Страница 4 из 19
Он встал и махнул всем рукой. За ним поднялась и Рая.
— И я с тобой. — Вот-вот, проводи девушку, — напутствовал Лёня.
Серафим знал от тети, что родители Раи купили в деревне дом и использовали его летом как дачу. Однако сами они там почти не бывали. Дочка приезжала туда на собственной машине и неделями оставалась одна.
Какое-то время они шли молча. Серафим не знал, о чем говорить с модной девушкой, томящейся в деревне от скуки.
Разговор начала она.
— Ты всегда такой зануда? — Всегда. — Как тебя девчата терпят? — А у нас в воскресной школе другие девчата. — Такие же зануды, как ты? — Порой еще большие. — Ты не ответил на один вопрос, который задавали тебе. — Я не ответил ни на один. Но что тебя интересует? — Как ты относишься к сексу? — Да пока никак.
— Ты еще… мальчик? — Рая насмешливо скривила губки.
— Можно, я отвечу тебе одной библейской историей? — Ну, попробуй. — Иосиф служил управляющим у египетского царедворца, который ему во всем доверял. Иосиф был молод и прекрасен лицом. Он приглянулся жене царедворца, и она, выбрав удобный момент, сказала ему: “Ложись со мной!”
Но Иосиф, всем обязанный доверию своего правителя, отказался. Тогда она схватила его за одежду и притянула к себе. Иосиф, боясь, что страсть овладеет им и он не справится с собой, вырвался и убежал. В ее руках остался его платок, и она оклеветала Иосифа перед мужем, обвиняя, что управляющий хотел силой овладеть ею. Бог, видя чистоту сердца Иосифа, помог ему.
Эта история — наглядный урок, как надо бежать от искушений.
— Забавная история, — согласилась Рая.
— И ты побоишься зайти ко мне?
Они стояли у ее крыльца. Серафим слышал ее дыхание, видел ее красивое лицо при свете луны.
— Да, побоюсь, — Я тоже трушу входить одна в дом, когда там никого нет. Помоги мне включить свет.
Она испытующе смотрела на него и загадочно улыбалась.
Серафиму вспомнились предупреждения тети: “Смотри. Они будут всячески заманивать тебя в свои сети, чтобы ты стал, как они — без Бога в душе, без морали”.
— Ну, что ж ты, помоги, — Рая открыла дверь, ожидая, когда он войдет в дом. — Трусишь?
— Да нет.
Серафим переступил порог и стал нащупывать выключатель. Рая обняла его.
— Не спеши, чудик.
Серафим чувствовал ее гибкое тело. Она искала его губы:
— Ну, поцелуй меня, поцелуй, — шептала она.
Жар ударил ему в голову. Юноша понял, что еще мгновение, и он потеряет власть над собой. В памяти мелькнул образ убегающего Иосифа.
Серафим резко отстранил Раю и выскочил из дома. Ему показалось, что во дворе кто-то шарахнулся в сторону. Всю дорогу его трясло, и в ушах звучал ее насмешливый голос: “Чудик!”
Он долго не мог уснуть. К нему подошла тетя и тихо спросила:
— Что, очередное испытание? — Да, — он кивнул головой. — Надеюсь, ты выдержал? — Пока да. — Слава Богу! Чем же сегодня пытались соблазнить тебя? — Девушкой. — Да, это большое искушение. Торопясь сорвать запретный плод, они сами обворовывают себя. Быть близкими без любви — это… Этим можно искалечить свою душу на всю жизнь, так никогда и не познав всей красоты чувств.
Когда-то я читала, как к одному сосланному на Север заключенному добиралась по реке на плотах его жена. Представь плот, где негде укрыться ни от дождя, ни от ветра, ни в холод, ни в зной. А тучи комаров, от которых вспухало все тело!..
Они встретились. Какой поэт опишет их радость, то, что они пережили?! Позже, когда его освободили, она сильно заболела. Настолько сильно, что месяцами была неподвижна, даже не могла говорить. Казалось, что от нее осталось? Но муж заботливо ухаживал за ней. Он был счастлив видеть ее, гладить, говорить ей ласковые слова.
— Тетя Тамара, а Семен — это кто? — Это… Это… — тетя как будто заглянула в какую-то даль и тихо проговорила: — Это самый близкий мне человек. Только он далеко сейчас. Я бы к нему даже на плотах поплыл. Но… Будь на все воля Божья! Спи.
Тетя перекрестила племянника и ушла к себе.
