Мышеловка

— Страшно как-то, — сказала вдруг Маша, оборвав подтрунивание Комочкова.

И он не стал продолжать, умолкнув на полуслове. Маша выразила чувства всех нас. Возможно, лишь Егор Марков не был охвачен этим мистическим страхом, который явился невесть откуда, проникнув в полутемный зал. Он продолжал орудовать большим кухонным ножом, разрезая поросенка на блюде на равные порции. Он был по-прежнему абсолютно спокоен и невозмутим.

— Ну, вот и готово, — сказал наш капитан. — Можно приступать жрать.

— Ты бы выражался поблагороднее, — заметил Комочков.

— Неужели ты ничего не чувствуешь, Егорка? — спросила Милена.

Марков покрутил головой, принюхался.

— Чувствую ароматный запах, — сказал он. — А что? Поросенок должен пахнуть навозом?

— Да нет же! Мне кажется, что сейчас кто-то незаметно вошел сюда и уселся рядом с нами. Восьмым.

Все притихли, опасливо оглядываясь.

— Тебе надо в Баден-Баден ехать, на воды, — произнес Марков, отправляя в рот кусачек мяса. — Вадим, отправь свою жену лечиться. У нее нервы не в порядке.

— Но я тоже чувствую это, — сказала Ксения, расширив от ужаса глаза.

— И тебя туда же! — вынес свой вердикт капитан. — В одну палату. А на дверь — амбарный замок. Ну, кто у нас еще страдает головокружением от страха? Будем дрожать или начнем есть поросенка?

Комочков молча разлил мужчинам водку, а дамам — вино.

— Все дело в грозе, — сказал он. — Электрические заряды в воздухе аккумулируют атавистическое начало в человеке. И он, словно пещерный житель, стремится спрятаться как можно дальше. Кроме того, новая обстановка… странный дом… Все естественно. Не надо их ругать, Егор. Мне и самому как-то не по себе.

— Если не ошибаюсь, ты был в некоторых горячих точках. Где стреляют. Неужели там тебе было спокойнее? — ядовито спросил Марков.

— Как ни странно — да. Война есть война. Там враг ясен. А вот когда его не видно и не слышно, но ты ощущаешь его присутствие, то… Все непонятное вызывает помутнение рассудка. Спокойный человек становится легковозбудимым, храбрец — трусом. А философ, привыкший докапываться до самой сердцевины непознанного, превращается в истеричную и нервную девицу, если ему выпадет счастье провести ночь на кладбище, среди мертвецов. Вспомните гоголевского Хому. Кажется, он сдвинулся с ума, когда на него полезла вся эта загробная нечисть?

— Ты, Коля, возбудитель вируса, только не гриппозного, а мистического, — сказал Марков. — Я читал некоторые твои статьи о полтергейсте в московских квартирах, о всякой загадочной чертовщине. Все это ерунда. Вам, журналистам, специально приплачивают, чтобы вы пугали народ. Когда человек начинает думать о небыли, то уже не обращает внимания на бытовые трудности. Все вы, газетчики, продажные девки. Вас надо пороть при большом скоплении зрителей.

— Хватит задираться, — остановил его Барсуков.

Но Маркова понесло на всех парусах. Он даже поднялся со своего стула.

— Я докажу вам, что ваш страх связан не с теорией Комочкова о каких-то там параллельных мирах, которую он старательно развивает на страницах своей бульварной газетки, а с элементарным невежеством. И переутомлением. — Егор вышел из-за стола, и мы еще не понимали, что он собирается сделать.

— Что ты задумал, Егорушка? — спросила моя Милена.

— Хочу сыграть с вами в одну игру.

— А как она называется?

— «Убийца в темном доме».

— Чего-то я не слышал о такой… — проворчал Сеня. — У нее хоть есть правила?

— Правила пишутся по ходу игры.

— Я категорически отказываюсь, — произнесла Маша, но Марков уже подошел к первому подсвечнику и потушил его.

— Эй, эй! — крикнул я. — Хватит дурачиться!

— Пусть гасит, — мрачно откликнулся Комочков. — Ему же хуже будет.

Прежде чем мы успели остановить Маркова, он быстро обошел зал, задул все свечи, и все вокруг погрузилось в темноту. Потом где-то хлопнула дверь. Очевидно, Егор вышел из зала.

— Индюк налоговый, — сердито произнесла Ксения. — Как его только в полиции держат?

