь полнолуния, может послужить следующее предположение. Левиты, родители Моисея, уповая в судьбе младенца-сына на добрую волю и поддержку их родоплеменного бога Сина, бога Луны, отправили корзину с младенцем (чей личный бог - бог Луны) в плавание тогда, когда Син (Луна) находился в полной силе и могуществе - в ночь полнолуния.
Очевидно, что девушка-египтянка могла назвать ребёнка только по-египетски, но не на иврите (каананите), связав его имя с местом (библейское предание) или временем находки. Как известно, египтяне праздновали полнолуния, поэтому царевна должна была назвать ребёнка в честь Луны, к примеру, "Дитя Луны" ("Аамес"). Подобное имя было принято среди фараонов XVIII династии (Г. Бругш, в частности, подчёркивал связь их правящего дома с богом Луны (48.с227)): из шестнадцати царей пять человек носили теофорные имена, связанные с наименованиями богов Луны (96.).
Поскольку египетское слово "Аа" (Луна) в имени "Аамес" на иврите звучит, как определённый артикль, который перед именами собственными не употребляется, то со временем часть имени "Аа" была утрачена, как излишняя (подобно тому, как ханаанейское слово "адон" ("господин"), занесённое в Испанию финикийцами, в испанской транскрипции звучит как "дон"). Оставшаяся же часть слова - "Мес, Мос(е), Мош(е)" и была, по-видимому, воспринята древними евреями как собственное имя пророка Моисея. Заметим, что для левита (семионита и иудея), каждый из которых - дитя их личного (и родоплеменного) бога - бога Луны, человек с именем "Дитя (чадо) Луны" (Аамес), был своим, братом, ибо прапредок был один - бог Луны Син.