Ромео

Аллегро снисходительно улыбнулся и принялся рассматривать глянцевую обложку компакт-диска.

— И что, Мелани подарила вам его в качестве знака внимания?

Перри замотал головой.

— Нет, я сам его купил. После… после…

— После чего? — резко перебил его Вагнер.

— После того как… как он… убил ее, — еле слышным шепотом прозвучал ответ Перри. — Я не знаю. Писали, что, судя по всему, эту мелодию она слушала в последние минуты своей жизни. Я подумал, что так я буду… ближе к ней.

— Только к Мелани? Или к ним ко всем, Робби? — не унимался Вагнер.

Перри смертельно побледнел. Детективы успели это заметить, прежде чем он обрушился на них с гневным криком.

— Я даже ни разу не ставил этот компакт-диск! Я не мог. Это было свыше моих сил! — кричал он. — Посмотрите, на нем даже упаковка до сих пор цела.

Вагнер сверлил Перри взглядом.

— А что с сердцем Мелани, Робби? Ты держишь его в морозильнике? До тех пор пока не появится возможность заменить его на новое, свежее? Отвечай, ты, говнюк!

Перри вскочил с дивана, замахал руками.

— Хотите обыскать квартиру, заглянуть в морозильник? Так пожалуйста. К черту адвоката, который требует ордер на обыск! Давайте, ищите, подонки!

Аллегро сделал знак Вагнеру, и тот вышел, а Перри, мертвенно-бледный от гнева, скрестив руки на груди, все стоял посреди комнаты. Через пару минут Вагнер вернулся. Покачал головой.

— А теперь убирайтесь отсюда. Пошли к черту. И если еще раз посмеете сунуться сюда, советую иметь при себе ордер на обыск. — Перри сжал кулаки, глаза его горели ненавистью.

Детективы ретировались к двери. Вагнер улыбнулся.

— До скорой встречи, Робби. Очень скорой.

Вскоре после того, как они покинули квартиру Перри, Вагнеру по мобильному телефону позвонила Эмма Марголис.

— Сара исчезла, — взволнованно произнесла она. — Она ушла из дома, пока я спала.

— За ней наблюдают наши ребята, — успокоил ее Вагнер. — Она отправилась к своему старому приятелю-психиатру.

— К Фельдману?

— Да. А в данный момент обретается в книжной лавке на Гиари-стрит.

Аллегро взял у него из рук телефонную трубку.

— Как прошла ночь?

— Все в порядке, — ответила Эмма. — Насколько это возможно.

— Хорошо. Ну ладно, мы, может, заедем к тебе потом. Когда она вернется.

— Надеюсь, вы не станете терзать ее своими расспросами. — Реплика Эммы прозвучала как предупреждение.

Аллегро перехватил легкую улыбку Вагнера.

— Нам просто нужно… прояснить кое-какие моменты. Ну, все, больше не могу говорить. Мы еще должны навестить одного психиатра. Доктора Деннисона.

— Постой, Джон. Я должна кое-что сказать, прежде чем ты повесишь трубку. Ты мне напомнил одну вещь.

— Что такое?

Эмма поколебалась.

— Я кое-что упустила из виду. И вспомнила только этой ночью. Это может оказаться важным. В разговоре с Сарой я вдруг подумала…

— О чем?

— Это касается Дайаны. Дайаны Корбетт. Первой…

— Ну, и что там с ней?

— Похоже, она лечилась у Деннисона. Я, правда, не уверена, но именно я рекомендовала его ей. В то время я сама была его пациенткой. Пока не…

— Что?

— Пока не бросила лечение, — торопливо произнесла Эмма и повесила трубку.

Уильям Деннисон раздраженно смахнул невидимую пылинку с рукава своего темно-синего пиджака. Он был явно не в восторге от очередной встречи с полицией. Если прежде детективов интересовали его отношения с Сарой Розен, то теперь они обрушили на него провокационные вопросы о Дайане Корбетт.

— Честно говоря, я уже забыл. Все это было год назад или даже раньше. И видел-то я ее всего раз или два.

— Так все-таки? — спросил Аллегро. — Раз или два?

— Я действительно не помню. Она приходила на предварительное собеседование.

— Но вы ведь ведете записи, не так ли? — настаивал Аллегро. — Почему бы вам не проверить?

Деннисон взглянул на часы.

