Девушки и единорог

— Будь умницей! Ты просто красавец!.. Ты самый красивый пес на свете!.. Ложись здесь. Лежать!.. Я постараюсь вернуться, может быть, не сразу. Но я вернусь.

Она поцеловала у Ардана уши и встала.

— Ты позаботишься о нем?

— Ты же знаешь.

— Ты будешь говорить ему обо мне?

— Если ты не хочешь, чтобы он тебя забыл, можешь остаться!

— Не сердись. Прощай, Китти. Ты не хочешь обнять меня?

— Я провожу тебя до лодки. Поторопись!

— Ты хочешь спуститься по плющу? Ты упадешь!

— Если отсюда выбрался инвалид, то я тоже смогу!

— Что ты говоришь? Почему инвалид?

— Ладно! Ну, вперед!

Пожав плечами, Гризельда выглянула из окна и тут же отшатнулась.

На повороте аллеи появился светлый силуэт констебля, вернее, его верхняя половина. Это был Эд Лейн, державший в руке фонарь, снятый с велосипеда. Верхняя часть его туловища плыла над туманом, как корабль, постепенно увеличиваясь по мере приближения к дому. Когда он остановился, у него появились бедра и колени.

Повинуясь жесту сестры, Китти погасила свет в комнате и подошла к стоявшей у окна Гризельде. Они увидели, как открылась дверь на кухню и появилась Джейн, видимая почти целиком.

— Ах, лейтенант, как хорошо, что вы пришли!

— Я был на дежурстве, когда мне передали ваше письмо. Мне пришлось найти приятеля, который согласился подменить меня. Я очень торопился успокоить вас. Этот террорист никак не может оказаться здесь.

— Уверяю вас, он приезжал вчера на своем автомобиле. Все слышали мотор!

— Ох, — прошептала Гризельда, — ну и дуреха!

— Автомобиль утонул в озере, мисс. Я видел его в прошлый четверг, вокруг него плавали рыбешки.

— У него было время с четверга, чтобы выбраться из воды.

— Это невозможно, мисс, он не работает, он давно заржавел.

— Вы так думаете? — еле слышно пробормотала Джейн. Она замерла, подняв лицо, перед громадной фигурой полицейского и, казалось, чего-то ждала. Лейн не шевелился и молчал. Она откашлялась, пытаясь что-то сказать, но слова застревали у нее в горле.

— Чего они дожидаются, почему не заходят на кухню?

— Нам придется спуститься по лестнице. Нельзя рисковать, они могут увидеть нас.

— А мой саквояж? Мои вещи? Если они сделают несколько шагов в сторону, они наступят на сумку!..

Тем не менее, нужно было уходить, их давно ждали на берегу.

— Мы проскользнем за поворотом аллеи, — сказала Гризельда. — Бежим! Ох уж эта Джейн! Она написала ему!..

— Тебя это удивляет? Она способна и не на такие глупости!

Они бесшумно вышли и выбрались в туман. Китти накинула на голову косынку, Гризельда воспользовалась небольшой соломенной шляпкой, к которой был прикреплен небольшой букетик маргариток. Эту шляпку она получила из Парижа и ни разу еще не надевала. Но она ей очень нравилась.

Они обогнули дом. В небе появилась почти полная луна, заливавшая бледным светом поверхность слоя тумана с множеством небольших возвышений и долин. В понижении у поворота аллеи туман поднялся Гризельде до плеч, потом до подбородка. Китти почти вся утонула в тумане благодаря своему маленькому росту. Она еще могла видеть голову сестры, ее шляпку и ее маргаритки, плывущие по молочному морю. Осторожно продвигаясь, они вышли из-за поворота аллеи и увидели констебля и Джейн на том же месте.

Их голоса звучали немного приглушенно из-за тумана, но все слышалось очень отчетливо.

— Лейтенант, вы еще долго останетесь на службе в полиции? — спросила Джейн.

— Это зависит от многого, мисс, — ответил Лейн. — Если я захочу, я могу уволиться, но могу и подписать новый контракт. У меня в Шотландии осталась небольшая ферма, она перешла мне по наследству от отца.

Что-то большое и мягкое, невидимое в тумане, уткнулась в ноги Китти. Та от неожиданности негромко вскрикнула.

— Кто там? — крикнул констебль и поднял фонарь, посветив в их сторону. Китти и Гризельда присели, спрятавшись в тумане. Китти снова вскрикнула. Вплотную с ее лицом оказалась черная физиономия с блестящими глазами. Это была овца-меринос.