— А там все такие, — отозвался Сеня.

— Я не могу найти свою вилку. И стакан, — сказал Комочков. Что-то на столе звякнуло, опрокинулось. — Кажется, я разлил водку… — добавил он.

— За это тебя надо убить, — тотчас же произнес Сеня. — Раз игра называется «Убийца в темном доме», то должен быть и труп. Непременно. Вот ты им и станешь.

— Хватит вам, — вмешалась Маша. — Это не смешно.

Все это стало мне напоминать недавний спиритический сеанс в доме Дрынова. Не хватало лишь, чтобы кто-нибудь снова подбросил электрические провода к моему стулу. Если дух Бориса действительно существует и блуждает где-то по поселку, то здесь его ждет гостеприимный прием с развлечениями. Рядом вдруг громко взвизгнула Милена.

— Эй! — шепотом сказала она. — Кто-то коснулся моей ноги. Это ты, Вадим?

— Я даже не пошевелился.

— А кто же тогда?.. Коля, ты?

— Если это Комочков, я ему морду набью! — пригрозил я.

— Была охота лезть к твоей жене, — пробормотал он. — Я пытаюсь водку нащупать.

— Может быть, он не там щупает? — предположила Ксения.

— Ой! — опять взвизгнула Милена. — А теперь кто-то до головы дотронулся… Брысь! У тебя здесь нет кошек?

— Была одна, прожорливая. Федором звали. Может, вернулась?

— А куда Егор подевался?

— Ну, все, надоело! Сейчас я включу свет. — Я поднялся и на ощупь направился к выключателю. Но сколько ни щелкал — электричества не было.

— Наверное, Марков заранее вывернул пробки, — предположил Сеня. — Вот скотина!

— Или что-нибудь случилось на станции, — ответил я. — Во время такой грозы могли отключить электроэнергию. Либо провода оборвались.

— А есть здесь автономная подстанция, в Полынье?

— Есть. Только генератор слабенький. Вряд ли его сегодня пустят. У кого есть спички? Зажжем хотя бы свечи.

Но спичек ни у кого не оказалось.

— Моя зажигалка пропала, — сказала Ксения.

— И моя тоже, — отозвалась Милена.

— Это все работа Маркова, чтоб ему провалиться! — высказался Сеня. — Он все заранее продумал. То-то сидел с таким хитрым видом, морда аж светилась…

— Ну что, так и будем сидеть в темноте? — спросила Маша.

— Пойду пошарю на кухне, — сказал я. — Где-то у меня там валялся коробок.

— Не ходи! — жалобно попросила Милена. — Мне страшно.

— Глупости. Егор только того и желает, чтобы мы все тут смертельно напугались.

Я потерял в этой кромешной темноте ориентировку и не знал, где находится кухня. Осторожно двигаясь вдоль стенки, я нащупал какую-то дверь и толкнул ее, оказавшись в комнате номер шесть, той самой — пустующей, которую не занимал никто из моих гостей. Помещение лишь на мгновения освещалось сверкавшими за окном молниями. Теперь надо было идти вправо по коридору, и тогда бы я добрался до кухни, миновав комнату Маркова, где был главный вход в дом. А слева находились наши с Миленой апартаменты. Подумав, я решил сначала идти к себе, чтобы взять фонарик. Но едва я вошел в свою комнату, как где-то позади меня раздался страшный, чудовищный вопль, который мог принадлежать и мужчине и женщине, но, скорее всего, какому-то нечеловеческому существу. Этот крик внезапно оборвался, словно его остановила чья-то рука, а меня всего просто передернуло. Неприятное ощущение еще больше усилилось, когда чья-то тень мелькнула передо мной и выскользнула из комнаты через вторую дверь. Я быстро схватил со столика фонарик и посветил вокруг. Комната была пуста, но здесь явно кто-то побывал. Я интуитивно чувствовал это. Между тем в зале раздался еще один крик, голосила женщина. Кажется, это была Ксения. А потом кто-то побежал по коридору. В довершение всего и на чердаке послышались чьи-то осторожные шаги. Я выскочил в зал, направив фонарик на моих гостей. Но за столом сидели только двое: Маша Барсукова и Милена. Остальные стулья были пусты.

Обе женщины смотрели на меня широко раскрытыми глазами, в которых таился страх.

— А где… все? — недоуменно спросил я. — Кто кричал?