— Через пятнадцать минут у меня пациент. И мне бы хотелось немного…

Вагнер подошел к рабочему столу психиатра и положил руку на компьютер.

— Корбетт. Дайана. Посмотрите. Это займет всего лишь несколько секунд.

— Но я не могу раскрывать свои записи кому бы то ни было. Это конфиденциальная информация.

— Корбетт уже нет в живых, док. И теперь нет смысла блюсти конфиденциальность. Мы можем получить судебный ордер. Но в ваших силах избавить нас от лишних хлопот, и к тому же мы сэкономим уйму времени, — сказал Аллегро.

Деннисон уставился на пульт компьютера.

— Я теперь припоминаю. Я видел ее лишь однажды.

— Записи, док. Вы дадите нам устное заключение. Как в прошлый раз. Никакие бумаги нам от вас не нужны. Пока.

Лицо психиатра выражало крайнюю степень раздражения, когда он набирал на компьютере имя пациентки. Корбетт, Дайана. Когда высветился нужный файл, он покосился на экран.

— Она не была словоохотлива. Здесь нет ничего такого, что могло бы помочь вашему расследованию…

— Давайте все-таки вызовем информацию, — попросил Аллегро. — Сделайте одолжение.

Деннисон плотнее сжал губы и впился глазами в текст, появившийся на экране.

— Дайана Корбетт. 2253 Грин-стрит. Дата рождения: 18.05.63. Одинокая. Диплом юриста Стэнфордского университета. Специалист по банкротствам в компании «Марксон, Хайд и Ремингтон», На момент беседы постоянного мужчины нет, но, по ее словам, совсем недавно она рассталась с возлюбленным, роман с которым длился несколько месяцев.

— С Грантом Карпентером? — спросил Аллегро.

Деннисон оторвал взгляд от экрана.

— Да. Она не сказала, почему прервала отношения с ним. Мне продолжать?

Аллегро кивнул головой. Он беседовал с Карпентером вскоре после убийства Корбетт. Парень особо не распространялся насчет отношений с Дайаной, сразу подчеркнув, что ни он, ни она не рассматривали их иначе как временные. Когда на него поднажали, он признался, что они с Дайаной «баловались альтернативным сексом» — именно так он его назвал, — и даже подтвердил, что пару раз водил ее в закрытый «общественный клуб» в районе Ричмонд. «Ничего сверхъестественного, — сказал он Аллегро. — Так, легкая эротическая пытка». Карпентер был бы идеальной кандидатурой на роль подозреваемого, но у него было твердое алиби на вечер убийства бывшей подружки.

Деннисон продолжал читать свои записи.

— Есть старший брат, профессор колледжа в Идахо. Не сказала, что он преподает. Родители умерли. Отец был страховым агентом, скончался от сердечного приступа, когда мисс Корбетт было одиннадцать лет. Мать — домохозяйка, умерла от рака груди в возрасте пятидесяти двух лет. Мисс Корбетт было в то время двадцать три года. Здесь я отмечаю, что она явно огорчилась, упомянув о смерти матери. В ее интонациях промелькнула легкая грусть. А так в течение всей беседы, которая длилась пятьдесят минут, она была весьма хладнокровна и сдержанна. — Он спустился ниже. — Дальше ничего интересного. Наркотиков не употребляет. Алкоголь — в малых дозах. Бокал-другой вина или пива, и то эпизодически. В общем, без проблем.

— Что привело ее к вам? — спросил Аллегро.

— Она была подвержена периодическим вспышкам депрессии, но не могла сказать, чем они были вызваны. И даже не помнила, когда они начались. Она регулярно посещала гимнастический зал. Иногда физические упражнения снимали депрессию. Я отметил, что она не очень охотно делится информацией, предпочитая отвечать на поставленные мной вопросы.

— Вы нашли ее привлекательной? — как бы между прочим поинтересовался Вагнер.

Деннисон смерил его негодующим взглядом.

— Я не могу вспомнить.

Вагнер побарабанил пальцами по монитору.

— В ваших записях ничего не сказано насчет ее внешности?

— Почему бы вам не подойти и не прочитать самому? — брезгливо произнес Деннисон.

Вагнер повиновался, и Деннисон отодвинулся от стола, уступив полицейскому место за компьютером.

Через несколько секунд Вагнер поднял удивленный взгляд на Аллегро, потом перевел его на доктора.