Френдзона

IvyMac: Ладно. Увидимся.

IvyMac: Давно не виделись.

GrayG: Не в состоянии ничего делать, кроме как валяться. Не могу даже пошевелить ногой.

IvyMac: Жаль.

IvyMac: Мне неприятно думать, что тебе больно.

GrayG: Не волнуйся, Мак. Любая боль в конце концов проходит.

IvyMac: Ты идешь сегодня к Палмерам? Мы с Фи собираемся потанцевать. Тебе стоит пойти с нами.

GrayG: Не могу. У нас вечеринка рекламистов в честь плей-офф в каком-то причудливом загородном клубе. Вся команда должна поехать. Инвесторы требует этого. Моя юная задница в руках престарелых светских львиц.

IvyMac: Значит все не так плохо? ;-)

GrayG: Ага, типа того.

GrayG: Спокойной ночи, Мак. Будь осторожной там.

IvyMac: Спокойной, Грей.

Я ненавижу вечеринки рекламистов. Жарко, душно, слишком много людей наблюдают за каждым твоим движением. Слишком много фальшивых улыбок, фальшивого смеха, похлопываний по плечу от богатых чуваков, называющих тебя "сынок". Слишком много богатеньких женщин, прижимающих свои воскрешенные в спортзале тела к тебе, пока ты пытаешься не реагировать на это, поскольку они достаточно старые, чтобы годиться тебе в матери. Нужно взвешивать каждое свое слово, потому что ты не вправе опозорить тренера, атлетического директора, декана и дюжину других университетских шишек, болтающихся по комнате и пожимающих друг другу руки.

Чертов цирк.

Я дергаю свой воротник, пот пропитывает мою рубашку, скрытой под слоями жилета и пиджака. Вокруг меня парни делают тоже самое или, по крайней мере, пытаются. Большинство первокурсников и второкурсников скованы своими плохо подобранными костюмами, купленными на распродаже в каком-нибудь магазине для больших и высоких. Их бицепсы обтянуты рукавами пиджака, который явно великоват ребятам в плечах.

По крайней мере я выгляжу хорошо по сравнению с ними. В прошлом году победителям чемпионата вручили ваучеры на бесплатный индивидуальный пошив костюмов от национальной ассоциации роскоши. Я принял данный подарок, стоя неподвижно рядом с Дрю и шутя о том, как мы будем доставать портных, когда тот станет нас измерять.

Так что да, я выгляжу круто, пока стою здесь, одетый с иголочки, и обливаюсь потом. Офигенно. Мимо проходит официант, и я хватаю бокал пива у него с подноса. Оно теплое, поскольку, как может пиво оставаться по настоящему холодным, когда с ним медленно расхаживают по заполненной народом комнате, но тем не менее, я делаю большой глоток.

В кармане брюк мой телефон вибрирует, сигналя о сообщении. Мое сердце немедленно уходит в пятки. Я хочу быть с Мак. Я не хочу быть с Мак. Моя грудь буквально болит всякий раз, как получаю от нее сообщение. Каждый раз мне приходится сыграть прохладное отношение, словно я отстраненный от нее друг-мудак.

Слишком сильно сжимая бокал, я двигаюсь через комнату, останавливаясь через каждые два шага, чтобы принять поздравления или поговорить с кем-то.

- Извините меня, - говорю я каждому. - Природа зовет.

Но как бы я не извинялся, люди все равно пытаются вовлечь меня в беседу. К тому времени, как дохожу до дверей террасы, я готов сдаться. Боже, эта PR херня станет еще хуже, когда вступлю в NFL.

Хмурясь, я проскальзываю на улицу, где вдыхая прохладный ночной воздух наконец могу ясно мыслить. Но мой пульс не замедляется, когда достаю телефон. Я прислоняюсь к стене. Это сообщение не от Мак. Разочарование и облегчение попеременно сжимают мой живот, когда смотрю на незнакомый номер, собираясь удалить сообщение.

Неизвестный номер: Привет, сексуальная гора мужской плоти. Веселишься в своем костюмчике?

Сексуальная гора мужской плоти? Почему это нелепое прозвище кажется знакомым? Я тру лицо, и затем меня озаряет. Фиона называла меня так. Какого хрена Фиона шлет мне сообщения?