Глава 4
Засада
Утром, когда тетя была на ферме, хлопнула калитка. Во двор вошла Рая в пляжном халатике.
— Чудик, пойдем искупаемся. Все вкалывают на своих участках. Я не знаю, чем себя занять. К тому же жарко.
Из-под халатика виднелось ее загорелое тело. Серафим отвел взор.
— Ну что, пойдешь? Или боишься меня? — Я не тебя боюсь. — А кого же? Тетю? — Нет. — Так кого же? — Да ты не поймешь. — Такая я темная? Ой, жарко!
Она сбросила с себя халатик и осталась в узеньком купальничке. Рая следила за его взглядом: посмотрит ли он на нее.
Серафим хмуро отвернулся:
— Знаешь что, не приходи ко мне больше. Тем более в таком виде.
— Это почему же? Боишься соблазниться?
— Я Бога боюсь. Это же грех, Рая. Не губи ни себя, ни меня.
— Какой же грех, чудачок? — она опасно приблизилась к нему, ласково глядя. — Пойдем к реке. Там сейчас прохладно, и никого нет. Ты мне расскажешь, в чем грех, если двоим может быть приятно. Пойдем на речку. Там есть замечательное место. Пойдем. Поплаваем, позагораем… Ты перевоспитаешь меня. Расскажешь про заповеди.
— Нет, Рая, мне надо… Тетя просила…
— Успеешь. Мы только окунемся, и все.
— Ну, хорошо. Я сейчас.
Серафим вошел в дом и быстро переоделся. Поверх плавок надел спортивные брюки и взял полотенце.
Место у реки было действительно прекрасное. Мягкий песочек. Теплая вода. Они искупались. Рая легла на песок. Волосы ее растрепались. Капельки воды стекали на грудь.
— Ну, так что же такое грех?
— Еще в давние времена были состязания в стрельбе из лука. Если кто промазывал, то судья и говорил: “Грех”, что означало — твоя стрела пролетела мимо.
Нам дана великая цель — стать сынами Божьими, наследниками вечного Царства. Каждый наш поступок, каждое слово, каждая мысль — это наш выстрел. И мы летим либо к Богу, либо…
Большинство людей в мире гибнет из-за нарушения седьмой заповеди — не прелюбы сотвори, не развратничай. Неужели любовь — это только…
Серафим замялся.
— Что “только”?
— Ты сама знаешь, что…
— Но почему не нельзя? Бог для того и создал Еву, а не оставил Адама одного.
— Но Он создал ее для семьи, для детей. Бог не исключал близость, но по любви, по большому чувству.
— А ты мне очень нравишься. С первого взгляда я отметила тебя как необыкновенного парня. Надеюсь, и я тебе нравлюсь. Так что же мешает нам?
— Мешает чему — создать семью?
— Ну уж сразу семью. Ты скажешь. До своей семьи ты не дорос. Еще на папиных харчах.
— Да, ты права, не дорос. К тому же у меня есть девушка. Мы договорились с ней пожениться через два-три года.
— Через два-три года?!
— Да.
— Она хорошенькая?
— Симпатичная. Очень. Для меня — самая лучшая.
— Лучше, чем я? Так ее уведут.
— Она верная.
— Ха-ха! “Верная”! Кто же нынче ждет два-три года, чудик?
— Мы ждем друг друга. Она регентом будет, церковным хором руководить, матушкой готовится стать. Это не каждой по силам. Жены священников имеют много детей, а современные девчата часто лишь о фигуре думают, чтобы быть, как Барби. Ты не дразни меня. Лучше подумай, как раскаяться за свою прошлую жизнь.
— Вот так всегда у меня: как хороший парень, так уже чей-то, — грустно призналась Рая, а потом с вызовом спросила: — А в чем, интересно, мне нужно каяться? Я никому ничего плохого не делала. Ничью семью не разбила, никого на себе не женила, хотя, поверь, могла бы.
— Ты чистоту девичью не сохранила. Это большой грех. Он отзовется на твоих потомках.
— Вот как?
— И ходишь ты порой, обнажив пуп, — это тоже соблазн для ребят. Они мысленно грешат, глядя на тебя, и тебе быть за это в ответе.
— А ты, правда, зануда. Рядом с тобой юная девушка, жаждущая ласк, а ты морали читаешь. Уходи-ка лучше к своей тете.
— Хорошо.
Серафим взял полотенце и пошел.
— И я никого не соблазняла, — крикнула она ему вдогонку. — Меня Лёнька уговорил испытать тебя. Вон, посмотри, они в кустах затаились с фотоаппаратом…