— Стойте здесь, мисс, — сказал Эд Лейн. — Я пойду посмотрю.

— Не оставляйте меня, лейтенант!.. Не бросайте меня!.. Я боюсь!.. Ах.

Джейн стала мягко оседать, наполовину лишившись сознания или изображая, что теряет его. Она проделала это не слишком быстро, чтобы полицейский успел подхватить ее раньше, чем она исчезнет в тумане.

Над поверхностью тумана появились маргаритки на шляпе Гризельды, а затем и ее любопытные глаза. Она успела увидеть, как Эд Лейн поднял Джейн и понес ее на кухню, не выронив при этом фонарь. Войдя на кухню, он ногой захлопнул за собой дверь.

Гризельда метнулась к дому, схватила саквояж, плащ и бросилась в лес. Китти последовала за ней. Сердце Гризельды отплясывало фарандолу[26]. Препятствий на их пути больше не было. Ей неудержимо хотелось танцевать и петь, петь. Спускаясь к морю, они быстро погрузились в туман, закрывший их с головой. Луна ярко светила, и они шли по освещенной неуверенным светом дорожке между двух темных стен деревьев. Гризельда накинула плащ и, хорошо зная дорогу, бросилась бегом. Дружеская ветка сорвала у нее с головы шляпку, другая коснулась волос и извлекла из них все заколки. Волосы рассыпались, их волна опустилась ниже талии. Когда она очутилась возле башни Американского порта и повернулась к Китти, тысячи капелек влаги образовали жемчужную диадему на ее голове, засверкали на бровях и на ресницах. Ее зеленые глаза сияли, огромные, как море.

— Прощай, Китти!.. Прощай!..

Она обняла сестру, прижалась к ней, отпустила и побежала к входу в башню. Весь проем занимал силуэт Шауна. Он протянул к ней руки, и она нырнула в его объятия.

— Гризельда!.. Наконец. — негромко произнес Шаун.

Китти увидела вместо двух теней одну; эта тень медленно растворилась в темноте проема, более густой, чем снаружи. На их месте осталась черная дыра. Китти внезапно почувствовала себя ужасно одинокой, словно перед ней только что зашло солнце, и она не была уверена, что увидит его снова.

Пятнисто-рыжая с белым масса пронеслась мимо и нырнула в башню.

Китти услышала возглас Гризельды:

— Ардан! Это Ардан! Ты сбежал! Дикарь, разбойник! Молодец! Идем, ты поедешь с нами!..

Затем послышались неразборчивые фразы, произнесенные голосами Молли и Меешавла Мак Мэррина. Китти забеспокоилась, как Меешавлу удастся в таком тумане доставить своих пассажиров к Белому острову, тогда как даже днем при солнце ему нужна была лошадь, чтобы не сбиться с дороги домой. Правда, там был Шаун и, вероятно, Ферган. Она услышала плеск воды и стук весел, постепенно удалившийся в серую мглу и пропавший.

Ее охватила такая тоска, что она не выдержала и закричала:

— Гризельда! Гризельда, вернись!.. Гризельда!..

Но туман хватал ее слова, едва они вылетали изо рта, обволакивал их и проглатывал.

Она услышала доносившийся с другого конца света голос Меешавла, который пел:

Мэри, как всегда, ничего не ответила.

Китти повернулась спиной к морю и медленно направилась к дому. Густой туман превратился в обычный осенний туман, и деревья по сторонам тропинки были обычными деревьями. Впереди, в конце дорожки, возвышался дом, обычный дом, только он опустел на три четверти.

Китти остановилась. У нее на глазах выступили слезы. Она прошептала:

— Гризельда. Ах, Гризельда, нам будет не хватать тебя.

Авторы о романе

О, Гризельда, нам будет не хватать тебя…

Нам пришлось закончить эту историю. Примерно через год после ночи отъезда мать Молли, превратившаяся за несколько месяцев в маленькую старушку, медленно бродившую среди цветов, получила от дочери короткое письмо, в котором ничего не говорилось о Гризельде и Шауне. Но там было сказано, что все чувствуют себя хорошо. И слово «все» было подчеркнуто. На необычной марке, наклеенной на письмо, был изображен тигр и написано слово «Пенджаб».

26

Народный хороводный танец, зародившийся в Провансе (Франция) в XIV в. Характерен сменой медленного и быстрого ритма.