GrayG: Ага, все просто замечательно. Что случилось, Фи?

И пока жду ее ответ, я смотрю по сторонам, разглядывая в темноте ровно подстриженную лужайку. Все синее и зеленое, луна низко нависает над горизонтом, пока легкие облака проплывают по небу. В воздухе стоит запах снега. Моя рука вибрирует.

LittleFi: Я просто хотела сообщить тебе, что сегодня присмотрю за нашей девочкой. Не волнуйся, она веселится. Увидимся позже, сексуашка.

Этот образ возникает из ниоткуда и словно чертов кулак врезается мне прямо в горло. Мак на танцполе, ее длинные руки неуклюже размахивают в воздухе, кожа блестит от пота, а темные волосы падают на лицо, когда она улыбается - так охуенно широко - так счастливо. И какой-то хренов парнишка их студенческого братства трогает ее своими руками. Я сосредотачиваюсь на его большой ебаной ладони, прижатой к ее животу, его бедрах, трущихся о ее задницу, на том, как он обхватывает ее бедро, придерживая Мак напротив своего....

Мой крик раздается в тишине террасы, а затем следует резкий звук разбивающегося о камень стекла. Задыхаясь, я опускаю взгляд на свою пустую руку и затем на осколки, которые когда-то были моим телефоном, а сейчас лежат примерно в двадцати футах от меня. Я даже не знаю, как его бросил.

И меня это не заботит. Каждый дюйм моего тела болит. Тупая жгучая боль, словно меня перемалывают изнутри наружу. Мое горло распухает, сжимаясь и удушая. Я моргаю, глядя на свои блестящие туфли и пытаясь разобраться, как они оказались у меня на ногах. Но все, что могу видеть, так это тот образ, голос Айви раздается у меня в голове, говоря, что ей нужно пространство, что она не хочет меня.

Я издаю сдавленный смешок, который перерастает в громкий и чистый смех, и тут волна тепла касается стороны моего лица. Я разворачиваюсь. И вижу стоящую в дверном проеме девушку, ее тело худое и стройное, а улыбка доброжелательная.

- Эй, - говорит она, подходя ближе, каждый ее шаг приводит бедра в движение. - Что ты делаешь здесь в одиночестве?

Все во мне протестует против идеи разговора с ней. Я хочу поехать домой, забраться в кровать. Возможно, проспать неделю. Но я заталкиваю все это куда подальше, вспоминая Грея, которым привык быть. Того, кто веселился и никогда не думал о настоящем. Грея, который не чувствовал боли.

Я выдавливаю улыбку.

- Кажется, я больше здесь не один.

Вот и все, что ей нужно услышать.

Глава 19

Приготовление слоеных булочек с изюмом успокаивает. Пошаговое выполнение инструкций дарит ощущение комфорта. Запах дрожжевого теста и аромат теплого миндального крема. Я вывожу себя из депрессии, создавая дюжину супер тонких, желтых слоев. Раскатывая и сворачивая, раскатывая и сворачивая.

Приятная боль распространяется по шее и плечам. Так хорошо ощущать себя в движении. Это вызов моему собственному внутреннему безмолвию. Воздух наполняют звуки музыки, и я подпеваю каждой песне. Раскатывая и сворачивая тесто. Слой за слоем. По ощущениям оно напоминает прохладный атлас.

Раздается звонок, я вытираю руки о тряпку и беру телефон.

Это Фи.

- Эй, привет, мама-медведица.

- Привет, - я пытаюсь выразить своим тоном хоть немного энтузиазма. Правда пытаюсь. Но терплю эпическую неудачу.

К сожалению, Фи замечает.

- Что случилось?

- Ничего, - и это правда. Жизнь по сути просто стала пустой. Я пытаюсь выходить в свет, веселиться. Танцевать с друзьями и притвориться, что мне это нравится. Но я никогда не была хороша в притворстве.

Мы обе молчим в течение минуты. Я не в состоянии ответить, не начав всхлипывать, так что в результате Фи начинает играть в детектива. Это очевидно, когда она с подозрением спрашивает: