Мышеловка

— Ну, это понятно, — сказала она. — А вот завтракать когда будем?

— Сейчас полевая кухня подъедет с солдатской кашей, — отозвался я и вошел в дом. Мне хотелось увидеть Маркова и переговорить с ним. Пришло время. Я обнаружил его в зале. Он сидел, насупившись, за столом и чистил свой пистолет. Взглянув на меня, Егор еще больше нахмурился и буркнул:

— А где у тебя старые валенки хранятся?

— Зачем они тебе? — опешил я.

— Да просто так спросил, чтобы грозу развеять…

— Ты все-таки скотина порядочная, — вновь, как и утром, повторил я.

— Да ладно, хватит… С кем не бывает? Ну хочешь, пристрели меня из этого пистолета? Или мне самому застрелиться? Как скажешь.

— Давно это у вас началось?

— Нет, — честно признался Марков, глядя мне в глаза. — Как только ты в Полынью уехал. Случайно все вышло как-то, глупо.

— Скорее, подло.

— Может, и так. Ты уж извини, дружище… Больше не повторится.

— Значит, попользовался — и хватит?

— Ну что мне теперь, на коленях ползать? — Марков вдруг поднес пистолет к виску и щелкнул курком. — Осечка. Доволен теперь?

— Да у тебя там пуль не было. Ладно. Но я тебе этого все равно не прощу.

— Что, врагами будем?

— Не врагами, но и по дружбе нашей прошла трещина.

— А мы ее замажем чем-нибудь. Давай выпьем?

Я немного подумал, и мне его идея показалась довольно здравой. Что еще делать мужикам в такой ситуации? Только водку пить. Я полез в подвал и принес из запасников бутылку «Абсолюта». Мы перешли на кухню, нарезали огурчиков, помидорчиков и налили по полному стакану.

— За то, чтобы вся мебель в квартире встала на свои места! — находчиво произнес Марков.

— И чтобы пылесос работал! — отозвался я.

…Когда через час Милена и Ксения пришли на кухню, мы уже приканчивали семисотграммовую бутылку и пили за вечную дружбу, будущих внуков и окончание войны на Шри Ланке.

— Ты только погляди на этих голубчиков, — с возмущением сказала Ксения. — Накачиваются тут и даже нас не кликнут.

— А вы вообще уходите, — икнул Марков. — Это наш колодец.

— Топайте, топайте отсюда, — поддержал его я. — Не женское это дело. У нас мужской разговор. За что я тебе хотел морду набить, Егор? Ты не помнишь?..

— Забыл… Ты вроде спер у меня что-то? Или я у тебя?..

— Мальчики, вы тут от тоски совсем одурели, — сказала Милена. — Шли бы на воздух, проветрились. На вас смотреть больно.

— А ты не смотри. Мне стыдно. Я голый, — сказал я и зачем-то стал укрываться скатертью. Тарелки при этом чуть не полетели на пол. Марков едва успел ухватить бутылку за горлышко.

— Я тоже голый, — подтвердил он. — У нас души обнажены. Вам этого не понять, женщины!

— Да мы вас всяких видели, — усмехнулась Милена. — Марш отсюда!

— Слушай, Егорунька, а ведь нам сегодня маньяка ловить надо, — вспомнил вдруг я. — Стрелец обещал показать, где он прячется. Пошли?

— Пошли, — согласился Марков, продолжая икать. — Где мой черный пистолет?

— На Большой Каретной, — съязвила Ксения. — Вон, из штанов торчит. Да не там щупаешь!

Марков похлопал себя по карманам.

— Точно, здесь. Тогда идем.

И мы выбрались на улицу. Там мы допили нашу бутылку и, обнявшись, пошли в сторону водонапорной башни. Солнце светило изумительно ласково, а на душе стрекотали какие-то глупые кузнечики. Хотелось петь и дурачиться, а вот ловить маньяка Гришу не было никакого желания. Наверное, такое же настроение было и у Егора, но мы продолжали идти к башне. До нее оставалось метров сто, когда я увидел, как от сарайчика, где жил Мишка-Стрелец, отделилась какая-то темная фигура и торопливо пошла в сторону‘Кузницы. Кажется, это был Ермольник. А может быть, и нет, поскольку солнце светило мне прямо в глаза. Но телосложением и широкими плечами этот человек напоминал кузнеца. Мы подошли к сарайчику, и Марков заорал во всю глотку:

— Выходи по одному, руки за голову, стволы и ножи на землю!

— Спокойно! — остановил его я и толкнул дверь. Мы вошли внутрь и сначала в полумраке ничего не могли разглядеть. Потом увидели Мишку-Стрельца. Он сидел за столом, а лицо было искажено гримасой боли. Из уголка рта сочилась кровь.

— Гр-рр… гр-рр… — захрипел он и с трудом поднялся. Сделал навстречу нам пару шагов и, заваливаясь на бок, рухнул на пол. Его разноцветные глаза немигающе уставились на нас.

— Опять придуривается! — со смехом сказал я. — Не надоело?

Марков нагнулся, перевернул безжизненное тело на живот. В спине под левой лопаткой у Мишки-Стрельца торчала рукоятка ножа.

— Мертв! — трезвым и холодным голосом произнес Марков.

Мой хмель улетучился так же быстро.

Глава 4

Вопросы без ответов

Вторая смерть пришла в Полынью… Пока Марков осматривал труп, я, глядя на помертвевшие черты лица местного балагура и затейника, невесело пошутил:

— Кажется, на этот раз он перестарался.

Было очевидно, что убийца вышел из сарайчика за несколько минут до нашего прихода. И им, несомненно, мог оказаться именно тот человек, которого я увидел в слепящих лучах солнца. Тогда он показался мне Ермольником, да и путь его лежал к кузнице. Но я мог и ошибиться. А если это был разыскиваемый нами маньяк? Ведь Мишка-Стрелец знал, где он прячется, и тот мог догадаться об этом… Да и с какой стати кузнецу убивать смотрителя башни? Мне было искренне жаль этого веселого и непутевого человечка, который и сам в чем-то являлся местной достопримечательностью. Без его подчас злых забав Полынья сильно осиротеет. Но его постигла участь всех придворных шутов. Если бы мы пришли хотя бы на полчаса раньше…

— Вот те раз! — произнес между тем. Марков, взявшись за рукоять ножа и вытаскивая его из спины. — Такие ножички в магазинах не продаются. Лезвие-то нестандартное. Сделано на заказ. Уж не в местной ли кузнице?

— Конечно, — согласился я. — Наверняка Ермольник ковал ножи чуть ли не для всех жителей поселка. Станут они бегать по магазинам, когда проще обратиться к местному мастеру. А инициалов каких-нибудь на рукоятке нет?

— Буква «М». Нож мог принадлежать самому Михаилу. — Марков впервые отозвался о покойном с таким уважением, назвав его полным именем. Он вынул свой носовой платок, завернул в него нож и спрятал в карман брюк.

— Еще какие-нибудь улики есть?

— Отсутствие улик — тоже улика, — туманно отозвался он. — По крайней мере, у меня есть основания предполагать, что наш маньяк тут ни при чем.

— Почему ты так думаешь?

— Не мешай следствию, ладно?

— Тоже мне, следователь! Ты в отпуске. Да и вообще, работаешь в другом ведомстве. Этим должны заниматься официальные органы.

— А где ты здесь их найдешь?

— Ну хорошо, — согласился я. — А помнишь, что Стрелец хрипел перед смертью? Он хотел назвать имя убийцы, выговорить его. Но у него выходили только начальные буквы. Так мне кажется. «Гр-р…» Это может означать… Гриша? Или же — Громыхайлов. Во-первых, Стрелец видел, как Громыхайлов тащил ночью труп к озеру. А во-вторых, он прилюдно обвинял его в убийстве девочки.

— Логично, — усмехнулся Марков. — Но твое, а вернее, его «гр-р…» может быть просто предсмертным звуком, бульканьем крови в горле. Не придавай этому такого большого значения. Гораздо важнее другое.

— Что именно?

— То, что Стрелец и не думал защищаться, а спокойно сидел за столом и позволил убийце зайти за спину. Значит, он его хорошо знал и не боялся. Да и удар нанесен профессионально, мастерски.

— Думаю, нам следует навестить Ермольника. Он сможет опознать нож. Если, конечно, не сам воткнул его в спину Стрельцу.

— Думать тебе никто не запрещает, — ехидно отозвался Марков. — Не строй из себя розыскную собаку.

— Ну ладно, а что ты собираешься делать дальше? — спросил я обиженно.

— А дальше нам уже делать нечего, — понизив голос, ответил он. — Кажется, сюда идут…

Марков отскочил за дверь, а я спрятался за выступом в стенке: слышались чьи-то шаги, приближающиеся к сараю. Егор подал мне знак, чтобы я не шевелился. Возвращается убийца? Дверь скрипнула, и в помещение вразвалочку вошел Петр Громыхайлов. Он близоруко щурился, привыкая к полумраку. А когда взгляд его скользнул по лежащему на полу трупу, Марков подпрыгнул и нанес ему сзади удар по затылку сцепленными кулаками. Милиционер рухнул, заняв свое место рядышком с Мишкой-Стрельцом.